Наталья Александрова - Месть через три поколения
Похититель пристально взглянул на Ингу и проговорил тихим напряженным голосом:
— Как ты считаешь — кто-то должен был заплатить за его погубленную жизнь?
— Ты хочешь сказать, что нашел виновных в страданиях своего деда и теперь мстишь их потомкам? Но ведь это же бред! Это безумие!
Глаза похитителя побелели, он дернул за рычаг и опустил Ингу вниз, теперь она висела на уровне его роста. Убийца придвинулся к Инге и выдохнул ей в лицо:
— Никогда не смей так говорить! Я не безумен! Это мир безумен, жизнь безумна!
Инга поняла, что играет с огнем. Но она попыталась снова разговорить убийцу, чтобы оттянуть неизбежное.
— Откуда ты знаешь такие подробности того давнего дела? Со слов деда?
— Нет! — Убийца криво усмехнулся. — Я знаю все из первых рук, от самих участников заговора!
— Как это?
Взгляд убийцы затуманился, как будто он вглядывался в недавнее прошлое. Он снова заговорил:
— Ты веришь в высшую справедливость? Год назад я оказался по работе в маленьком провинциальном городке. Вечерами мне было нечего делать, и я проводил время в пивном баре. Там я познакомился с молодым парнем из местных. Звали его Андрей. Мы разговорились, и случайно я узнал, что его предки, как и мои, — петербургские немцы. Больше того, его дед, как и мой, учился до войны в Петришуле. Слово за слово, мы вместе вышли из бара, и Андрей пригласил меня к себе домой, выпить еще по рюмке за знакомство. Такой, знаешь, был открытый парень, выпить не дурак, особенно за чужой счет.
— Ты говоришь о брате Воскобойникова? — Инга вспомнила, что того звали Андрей.
— Не перебивай! — огрызнулся убийца. — Слушай дальше! Он жил с родителями, которых в тот день не было дома. Мы снова выпили, и Андрей показал мне дневник своего деда. Его мать хранила его в старых бумагах, оставшихся от бабки. На что угодно могу спорить, что никто из семьи этот дневник даже не пролистывал! А зря, узнали бы много интересного.
Этого деда, кстати, звали Пауль Шнитке. Он был главным виновником тех давних событий. Его дневник представлял собой толстую тетрадь в черном коленкоровом переплете, исписанную аккуратным мелким почерком.
Я заглянул в дневник и почти сразу увидел свою собственную фамилию.
Я решил во что бы то ни стало завладеть этим дневником. Напоил Андрея, а когда тот заснул, забрал дневник и ушел, вернулся в свою гостиницу.
Там я всю ночь читал этот старый дневник — и узнал из него, какую страшную шутку сыграли одноклассники с моим дедом.
Когда они поняли, что Пауль Шнитке убил Зайцева, они поняли и другое: Пауля, одного из них, их друга, арестуют за убийство. Но и всем остальным придется несладко. Вся школа знала, что они — одна компания, а в то время из каждого рядового преступления старались сделать заговор. И их всех могут привлечь как соучастников. Их девиз — один за всех и все за одного — может приобрести новый и страшный смысл.
И тогда в умной голове Эльзы Берг возникла гениальная, как ей показалось, идея — свалить все на «Дурня Ганса», на моего деда. Лучше уж пусть он пострадает «один за всех», чем они — «все за одного».
Для начала она убедила Ганса, что он — член их команды, что он с ними заодно и должен говорить, что во время убийства они все вместе были в кино. О, эта красивая и умная девица могла убедить в чем угодно любого мальчишку, а не то что такого наивного парня, как Лемке. Одно слово — Дурень Ганс!
Потом еще один парень из их компании, Алеша Вестготтен…
— Вестготтен! — ахнула Инга. — Родственник антиквара?
— Родной дед, — подтвердил убийца. — Так вот, Вестготтен был очень ловкий и небольшого роста. Вечером он пролез через окно в квартиру Ганса Лемке и украл у него мешок с коньками. Потом вместе с Маратом Сикорским они отвинтили коньки от ботинок Ганса и заменили их на окровавленные коньки Пауля. Затем подложили мешок с коньками в шкафчик Ганса в школьном спортзале.
На следующее утро, когда в школу пришли люди из милиции, Ганс своим взволнованным видом привлек внимание лейтенанта. Тот спросил его, где он был накануне, и сразу же поймал на лжи. Все остальные участники заговора дружно топили одноклассника, а когда в шкафчике Ганса нашли окровавленные коньки — его судьба была решена.
