Антон Леонтьев - Зеркальный лабиринт мести
Она продолжила размышлять вслух:
— И скандалы вокруг хирурга и его семейства, конечно, значительно понизят стоимость клиник. Так что вся эта кутерьма Айману на руку… Уж не был ли его роман с Лизой Ирдышиной нацелен с самого начала на то, чтобы втереться к ней в доверие и разузнать компрометирующие факты о ее папаше, чтобы потом предать их огласке?
— А ты ее знаешь, эту Лизу Ирдышину? — спросил вдруг Пашка, но Злата, сверкнув глазами, послала ему воздушный поцелуй и сказала:
— А теперь спать, мой вихрастый Зорро! Кстати, милые трусики!
Она удалилась, оставив Пашку изнывать от желания — и от любопытства.
Вскочив утром, он первым делом проверил Интернет. Ага, за ночь произошло много чего занятного. Например, доктор Ирдышин получил очередное послание от своего врага, обнародовавшего, что Олег Петрович не отец своих младших детей. А затем жена-изменщица и дети погибли в автокатастрофе…
Пашка ринулся к Злате, чтобы рассказать о произошедшем, и, зайдя в ее комнату, услышал шум льющейся воды. Словно зомби, он проследовал в ванную и уставился через неплотно прикрытую дверь в зеркало, где отражалась принимающая душ Злата.
Так бы и стоял часами, наблюдая за ней!
Внезапно он увидел другую дверь, и тоже приоткрытую. Привлеченный тем, что на ней красуется кодовый замок, он подошел и убедился, что она ведет в ту же самую секретную комнату, куда и другая дверь, из коридора. Значит, в комнату имелось два входа — в том числе и из спальни Златы!
И в данный момент вход в секретную комнату был открыт!
В душе — и теле — Пашки боролись два несовместимых желания. Ему страсть как хотелось таращиться на принимавшую душ Злату или, еще лучше, присоединиться к ней. Потому что он был уверен: если вдруг он — мужчина опытный, страстный и коварный — зайдет к ней в кабинку, у нее не будет иной возможности, как отдаться ему прямо здесь и сейчас!
Но тогда он упустит возможность хоть мельком бросить взгляд на то, что находилось в секретной комнате. Ибо — и в этом он тоже был уверен — даже если он и Злата станут любовниками, она добровольно ему комнату не откроет!
Значит, требовалось пойти на хитрость. И, что ужаснее всего, принять решение и сделать выбор. И сделать его как можно скорее…
Пашка почувствовал, как у него даже слегка закружилась голова. И почему всегда так? Почему он должен делать этот самый пресловутый выбор? И отчего нельзя, прямо как в мультфильме, получить сразу и то, и другое — и сгущенку, и мед, и, если можно, без хлеба?
Он осторожно приблизился к ванной комнате, из которой доносился шум низвергающейся воды. Вот если бы сейчас он увидел, что Злата заканчивает принимать душ и вообще вытирается полотенцем…
Тогда бы, конечно, было бы уже поздно идти и подсматривать в секретную комнату — времени все равно бы не хватило. И, соответственно, никакого выбора делать не потребовалось бы!
Если бы в жизни все было так легко!
Но Пашка по собственной нелегкой судьбине знал, что в жизни все обычно очень сложно и запутанно. Хотя многие решения, которые позволяют кардинально изменить ситуацию, на самом деле просты и легки.
Только все ли способны на подобные кардинальные меры?
Понимая, что думает о какой-то ерунде и намеренно тянет время, Пашка вздохнул и отвернулся от двери ванной. Как мужчина опытный, страстный и коварный он должен был тотчас присоединиться к Злате.
А вот как жаждущий сенсации журналист, хотя бы и начинающий, он должен был узнать, что скрывается за этой неведомой дверью!
Поэтому он быстро развернулся и подошел к металлической двери. Приоткрыл ее, опасаясь, что та предательски скрипнет, но этого не произошло: дверь была совсем новая.
Он очутился в небольшой комнате, конечно же, темной. Пашка попытался нащупать на стене выключатель и в самом деле наткнулся пальцами на рычажок. Он перевел его вверх, а потом в ужасе подумал: а что, если это ловушка для тупых взломщиков и на самом деле так подается сигнал, что в секретную комнату проник посторонний?
Но вместо воя сирен зажегся свет. На секунду прикрыв глаза, Пашка опять распахнул их, ожидая всего, чего угодно, вплоть до голов и прочих частей тел бывших любовников Златы. Она ведь сама пошутила на этот счет — а вдруг это совсем не шутка?
Но никакой кунсткамеры и паноптикума ужасов в комнате, конечно, не было. Пашка увидел, что небольшое помещение сплошь заставлено рядами металлических полок, на которых покоятся папки. И никаких тебе заспиртованных голов и отрезанных языков…
Едва сдержав стон разочарования, Пашка понял, что Злата его не обманула. Так и есть, это ее частный архив с компроматом или, скорее всего, любопытными сведениями в отношении известных и не очень людей.
