Семисвечник царя Соломона - Александрова Наталья Николаевна
– Ой, пусть приходит! – обрадовалась бабуля.
– Что это с ней? – Сестра вытаращила глаза.
– Зайди – увидишь! – усмехнулась я. – И вот, кстати, я игру заказала, очень интересная, «Скрэббл», встретишь там курьера, потом с бабулей поиграете.
– Чего? – Она разинула рот.
Но тут я заметила, что в дверях кафе стоит Антонина и мечет в меня взглядами-молниями, как будто у нее в руках боевой молот скандинавского бога Тора.
Я поняла, что лучше мне идти на рабочее место, а то как бы она все кафе не разнесла. Ларису жалко, она баба хорошая.
Когда я пришла домой, в квартире витал запах вкусной еды. Сестрица моя поесть не дура, это точно, тем более бабушкины разносолы, говорила я уже, что баба Шура у нас – классный повар, у нее даже дипломы какие-то где-то валяются. Но сегодня баба Шура наготовила, по ее собственному выражению, на Маланьину свадьбу, так что после Васьки и мне осталась телятина под соусом бешамель (тает во рту), пирог с лососиной (съела с тарелкой) и цветная капуста, жаренная в сухарях (пальчики оближешь).
Но все аппетитные запахи перебивал знакомый экзотический аромат – аромат южной ночи, аромат незнакомых цветов и фруктов… в общем, я поняла, что баба Шура снова зажигала семисвечник.
– Ну да, – она не стала отпираться, – надо же было Васе его показать. Интересно же.
«Не надо», – подумала я, но говорить ничего не стала.
– Какой тебе Василиса показалась? – спросила я.
– Ну, что сказать? – вздохнула баба Шура. – Дура у нас Васька, это точно. А глупому человеку никакая красота не поможет. Вот ты у меня умница, голова у тебя на месте.
– Ну-ну… – Я отвернулась, ожидая, что сейчас она изречет что-нибудь банальное типа «Не родись красив, а родись счастлив» и так далее, как там по тексту.
Но баба Шура только задумчиво посмотрела на погасшие свечи и промолчала.
И только вечером, наевшись до отвала бабулиной замечательной еды и оставшись в своей собственной комнате, я наконец вспомнила о телефоне Арсения.
Я ввела пароль, который дал мне Гаврик, и открыла фотогалерею.
И да, там оказалась бесконечная вереница почти одинаковых фотографий.
Это были фотографии того самого таинственного двора, что расположен за стеной возле нашего бизнес-центра. Видимо, Арсений проводил много времени на седьмом этаже, откуда виден двор, и фотографировал.
Десятки одинаковых фотографий.
На некоторых снимках был верхний край глухой кирпичной стены, по которому змеилась колючая проволока. На других – пустой асфальтированный двор, посреди которого – невзрачное двухэтажное кирпичное здание.
Вот зачем делать столько одинаковых фотографий?
Наконец хоть что-то изменилось: в углу двора появилась уже знакомая мне серебристо-голубая фура…
И снова последовал добрый десяток одинаковых фотографий.
Наверное, Арсений снимал двор непрерывно, чтобы не пропустить какой-то важный момент.
Вот наконец из ворот кирпичного здания выехал черный внедорожник.
Я его тоже видела.
Десяток снимков зафиксировал этот внедорожник, еще десяток – то, как он въехал в фуру, а потом фура выехала со двора…
Ну, стоило ли тратить столько времени и сил на эти одинаковые фотографии? Я это все увидела за десять минут, пока стояла у окна на седьмом этаже…
Но главный вопрос даже не в том, зачем он все это снимал.
Главный вопрос – почему та злодейская парочка так переполошилась, почему они так упорно охотились за телефоном Арсения, а самого его убили, если кто угодно мог увидеть из окна эти манипуляции с фурой и внедорожником?
Я на автомате продолжила просматривать фотографии, хотя не видела в этом большого смысла.
