Баоцан Золотой Цикады - Ольга Михайлова
Бяньфу сел рядом. Он чувствовал себе совершенно опустошенным. Картинка, которую он увидел, войдя в комнату, пугающе совпала с пророчеством Цзиньчана, и теперь его мучила совесть. Все они были на спектакле, а тут случилось такое…
Вбежал перепуганный директор. Сюй Хэйцзи едва не рыдал. Три убийства за две недели в его императорской академии? И не каких-нибудь простолюдинов или рядовых студентов, нет! Сначала убивают племянницу Чжао Гуйчжэня, потом племянника канцлера Ли Дэю и дочь сестры начальника имперского секретариата Чжао Наньци! Если так продолжится, долго ли он удержится на посту?
Сюй остановился перед окном, выходящим во внутренний двор, где ученики, казалось, совершенно не обращали внимания на творившийся вокруг кошмар, сидели с книгами, зубрили и переговаривались, словно смерть не ходила по пятам за каждой из них. Это приводило директора в ещё большее отчаяние.
Сюй Хэйцзи отвернулся от окна и тяжело опустился в кресло. Ему нужно было что-то предпринять, и как можно скорее. Неужели придётся обращаться за помощь в следственную палату Ханлинь или в Имперский судебный магистрат? Это означало проосто расписаться в собственном бессилии! Но сейчас его академия, его репутация, его будущее — все висело на волоске, а он понятия не имел, что делать.
Его привел в себя голос Фэна Цзиньчэна. Он ответил Ло Чжоу, предположившего, что девица могла всё же убить Исиня, а после повеситься.
— Нет, нас пытаются заставить так думать, но она на спектакле была с Чжэнь Чанлэ. Ушла после третьего акта. Во время моей арии с Лисой, в четвёртом акте, её в зале уже не было, а Исинь Чэнь ещё сидел зале у северной ширмы.
— И что это может значить?
— Только то, что её вызвали со спектакля и убили, а потом, когда появился Исинь и увидел её, его тоже сначала оглушили, а после прирезали. У него и у девицы на макушке шишки. Откуда они взялись, если их не оглушили?
Директор нахмурился.
— И вы, Фэн, в той толпе, что была на премьере, заметили, как человек вышел из зала?
— Выйти из зала никто не мог, господин директор. Чтобы все желающие поместились, ширмы отодвинули к самой двери. Но Сюань Янцин сидела в ложе, оттуда выйти было просто. В этой ложе было свободно, там вместо четырех сидело только две девицы. Я видел их прямо перед собой.
Директор, явно не доверяя рассказу, приказал разыскать Чжэнь Чанлэ, и, когда она появилась, закидал её вопросами. Та в точности подтвердила слова Цзиньчана. Сюань Янцин неожиданно на спектакле поднялась и ушла из ложи. И не вернулась. Чжэнь Чанлэ ждала её, но тщетно. При этом Сюань была какая-то странная. Чжэнь Чанлэ пыталась спросить её, что с ней случилось, но та не отвечала. Но потом, за час до спектакля сказала, что теперь-то ей удастся выйти замуж за Исиня.
— Я спросила её, с чего она так решила, ведь Исинь неровно к этой Ши дышит, а она говорит, что теперь себе Ши пару нашла, а Исинь наконец-то понял, что ему ничего не светит.
— Она что, была влюблена в него?
— Да, и страшно ревновала его к Ши Цзинлэ. И к Лю ревновала…
Цзиньчан вздохнул, и, понимая, что разговор заходит в тупик, попросил девицу вспомнить, что было в течение вчерашнего дня. С кем встречалась Сюань, что говорила?
— Ты можешь вспомнить это?
Как ни странно, у Чжэнь Чанлэ оказалась отличная память
— Конечно. Мы живём рядом, и утром вместе пошли на занятия по каллиграфии. Их проводил господин Сюй Хэйцзи, — девица кивнула в сторону директора. — Потом был урок по стихосложению, его вёл господин Линь Цзинсун, и лекция по китайскому языку, её проводил господин Му Цаньань. Затем мы пошли перекусить. Потом занимались у себя в павильоне, а вечером переоделись и пошли на спектакль.
— На лекциях не случилось ничего странного?
— Странного? — удивилась, переспросив, Чжэнь.
— Чего-то необычного, чего никогда не было…
Чжэнь задумалась, но покачала головой.
— Кажется, нет. На каллиграфии мы воспроизводили стиль чжуаньшу, директор похвалил нас, на стихосложении сочиняли стихи, господин Линь читал поэтов эпохи Хань, стихи про рукава и аромат душистой сливы, Сюань тоже читала. Он тоже похвалил её, она была очень рада. Он никогда раньше не хвалил её. На лекции по китайскому тоже ничего не произошло…
— Но ты сказала, что она была странная в этот день…
— Только под вечер, и на спектакле тоже волновалсь. Но почему, я не знаю.
В разговор вмешался Ло Чжоу, которому явно не понравилась версия Цзиньчана.
— Но могла ли она встретиться с Исинем и в перепалке сцепиться с ним? Могло ли быть так, что она рассорилась с ним и стукнула его? Потом он ударил её и попытался уйти, а она набросилась на него с ножом и убила. Потом поняла, что натворила и свела счёты с жизнью?
Чжэнь пожала плечами.
— Убить? Это Ши Цзинлэ могла прибить его, но Сюань? Он мужчина, а она как тростинка. И с чего бы ей с ним ссориться? Она замуж за него хотела, а зачем убивать того, за кого выйти хочешь? Наоборот, она обрадовалась, что Лю больше нет, а Ши Цзинлэ этого мечника в спектакль ввела. Значит, теперь Сюань могла надеяться, что Чэнь на неё внимание обратит.
Ло вздохнул, но промолчал.
Цзиньчан поднялся и кивнул Бяньфу.
— Пошли, поедим. Ло, — обратился он к начальнику охраны, — я не думаю, что вы что-то найдёте, но обыщите комнату Сюань и её вчерашнее платье. Она пришла сюда не просто так. Она должна была получить записку — либо от Исинь Чэня, либо от убийцы, но от имени Чэня. Где эта записка? Вы не видели её, Чжэнь?
Чжэнь Чанлэ задумалась, но медленно покачала головой.
— Нет, но она получала какое-то письмо после обеда. Я думала, из дома.
— Но почему, Цзиньчан, должно быть письмо? — не понял Ло Чжоу.
— Она встала на спектакле и пошла в мужской павильон, в комнату Чэня. Ей должны были назначить там свидание от его имени. Возможно, её просили не привлекать внимания и подождать Исиня. Но я не верю, что записка сохранилась: убийца понимал, что это улика, и должен был забрать её. Её рукава разрезаны. С чего бы? Это убийца искал своё письмо. Он мог его найти и уничтожить, но она могла и не взять его с собой, оставить в спальне. Идите туда с Чжэнь, осмотрите комнату и