Разумеется, на допросе у следователя он пытался рассказать, как все было на самом деле. Но его просто не стали слушать, отец Зайцева был при власти, он требовал найти убийцу своего сына как можно скорее. Так что следователь пригрозил Гансу, запугал и вырвал признание, после чего закрыл дело. И невинного парня осудили на десять лет.
— И ты решил мстить? — спросила Инга.
— Конечно! Справедливость должна быть восстановлена! Преступление не должно остаться безнаказанным! Как сказано в Библии: Мне отмщение, и Аз воздам!
Инга молчала, пораженная услышанным.
— Там, в дневнике, были еще разные рассуждения. Ведь Пауль Шнитке писал все это в старости, когда не боялся, что его разоблачат и накажут. К тому времени все его друзья уже умерли — кто молодым, кто — средних лет, до старости дожил только он один. Его с семьей в первые дни войны сослали в Казахстан, никакого блестящего будущего у него не получилось, работал всю жизнь бухгалтером на автобазе, женился на ссыльной, потом вернулся в Петербург.
— Вот жизнь и так ему отомстила.
— Ты так считаешь? — прошипел убийца. — Ну уж нет, я не мог этого так оставить! Если я не мог отомстить всем виновникам, за них должны держать ответ их дети и внуки!
Я вернулся в тот город через два месяца, все подготовив. Я позвонил матери Андрея, сославшись на то, что привез посылку от ее старшего сына из Петербурга. Мы назначили встречу, и эта дура приехала с мужем! Пришлось убить их обоих…
— Муж-то чем виноват?
— Замолчи! — Голос убийцы сорвался на визг, как будто пила попала на сучок.
— Потом я вернулся в Петербург. Как раз тогда мне попала в руки старинная книга, рассказывающая о средневековых казнях, и я решил, что это перст судьбы. Тем более что мои предки были родом из города Любека. Из этой книги я узнал, как наказывали в Средние века за тяжкие преступления, и решил действовать по старому закону, по закону моих предков.
Пауль Шнитке совершил убийство — значит, он должен быть казнен как убийца. Алексей Вестготтен украл коньки моего деда, чтобы свалить на него вину, — значит, ему, как вору, надлежит отрубить руки. Данциг позорно сбежал, решив не вмешиваться в кровавый розыгрыш — значит, ему следует отрубить ноги, как бежавшему с поля боя. Лиля Штейн ничего не сделала, но промолчала — значит, ей нужно выколоть глаза, как тому, кто видел преступление, но не донес. Марата Сикорского следует обезглавить, как изменника — ведь он вроде бы дружил с моим дедом, но предал его и участвовал в заговоре. А Эльзу необходимо сжечь заживо, как тех, кто вступал в сговор с дьяволом — ведь это в ее красивой голове зародился весь этот дьявольский план.
— Постой, — прервала его Инга, — даже если согласиться, что ты имеешь моральное право мстить — мстить-то уже некому! Одноклассников твоего деда, непосредственных виновников его несчастий, давно уже нет в живых!
— Нет, — кивнул убийца. — Но месть тем не менее должна быть осуществлена. Поэтому моя месть обрушилась на потомков тех, кто искалечил жизнь моего деда. Никто не должен уйти от возмездия, и никто не ушел. Пока только ты осталась в живых, ты, правнучка Эльзы Берг, главной виновницы страданий моего деда — но скоро и ты понесешь заслуженное наказание…
Он посмотрел на нее прозрачными безумными глазами и провозгласил:
— Ты будешь сожжена заживо, чтобы заплатить за грехи своей прабабки!
— Я правнучка Эльзы Берг? — закричала Инга. — Да я знать не знаю никакой Эльзы! Моя фамилия Воронина, и отца тоже, и деда…
— О, можешь не сомневаться, я выяснил все точно! В дневнике Пауля было все сказано. Он интересовался, что стало с его прежними друзьями, писал, но к тому времени все они умерли. Зато он выяснил все про их детей и внуков. Я стал следить за ними, искать подходы. И можешь себе представить, каково было мое удивление, когда рядом с Воскобойниковым я увидел его брата? Этот недоносок явился к нему жить! И тогда я понял, что высшие силы мне помогают, что я все делаю правильно! Я нашел себе замечательную помощницу — просто клад, а не девица, она помогала мне со страстью, даже не понадобилось ничего ей внушать.
— За то ты ее и отблагодарил, — процедила Инга. — Видела я ее в тележке уборщика мертвую.
— Что делать, это был отработанный материал. Ей на смену пришла другая. Ну, с этой пришлось поработать, я внушил ей, что я тот, кто может все.
— И получилось?
— Мне помогали высшие силы. Этого лентяя-братца я просто убил в той пустой квартире. Но потом решил, что нужно делать все более детально, тщательно.
— И театрально, — вставила Инга.
