Убийство в красках - Владимир Григорьевич Колычев
Парень дернулся, но тут же затих, понял, что не вырваться ему.
– Может, договоримся? Я решаю вопрос с заказчиком, его смерть снимает заказ, ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю… Вернешься домой, обнимешь маму, она тебя обнимет. Молодой ты, чтобы умирать.
– Олег его зовут, Трепов Олег Яковлевич, живет в Зеленограде, улица Советов, дом шестнадцать, квартира семь.
– Лучше бы ты Ленина улицу назвал. Ленина везде улица есть, и Советов. Или Советская. В Зеленограде Советская… Не дождется тебя мама.
Герберт и без этой ошибки чувствовал ложь, Миша на ходу выдумал Трепова Олега Яковлевича. А почему бы и нет? Проверить Гербер все равно не может.
– На самом деле Трепов на Панфиловском проспекте живет.
– А чья мама не обнимет своего сына? Или дочь… Сколько загубленных душ на твоей совести?.. Вопрос риторический, – предупредил Герберт.
Ему, в общем-то, все равно, какой счет у этого типа. Он и сам далеко не ангел, приходилось убивать, но с ублюдками решать вопрос легче, чем с нормальными людьми. Тем более что Миша пытался убить его самого.
– Ну хорошо, на самом деле его зовут Толик, фамилию не знаю, адрес не знаю, знаю только номер телефона.
Миша назвал номер телефона, но Герберт ему не поверил. Номер запомнил, но решения своего не отменил. Осторожно подошел к двери, прислушался, присмотрелся, вроде тихо, в глазок точно никто не смотрит, в «кормушку» никто не дышит.
Миша лежал не шевелился, но стоило Герберту приблизиться, вскочил, попытался лягнуть ногой в живот, но связанные руки очень сильно сковывали его движения. Герберт легко ушел от удара и нанес ответный – ладонью в шею, да так, что киллер отключился, сначала на время, а потом и навсегда. И все прошло без свидетелей.
А видеокамера бы не помешала, Герберт просто не смог бы откреститься от предъявленного обвинения. Но никто ничего не видел, не слышал, доказательств нет. И напрасно на следующий день следователь Бахорин делал хорошую мину.
– На теле Улисова обнаружены следы физического воздействия. Ты сначала ударил его, Каманин, а затем уже бесчувственного загнал в петлю.
– Улисова закрыли за драку, кто там на него физически воздействовал, я понятия не имею.
– Ничего-ничего, проведем детальное исследование, уверен, что на теле покойного найдем потожировые выделения с твоих рук.
– А если Улисов на меня бросился, в жилетку хотел поплакаться, еле отбился? – усмехнулся Герберт.
– Отбился и в петлю, да?
– Где свидетели, подполковник? Где реальные улики?
– Будут! Все будет! И потожировые снимем, и запаховый след отработаем.
– Какой запаховый след? Я с покойником в одной камере находился!
И не хотел Герберт убивать киллера, но, увы. Оставлять такую бомбу за спиной – верх идиотизма. Но как бы ни уговаривал он себя, а на душе тошно. Переполнилась его чаша терпения, хочется туда, где ничего не капает, терпение не переполняет. Никаких дел, никаких амуров, лечь бы на шконку и не шевелиться. Но тюремная камера не вариант, пока заказ Липатия не исполнен.
– А с какими покойниками ты в одном доме находился? Или ты думаешь, что убийство в Чередниково тебе с рук сойдет?
– А что в Чередниково произошло? – спросил Герберт, изображая неведение и дурное предчувствие.
– А ты не знаешь?
– Знаю только, что ждут меня там.
– Кто ждет?
– Девушка.
– Девушка твоя уже неделю как не живая.
– Быть этого не может!
Герберт сам чувствовал, что играет неважно, но сейчас без разницы, верит ему следователь или нет. Сейчас все решают улики, а Бахорин мог ими располагать.
– Может!.. Ты за свою девушку мстил! Ты!..
– Спасибо за доверие! – перебил Герберт. – Но это не я!
– И Хомутова тоже не ты убил?
– Нет!
– И Данилова не ты?
– Нет, конечно!
– А это ведь они своих людей в Чередниково отправили… Ты им всем за Софию Листьеву отомстил!
– Каких людей, кто в Чередниково отправил? Если честно, я ничего не понимаю! Понятия не имею, что так произошло!
– Все ты знаешь! И мы знаем!
– Ну если знаете, предъявляйте!
– И предъявим!.. – Бахорин со всей силы опустил руку на стол. – Обязательно предъявим! Всему свое время!.. А пока свободен!
– В смысле свободен?
– В полном смысле… До поры до времени свободен!
Бахорин не скрывал своего возмущения произволом со стороны вышестоящего начальства, но пропуск подписал, и прямо из его кабинета Герберт вышел на улицу, под прицел снайпера. Он и сам ощутил опасность, исходящую от окон в доме через дорогу, и люди в черной униформе отнеслись к его предчувствиям с пониманием.
Герберт и не понял, откуда взялись эти спецы, окружили его, подъехал черный «Мерседес» представительского класса, открылась дверь. Охрана схлынула, и Герберт оказался на заднем сиденье просторного салона рядом с Ларисой. Дверь закрылась, с легким шумом отсекая опасность, исходящую с улицы.
– Ну а как ты думал? – взяв его за руку, сказала она.
И Бахорин остался где-то далеко, и камера изолятора скрылась в тумане вчерашнего дня. Только вот душно почему-то стало, хотя в салоне работал климат-контроль.
– Да думал… Всю ночь думал…
– Обо мне? – Ставицкая косо глянула на него.
– И о тебе тоже.
– А о нас?
– Меня этой ночью пытались убить.
– Моя вина, – вздохнула Лариса.
– Твоя вина?! – удивленно повел бровью Герберт.
– Я еще вчера могла тебя вытащить. Но не вытащила. А знаешь почему? Хотела, чтобы ты прочувствовал, каково это – жить без меня.
– Как-то раньше обходился без тебя.
– Это было раньше… – В ее голосе слышалась обида.
Лариса подала знак, и машина плавно тронулась с места.
– Куда мы?
– Хочешь, поедем к тебе. Но лучше ко мне. Квартира новая, адрес никто не знает, ни Водорезов, ни Липатий. Да и охрана, сам видишь.
– Поехали ко мне.
Квартира у него не новая, адрес известен далеко не всем, но тот же Липатий мог знать. И Водорезов тоже.
– Не хочешь ко мне, да? – уже с явной обидой смотрела на него Лариса.
– Ну почему же…
– Не хочешь!.. Да ты не переживай, набиваться не буду! – Она оскорбленно скрестила руки на груди. – Не хочешь – не надо!..
– Да ты не набиваешься, так, подъезжаешь иногда, спасаешь меня.
– И ты мне должен!.. Да не напрягайся ты, дыши спокойно… – едко усмехнулась Лариса. – Отдавать ничего не надо, просто занимайся своим делом. Или это неправильная информация, что ты «Мистраль» под себя настраиваешь?
– Информация, может, и правильная, вопрос – откуда ты знаешь?
– Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Но недостаточно, чтобы просчитывать таких проходимцев, как Хомутов. Не думала, что он меня так подставит!.. Но не могу не
