Уильям Рихтер - Очи черные

– О, Тэвин… о господи… – бормотала Валли, почти беззвучно, воздух не мог вырваться из ее стиснутой груди.

Но страдание Валли не могло остановить хлынувшей волны насилия.

За считаные секунды двое русских настигли Джоанну. Клеско ударил ее пистолетом, и она упала на землю, громко вскрикнув от боли. Клеско, не замедляя шага, прошел дальше к забору, целясь в Валли.

Валли стояла в оцепенении, она еще не опомнилась от убийства Тэвина, а теперь и Джоанна лежала на земле, в полном распоряжении двух убийц. Однако увидев, что Клеско целится в нее из пистолета, Валли, прячась за мусорными контейнерами, побежала прочь от забора. Клеско забрался по сетчатому забору настолько, чтобы выстрелить в убегавшую Валли, но когда он прицелился и нажал на курок, раздался лишь тихий щелчок. Магазин был пуст.

28

Этли потребовалось больше суток, чтобы найти специального агента Билла Хорста. Полдюжины телефонных звонков в манхэттенский офис ФБР и домой Биллу, а также визит в офис, куда Этли не пустила охрана. Ему катастрофически не везло весь день, пока не пришло сообщение о перестрелке в Бруклине с участием федералов.

Этли решил попытать счастья и поехал к военно-морской верфи в Бруклине. Пока он ехал туда, по радио передали кое-какие подробности происшествия.

«Вот черт!» – думал Этли, слушая радиопередачу. Сбежавшая из дома Уоллис Стоунман, которая уже разыскивается в связи с убийством доктора Карлин Рейнер, также присутствовала при перестрелке в военно-морской верфи Бруклина. Теперь по радио пришла ориентировка, и, по официальным данным, все органы правопорядка Нью-Йорка пустились на поиски Валли. Этли все еще не знал, в чем замешана Валли и как это все связано с убийством Софии Манетти, но понимал, что не зря он так много времени потратил на эту девчонку. Что бы это ни было, оно вертелось вокруг Валли.

Было почти девять часов вечера, когда Этли подъехал к бруклинской верфи, где движение было практически парализовано целым автопарком полицейских машин, аварийных и машин журналистов. Он припарковался вторым рядом на расстоянии нескольких домов от места происшествия и пошел к верфи, миновав две линии полицейского ограждения. По дороге Этли достал мобильный телефон и снова позвонил Биллу Хорсту – в четвертый раз за последний час, и Хорст наконец снял трубку.

– Где ты? – сразу спросил Билл.

– У ворот, – сказал Этли.

– Здесь, у верфи? – Бил был не особенно рад. – Черт. Стой где стоишь, Этли. Я тебя найду. Не входи в ворота.

Билл отключился до того, как Этли успел ответить. Он послушался Билла, отошел от проломленных ворот и ждал, пока Билл проберется через весь этот хаос, царивший на месте преступления. Наконец Хорст вышел из ворот. Он заметил Этли на противоположной стороне улицы и подошел к нему.

– Ты чего здесь? – Билл не церемонился. – У нас тут три убитых агента АТФ, двоих из них я знал лично больше десяти лет…

– Черт, Билл… Мне очень жаль.

– Это самый скверный случай за много лет, Этли. Все органы хотят в этом разобраться.

– Ясно, – сказал Этли, – но у тебя ориентировка на Уоллис Стоунман. Это единственное, что меня интересует.

Билл, казалось, еще больше разозлился. Перед тем как заговорить, он повел Этли по Карлтон-стрит, подальше от любопытных федералов, которые могли заметить, что он разговаривает с копом из Нью-Йоркского управления.

– Ну так что же, черт возьми? – спросил Этли.

– Твоя подопечная была здесь, – ответил Хорст. – Уличная девчонка. Это точно. Я тебе этого не говорил, но эти три агента… Похоже, они были не на задании, а приехали по своим делам. Никто из начальства не представляет, что они тут делали.

– По каким делам-то? Чем они занимались?

Билл Хорст помялся, не решаясь сказать. Он бросил быстрый взгляд через плечо в сторону места преступления, все еще боясь, что кто-нибудь из его команды увидит его с местным копом.

– Билл, мы тут одни, – заверил друга Этли.

Билл вздохнул и заговорил:

– Ты помнишь эту историю, как меня забрали из академии? Я знаю, парни возмущались, что выбрали меня, будто я был самым крутым в этом гребаном классе.

– А ты разве не был?

– На самом деле меня выбрали за происхождение. Веришь ты в это дерьмо? Был такой отдел на стыке ФБР и АТФ, который участвовал в операциях Интерпола в Восточной Европе, в Болгарии, и они выбирали парней по принципу происхождения. Плюс меня родители научили говорить по-немецки. И я нигде не был засвечен.

