Владимир Шитов - Собор без крестов

— Это тебе не с детьми управляться, козел с..й.

— Сарафан, завали его еще разок, — слышались голоса его сторонников, тогда как сторонники Фили хранили

угрюмое молчание, по-видимому, сожалея о выборе своего авторитета.

Неожиданно для Сарафана и зрителей Беспредел нанес Сарафану сильный удар в грудь, пригвоздив его к

стене, о которую Сарафан больно ударился головой, чем вызвал у своих противников оживление и надежду на

лучший исход драки.

Вторым ударом в скулу Филя надеялся завалить Сарафана на пол и там добить, так как другого шанса у него

не было.

Филя понял, что как боец он проигрывает натренированному Сарафану, который, схватив правую руку

нападающего, развернувшись вместе с ним с легкостью фигуриста на льду, резко дернул Филю в сторону двухъ-

ярусных кроватей, которые смягчили падение Беспредела.

— Давай, Сарафан, кончай с Беспределом, а то он тебе еще чего-нибудь выкинет, — кричали ему его

сторонники.

— Тихо, ребята, мы не в цирке, — охладил тот их пыл. — Сейчас буду делать концовку.

Когда вскочивший с кровати Филя бросился к нему, реагируя на все обманные движения, Сарафан, как бы

поскользнувшись, развернулся и резко ударил Филю локтем в грудь.

Беспредел, сделав назад несколько шагов, упал.

— Дорогие зрители, концерт окончен, — театрально сообщил Сарафан под одобрительный рев своих

сторонников.

— Нет, падла, концерт только начинается, — раздался голос Фили, на которого все уже перестали обращать

внимание, а когда обратили, то с удивлением увидели, как он с огромным ножом, неизвестно как к нему

попавшим, надвигался на Сарафана.

Все почувствовали, что действительно наступил финал.

— Сарафан, ты видишь, с чем он прет, — предупредил его Жук.

— Не слепой, — зло пробурчал Сарафан, впервые почувствовав для себя опасность. Метнувшийся к нему

Валет выручил его, вложив в руку финку зековской работы с наборной пластмассовой ручкой.

Не ожидавший такого поворота в событии, Беспредел остановился, видя, что финка в руке Сарафана

перемещается, как карандаш в кисти фокусника.

— Вы все здесь свидетели, что я не хотел его потрошить, но, по-видимому, придется, — злорадно прорычал

Сарафан.

— Это мы посмотрим, кто кого, — уже не с прежним фартом ответил Филя.

Когда между ними осталось менее двух метров, когда Филя уже поймал момент, чтобы броситься в

решающий бой, Сарафан молниеносным движением бросил финку в лоб Филе колодочкой вперед. Удар оглушил

Филю, и он, как бык, закрыв глаза, стал мотать головой. Подскочивший к нему Сарафан нанес сокрушительный

удар в голову. Филя кулем упал на пол.

Поднимая с пола свою финку и нож Беспредела, Сарафан пресек попытку нескольких сердобольных зеков

поднять с пола Филю и оказать ему помощь.

— Я его ударил вполсилы, пускай полежит, скоро очухается, его кишки мне не нужны.

Отдавая ножи Валету, Сарафан громко сказал:

— Кореши, за что я наказал Беспредела?

— За Серого, чтобы не зазнавался, чтобы своих понимал, чтобы триппер не разводил, — слышались со всех

сторон предположения.

— И за это тоже, но больше всего я наказал его за «подвиг», который он совершил на воле. Как можно у

матери отнять ребенка, а потом с бульдожьей харей потребовать с нее деньги! На месте того ребенка мог

оказаться любой из нас, из наших братьев или сестер.

— У наших матерей грошей не было, чтобы нас выкупать, а теперь нас и воровать никто не захочет да и не

украдешь, — показывая на решетки, пошутил Жук.

— Мать у нас всегда была и будет святым человеком. И обогащаться на материнских чувствах мы не должны

позволять никому. Всех фуфлыжников типа Фили будем опускать на низ. Теперь уважаемый Беспредел должен

стать «голубым». Желающие помочь ему стать таким есть? — закончил говорить под хохот и рев своих

сторонников Сарафан.

Бывшие сторонники Фили стали, как крысы, разбегаться в разные стороны барака, а сторонники Сарафана

дружно ловили их под гогот и ржание, сводя счеты.

Лишь Сарафан и ближайшее его окружение были безучастны к происходящему в бараке.

— Валет, дай-ка мне назад финку, — попросил Сарафан.

— Зачем тебе вновь понадобилось перо? — с беспокойством поинтересовался Валет, вручая его Сарафану.

— Хочу проверить, не разучился ли я давать в лобешники.

