Алла Полянская - Вдвоем против целого мира
Злость ушла. Невозможно злиться на женщину с глазами, которые меняются каждую минуту, в зависимости от света, падающего из окна.
– Да ну что вы! Сами подумайте, зачем нам заказывать по три отпечатка с каждого негатива? – Соня отпила из стакана нагревшийся лимонад. – Один комплект Владьке, один мне и один – вам! Вот квитанция, сами посмотрите.
Реутов взял квитанцию и набрал телефон напарника.
– Вить, бросай все и езжай на проспект, адрес – Сталеваров, девять. Там фотомастерская, у них есть готовый заказ на имя Сони Шумиловой. Забери его и запри в сейфе. Да, это нужно прямо сейчас. Нет, не скоро.
Соня заинтересованно прислушивается к разговору, а Елена Станиславовна молча поднимается и выходит из комнаты, сопровождаемая Владом. Она чувствует себя совершенно опустошенной. Открытие, которое она сделала в записях отца, потрясло ее, и она понимает, что должна рассказать полицейскому о своей находке, но говорить об этом в присутствии Сони, фактически признав, что ее отец был причастен к опытам, которые, возможно, лишили ее нормального детства и семьи, она не может. Конечно, Соня – добрая девочка, и она поймет, что Елена Станиславовна не имела к этому никакого отношения, но что делать с тяжелым стыдом, который сейчас накрыл всю прожитую жизнь, превратив все, что было в ней хорошего, в ложь? Но сказать надо, иначе полиция ни за что этого не обнаружит. А ведь именно за эти секреты ее едва не убили.
– Мам, я еще раз просканировал дом. – Влад садится рядом с ней. – Все чисто. Но что-то ему было нужно – этому… ну…
Ему странно осознавать, что не далее как час назад его мать, хрупкая и очень цивилизованная дама, убила человека. И убила из-за него. Это он, мужчина, должен был защищать мать, но вышло наоборот. Она убила человека, спасая его жизнь. Она переступила через себя – ради него. В который раз уже.
– Которого я убила? – Елена Станиславовна нахмурилась. – Владик, если бы я могла все вернуть, я бы снова убила этого мерзавца. Он мог убить меня, невелика потеря, я свое прожила, но убить моего ребенка – ну уж нет.
Она всегда была такая. Все – и в Научном городке, и в Привольном, и в школе Влада – знали: обидишь Владика Оржеховского – возмездие не заставит себя ждать. Елена Станиславовна защищала своего ребенка неистово, не слушая причитаний окружающих, что она растит маменькиного сынка. Она знала своего сына и была уверена, что он добьется в жизни всего, чего захочет, но пока растет, он нуждается в ее защите. И никакие протесты Влада не принимались в расчет.
– Я убила бы его тысячу раз, если бы потребовалось, и он бы не выстрелил в тебя. Послушай, сынок. Я кое-что обнаружила, ты позови полицейского сюда. Я… я не могу сказать при Соне, это слишком ужасно.
– Мам, ты что?
– Не спорь. – Елена Станиславовна тяжело вздохнула. – Я кое-что нашла в записях твоего деда. И теперь знаю, над чем именно работал профессор Шумилов. По крайней мере, надеюсь, что правильно поняла. Полицейскому нужно встретиться с Ларисой Максимовной Огурцовой. Думаю, она сможет расставить все акценты.
– А разве она еще жива?!
– Жива. – Елена Станиславовна закрыла глаза и болезненно поморщилась, головная боль нарастала. – Ей почти девяносто лет, она живет в Александровске на площади Профсоюзов. Она в своем уме, память у нее не пострадала, и если есть нечто, чего мы не можем извлечь из записей твоего деда, она должна это знать.
– Но почему?
– Она много лет была любовницей профессора Шумилова. – Елена Станиславовна потянулась к ящику с таблетками. – Думаю, что Валентина, мать Татьяны, – дочь Шумилова.
– О господи…
– Да. – Елена Станиславовна измученно посмотрела на сына. – Я решила, что все эти тайны умерли вместе с их носителями. Но старики давно в могилах, а старые грязные дела стали опасными для вас, значит, пора эту грязь вымести.
Елена Станиславовна думает о Соне и о том, что ей пришлось когда-то пережить, и понимает, что часть вины лежит и на ее отце. Пусть его давно нет, но есть она, его дочь. И как ей теперь быть, она не знает.
* * *Котенок оказался смешным и толстеньким. Соня прижала его к щеке, слушая, как бьется его сердечко, но ему такое панибратство совсем не понравилось.
– Тискать его у вас не получится. – Мужчина, который привез котенка из питомника, настороженно смотрел на Соню, ему явно не хотелось оставлять питомца непонятно с кем. – Во-первых, это не игрушка, а во-вторых, это британский кот, кошки этой породы независимы и не любят, когда их трогают. Захочет – сам подойдет, но хватать его и душить не надо, ему это не по душе.