– Ладно, – сказал Этли, удивляясь тому, с каким облегчением услышал это признание. Неужели все эти годы в глубине души у него копилась зависть?

– Полегчало тебе от этого? – спросил Хорст с кривой усмешкой.

– Да, немного.

– Ну, я тебя избавлю от всей длинной истории, которая с этим делом мало связана, – продолжал Билл. – В общем, связано это было с русским оружием, которое шло через Болгарию, мы отслеживали это два года. Был там такой активист, которого мы очень долго пытались прижать, звали его Клеско. Работал с бандой Добрика, был посредником, высоко поднялся. Тот еще ублюдок, активный чрезвычайно. Международной оперативной группе, в которую и мы входили, пятнадцать лет назад удалось прижать его, поймали на продаже оружия. Ходили слухи, что сдала его нам его подружка, которая потом сбежала, прихватив из его тайника миллионы наличными и драгоценные камни. Много лет ребята искали эту подружку…

– То есть искали деньги Клеско. – У Этли постепенно складывалась целостная картина.

– Больше десяти лет, и до сих пор ищут.

– И как, черт возьми, Уоллис Стоунман связана со всем этим дерьмом?

– Мы пока не знаем, Этли, но те два стрелка, с которыми ты столкнулся… Той ночью в офисе психотерапевта…

– Ты все это знаешь?

– Я ж тебе говорил, Этли, – сказал с усмешкой Билл, – мы фанаты твоей работы.

– Смешно.

– Нет, нам позвонили, когда установили личности стрелков. Это Клеско и его сын. Сынок – яблоко от яблони, в семнадцать лет в банде. Начинал на питерских улицах, как и его отец. Они оба нечасто промахиваются мимо цели. Ты должен радоваться, что еще жив. Так вот, похоже, что именно они застрелили этих трех агентов АТФ.

– Мне казалось, ты сказал, что этого Клеско посадили.

– Да, посадили, – Билл озабоченно покачал головой, – но теперь он на свободе. Два года назад его перевели из хорошо охраняемой тюрьмы в старую сибирскую зону, где с безопасностью было не так хорошо. Приговор был пожизненный, но вышло иначе.

– Он сбежал?

Билл кивнул.

– Да, и представь себе, как мастерски он это провернул: это мы сказали русским, что он на свободе, когда установили его личность здесь, в Штатах. Они даже не знали. Кажется, там был пожар…

– Так значит, отец и сын Клеско здесь, в городе, ищут то, что потеряли много лет назад, – сказал Этли. – То есть они думают, что подружка…?

– Ее тогда звали Елена Маякова, – сказал Билл.

– Клеско каким-то образом вычислил, что Елена Маякова где-то в Нью-Йорке…

Билл Хорст кивнул и продолжил мысль Этли:

– И каким-то образом агенты АТФ, которые много лет назад принимали участие в этом деле, кажется, вычислили то же самое.

– Десять лет прошло, – прикидывал Этли, – и теперь вдруг все одновременно вышли на след? И агенты АТФ, и папаша Клеско с сыном?

– Мы понятия не имеем почему, но все действительно началось сейчас. Две кровавых бойни одна за другой, и твоя подопечная оказывается в самой гуще обеих.

– Как они все оказались здесь, в этом месте?

– Я тебе скажу, когда мы это узнаем, а пока надо разобраться с местом преступления. Посмотри, что тут творится. Как будто чертов торнадо пронесся, к тому же половина уже горит.

Прошло немало времени, прежде чем Этли усвоил и разложил по полочкам всю новую информацию. Была одна деталь, которую он ожидал услышать от Билла в какой-то момент, но не услышал: когда Билл заговорил о русской банде, Этли казалось, что он должен упомянуть о том, что Уоллис Стоунман удочерили в России. Или Билл не знал о ее происхождении, или знал, но по какой-то причине умолчал об этом. Как бы то ни было, Этли было ясно, что на уме у Билла было что-то, о чем он пока не был готов рассказать. Для парня, который уже больше пяти лет был на секретной службе, Билл показался Этли чересчур открытым.

– Есть ведь еще кое-что, да? – сказал Этли. – О чем ты мне не рассказал?

Билл еще немного помялся и наконец тихо заговорил, придвинувшись вплотную к Этли, хотя рядом с ними никого не было.

– Вся эта история, совершенно точно, крайне неудобна для всех федералов, и чем скорее дело закроется, тем лучше…

– Ты думаешь, они собираются замять все это, – понял Этли. – Сказать, что все кончено, эти три агента поступили плохо, но они погибли, и делу конец. Но ты так не думаешь.

– Я не знаю.

– Но идея у тебя есть.

– И никому не нужно о ней пока знать, – сказал Билл. – Не от меня. Не за пределами собственного дома.