Около них вновь стали собираться любопытствующие.

Сарафан, примерившись, через плечо резко метнул финку в оконный переплет, куда она мгновенно

воткнулась.

— Не надо дурачиться, стекла побьешь, а на улице зима, — остановил дальнейшие попытки Сарафана бугор.

— Эксперимент закончен, — успокоил его Сарафан, отдавая нож Валету.

Сарафан ушел, заняв койку Фили.

Валет тоже покинул Сарафана, сказав ему перед уходом:

— Филя тоже мне задолжал, пойду получать с него долг...

Тут Сарафан обратил внимание на группу зеков, которые стояли в стороне от конфликтующих и спокойно

беседовали между собой, безучастно наблюдая происходящее. Это были в основном те, кто отбывал наказание

за хозяйственные преступления. Умея делать деньги и находясь при деньгах, получая тяжелые посылки, имея

канал связи с внешним миром, они не волновались, чья власть утвердится в бараке.

Дельцы умели мирно уживаться при всех авторитетах, которым они обязаны были подчиняться, делясь с

ними своими материальными возможностями. Их не притеснял и Беспредел, грубый, неотесанный мужлан, а

поэтому они не без оснований надеялись ужиться и с новой властью барака.

Сторону Сарафана дельцы приняли лишь потому, что сверху было такое указание. Сейчас они обсуждали

происшедшее.

Зек по кличке Колобок, небольшого роста, страдающий ожирением, пошутил:

— Теперь нам всем надо запастись полотенцами.

— Зачем нам полотенца? — удивленно и недовольно спросил Вано, бывший заготовитель кавказской

национальности.

— Вано, всегда тебе все непонятно, и ты любишь задавать глупые вопросы, — продолжил свою мысль

Колобок. — Пойдешь говорить с Сарафаном, а твой голос ему не понравится. Он трахнет чем-нибудь в лобешник, а тот будет перемотан полотенцем.

Шутка получилась удачной, но до конца всеми не осознанной.

— Да я ему знаешь что сделаю?! — взорвался Вано.

— Пойди и скажи, что ты ему сделаешь, — умерив его пыл, сказал другой зек из окружения.

— Не надо, Вано, ходить и якать. Ты ему ничего не сделаешь, а он тебе сделает харакири. Он не только скор

на руку, как я погляжу, но и неплохой дипломат. К нему не только та вся братия, — Колобок пренебрежительно

махнул рукой в сторону конфликтующих, — но и некоторые из нас будут проситься в друзья.

— Почему ты так плохо о нас думаешь? — вновь возразил Вано.

— Мы не знаем, сколько подвигов он совершил на воле, но того, что он хапнул с Валетом последний раз, им

надолго хватит без наших подаяний.

— Интересно узнать, они оба по сейфам волокут или кто один? — спросил зек по кличке Заяц, осужденный за

спекуляцию.

Свою кличку он получил за то, что при разговоре часто оглядывался и старался говорить на низких тонах.

— Из них Сарафан железно медвежатник, — убежденно заключил Колобок, который среди собравшихся был

авторитетом. — Вы помните, как тихо к нам в хату вкатился Валет и как сегодня ввалился Сарафан? Такое в

наших стенах может себе позволить не каждый, а только авторитет, имеющий у себя за спиной надежный тыл.

— Ты прав! — согласился с Колобком бывший главный инженер ткацкой фабрики по кличке Технарь. — По

мне лучше подчиняться умному громиле, чем прожорливому, неряшливому недоумку.

Собравшиеся вынуждены были согласиться с мнением Технаря, а потом все разошлись по своим гнездам.

Однако на этом у Сарафана не кончились неприятности.

Когда он остался один, то от группы зеков, подошедших к проходу между койками, отделился высокий парень

лет двадцати семи. Даже из-под зековской робы заметно выпирали бугры мышц грудной клетки и рук.

Чувствовалось, что парень знает себе цену и считает, что он имеет право на самостоятельность своих

поступков.

Поздоровавшись с Сарафаном, он представился, назвав себя Боксером.

— Лихо ты его проучил, — похвалил он Сарафана.

— Интересно, почему вы раньше меня не поставили его на место? — глядя на впечатляющую фигуру

Боксера, поинтересовался Сарафан.

Боксер понял намек Сарафана и пояснил:

— Филя нас не трогал и не мешал.

— Так другим мешал, — заметил Сарафан.

— Нас, — показывая на своих друзей рукой, ответил Боксер, — проблемы других не волнуют. Вот если бы он

нам клапаны перекрыл, тогда бы мы, конечно, возникли. Поэтому я от своих друзей пришел сказать тебе, если не