– Я буду делать все, что ему понравится. – Соня поставила котенка на столик и опустилась на пол, чтобы лучше его видеть. – Правда, мой повелитель? Отныне мое сердце в твоих лапках. Самых прекрасных лапках на земле.
Афанасьев старался скрыть улыбку, но даже человек из питомника улыбнулся – теперь он спокоен.
– Я привез его бумаги и вещи, думаю, что вы с ними разберетесь сами. Если возникнут вопросы, сразу звоните. В родословной он значится как Viktor Consntellation, а вы уж решайте, как его назвать, только британцы не слишком отзываются на клички, хотя и привыкают к ним.
Но Соня его не слышала. Котенок подошел к краю стола, глянул вниз и требовательно замяукал, она осторожно взяла его в ладони и посадила на пол. Котенок пробежал по комнате, но она была слишком большая и неуютная, и он снова отчаянно замяукал. Соня взяла его к себе на колени и принялась осторожно гладить. Он повозился, свернулся калачиком и уснул.
– Вам, Дмитрий Владимирович, надо для него няньку нанимать. – Соня обеспокоенно посмотрела на Афанасьева. – Дом очень большой, вы заняты, а котик маленький, ему нужно много внимания.
– Вы же обещали мне с ним помочь. – Афанасьев улыбнулся. – Думаю, вам придется забрать его к себе, у меня для него действительно условия не самые благоприятные.
– И вы вот так мне его отдадите?!
– Конечно. – Афанасьев сел рядом с Соней и дотронулся пальцем до головы котенка. – Маленький, а все вокруг него скачем. Конечно, я отдам его вам, потому что он нуждается в вас, а вы – в нем. Это и правда слишком большой дом для такого маленького существа.
Соня улыбнулась, и Афанасьев отвернулся. Ему хотелось видеть Соню, но она опасается его, и он понимает эти опасения. Слишком много было в ее жизни такого, что давало ей право относиться к людям с недоверием.
– Что там следствие?
– Не знаю. – Соня боялась шевельнуться, чтобы не разбудить спящего кота. – Мне кажется, надо отвезти его домой, чтобы он привыкал к лотку и прочему.
– Так отвезем сейчас. – Афанасьев согласно кивнул. – И пообедаем у вас, еду доставят. Давайте позовем Елену Станиславовну и ее сына, он очень приятный молодой человек. Я распоряжусь, а вы пока позвоните им. Через полчаса-час будет удобно?
– Это… Это так мило. – Соня ощутила беспокойство. – Дмитрий Владимирович, вы совершенно не должны все это делать! Вы заняты, я знаю, и…
– Я сейчас отдыхаю на даче. – Афанасьев одним движением руки прервал ее. – И завожу дружеские отношения с соседями.
– Понятно. – Соня любовалась спящим котенком. – Вы и правда купили его для себя?
– Была такая мысль, но как только я посмотрел на него и на вас, понял, что это не мой кот, а ваш. – Афанасьев обернулся в дверях. – Побудьте здесь, я за вами приду.
Соня осталась одна в большой светлой комнате. Осторожно уложив спящего кота на диван, она встала и прошлась вдоль стен, рассматривая картины. На камине стояло несколько фотографий, большинство из них очень старые. Внимание Сони привлек снимок, на котором маленький мальчик обнимал за шею молодую красивую женщину, смеющуюся и кудрявую.
– Это я и моя мама. – Афанасьев подошел совсем тихо. – Мне здесь лет пять, наверное. Мама была красавицей, сейчас она уже старенькая, ей семьдесят восемь лет. Я вас с ней обязательно познакомлю, она должна приехать сегодня – закончила обследование и возвращается. Ей нравится этот дом, она сама здесь все устроила.
– В смысле, дизайн? – Соня оглядела комнату. – Очень красиво, мне тоже нравится все такое… цветочное, уютное и не угловатое.
Соня почувствовала странное беспокойство, но причины его не понимала. Что-то в лице женщины кажется ей знакомым, но она никогда ее не встречала. Или встречала?
– Едем, машина готова. – Афанасьев поправил локон у Сони на лбу. – Берите своего повелителя, и в путь.
Соня осторожно взяла котенка, который тут же проснулся и недовольно замяукал.
– Тише, Тори, мы едем домой. – Соня вздохнула. – Ему какое-то время будет неуютно без мамы и остальных котят.
– Привыкнет, я уверен. – Афанасьев погладил британца. – И очень быстро. Тори?
– Ну, если он Виктор, не Витей же его назвать? А Тори – имя очень почтенное, учитывая, что кот британский.