Пашка быстро просмотрел первую попавшуюся папку. Какой-то политик, к тому же выпавший из обоймы. Взял другую. Актрисулька, тщательно скрывающая свой алкоголизм. Гм, настолько тщательно, что он точно никогда бы не подумал, что она любит приложиться к бутылке.
Пашка понял, что делать ему здесь нечего. Наверняка попроси он Злату, она бы открыла ему свою тайную комнату. И показала все эти сокровища компромата.
Внезапно в голову ему пришла мысль, и очень дельная. Пашка заметил, что папки расположены в алфавитном порядке. Он быстро отыскал стеллаж под интересовавшей его буквой «И».
Ирдышин… Вот кто его занимает. Интересно, а Злату? Однако его ждало разочарование: никакого компромата на доктора Ирдышина он не обнаружил. Ни даже тонюсенькой папочки! Пашка внимательно осмотрел стеллаж — нет, Злату этот тип не интересует.
Он понял, что потерял счет времени. Быстро подскочив к двери, высунулся в комнату и обнаружил, что вода в ванной уже не шумит. Черт, Злата вот-вот выйдет!
И в самом деле увидел, как она, прикрытая одним только полотенцем — вышла.
Пашка запаниковал, не зная, что делать. Он нырнул за первую попавшуюся полку и притаился. Главное, чтобы Злата не поняла, что он тут копошился. Иначе наверняка будет очень плохо и до ужаса стыдно!
Он прислушался, и вдруг его взгляд упал еще на одну папку. Она была озаглавлена: «Моя семья».
Заинтересованный, Пашка снял ее с полки и раскрыл. На пол спикировала старая пожелтевшая фотография. Пашка присел, чтобы поднять ее, и остолбенел.
С фотографии на него смотрела красивая женщина, похожая на Злату, — явно ее мать. На руках у нее был ребенок, девочка, с огромными синими бантами в темных волосах. И, несмотря на то, что малышке было вряд ли больше четырех, Пашка не усомнился, что это Злата, — имелось несомненное сходство.
Но на фотографии присутствовал и третий человек. Пашка всмотрелся в его лицо и понял, что оно ему знакомо. Это был — пусть еще молодой — Олег Петрович Ирдышин!
Пашка перевернул фото и прочитал надпись: «Наша дружная семья — мама, папа и дочка».
И эта надпись не допускала никакого иного вывода, кроме как тот, что Злата — дочь доктора Ирдышина!
Пока Пашка собирался с мыслями, раздались шаги, затем в секретной комнате потух свет, а после этого раздалось лязганье и щелчок. Пашка оказался в полной темноте.
И с ужасом понял, что Злата попросту заперла дверь снаружи!
Дмитрий Алексеевич, глава агентства «Закон и порядок», был в ярости, да еще в какой! Егор Шубин, наблюдавший за ним, никогда еще не видел шефа в таком состоянии и с таким пунцовым лицом.
Однако хуже всего, что Дмитрий Алексеевич не мог дать своему гневу вырваться наружу, ибо ему пришлось сидеть и слушать, о чем вещает бесцветный человек в элегантном темном костюме и ярком галстуке.
— И то, что произошло, является, безусловно, и вашей виной! — произнес тип вкрадчиво. — Кстати, думаю, что это будет концом вашего агентства. Впрочем, вам ведь предлагали в свое время продать его за неплохую сумму, но вы отказались…
Егор быстро глянул на шефа, тот был явно готов прыгнуть и измочалить этого типа, но понимал, что любое неосторожное слово, не говоря уже о жесте, приведет к настоящей катастрофе. Ибо тот, кто позволил себе делать им наставление, был высоким чином из ФСБ.
Открытием для Егора стало то, что комитетчики пытались перекупить у шефа агентство. Вообще-то шеф и сам когда-то работал в ФСБ, но, видимо, давно утратил нужные связи и не успел обзавестись новыми.
— А сейчас кто ж его купит? — продолжил комитетчик, сверкая белыми зубами. — Оно и даром никому не нужно. Хотя… Хотя всегда можно войти в ваше положение, уважаемый Дмитрий Алексеевич!
Тот ничего не отвечал, а комитетчик, помолчав для острастки, заметил:
— Итак, что мы имеем в сухом остатке? На данный момент уже три трупа. Этот Баранов оказался вам не по зубам. И куда ж вы сунулись? Думали, что сумеете всех победить? Не сумели — потеряли своих людей, а вместе с ними и лицензию. Да и клиента защитить не смогли… Эх, горе-агент вы мой! Правда, вам неслыханно повезло, что вы сами остались в живых. Могли бы тоже сейчас лежать в морге — в изувеченном состоянии!