Снова тот же двор – сначала пустой, потом в него заезжает фура, потом появляется внедорожник, он въезжает по пандусу в фуру, и фура выезжает со двора…
И снова то же самое…
И еще раз…
И еще…
Я уже хотела бросить это бессмысленное занятие, решила для порядка просмотреть еще десяток фотографий…
Снова пустой двор… снова появляется знакомая фура… снова выезжает черный внедорожник…
Я уже хотела закрыть фотогалерею, но машинально взглянула на следующий снимок.
Он отличался от остальных.
Видимо, кто-то недостаточно плотно закрыл заднюю дверцу внедорожника, и дверца раскрылась, когда черная машина въехала на пандус…
Внедорожник накренился, и из него что-то выпало. Несколько небольших продолговатых предметов…
Я вгляделась в фотографию, но она была слишком мелкая, невозможно разглядеть детали.
Но ведь ее можно увеличить…
Я увеличила снимок, раздвинув экран пальцами.
И увидела то, что выпало из машины…
Это были пачки денег!
Надо же! Этот внедорожник перевозит деньги! Выходит, это инкассаторы или что-то в этом роде…
Теперь мне было очень интересно, и я перешла к следующим фотографиям.
Арсению, должно быть, тоже стало интересно, и он сделал несколько фотографий на максимальном увеличении, наведя фокус на выпавшие деньги.
Я еще больше увеличила эти снимки и теперь отлично рассмотрела пачки.
Теперь я видела их очень отчетливо, в мельчайших деталях, и меня кое-что удивило.
Обычно инкассаторы перевозят новые деньги. Ну или почти новые. А тут деньги в пачках (те, что мне удалось разглядеть) были совсем не новые, здорово потрепанные, потертые, некоторые даже порванные, местами прожженные.
Странно…
Арсений сделал десять или пятнадцать снимков выпавших денег, а потом снова перешел на крупный план.
Дело в том, что во дворе к этому моменту кое-что изменилось – из двухэтажного дома выбежал человек, он направился в сторону внедорожника, размахивая руками.
Ну да, он заметил, что дверца открылась и выпали деньги, и захотел навести порядок.
Арсений явно им заинтересовался и сделал несколько снимков. Я рассмотрела этого человека – средних лет, рослый, подтянутый, в сером пиджаке… лица не видно, потому что съемка ведется сверху, с седьмого этажа, так что виден только коротко стриженный седоватый затылок и макушка с намечающейся плешью.
Вот он подбежал к внедорожнику… вот из кабины черной машины выскочил еще один человек – в черной униформе.
Наверное, это инкассатор. Он услышал крики или увидел в зеркале заднего вида подбегающего человека.
Тот на него явно накричал, инкассатор поспешно подобрал выпавшие из машины деньги, положил их на место, закрыл заднюю дверцу внедорожника…
Затем инкассатор вернулся в свою машину, и внедорожник въехал в фуру.
И тут человек в сером пиджаке оглянулся.
Видимо, каким-то шестым чувством он ощутил, что за ним следят, и поднял взгляд…
Мне показалось, что он посмотрел прямо на меня, прямо в мои глаза, так что я невольно отшатнулась.
В следующее мгновение осознала, что это – всего лишь фотография, что я нахожусь у себя дома, в безопасности…
Ну, в относительной безопасности.
Я снова наклонилась к телефону и разглядела лицо человека в сером пиджаке.
У него были высокие скулы, темные сросшиеся брови и глубоко посаженные глаза.
И эти глаза смотрели прямо в объектив…
В них была настороженность и злоба.
Теперь я поняла, почему убили Арсения и почему та парочка охотилась за его телефоном.
Все дело было в этих фотографиях.
В том, что на них Арсению удалось поймать этого человека, это настороженное лицо…
Ну и деньги.
Наверное, важно и то, что Арсений сумел заснять момент, когда из внедорожника выпали пачки денег.
Однако на этом фотографии в телефоне не кончались.
После снимков, на которые попал человек в сером пиджаке, было еще несколько фотографий.
Сначала Арсений сфотографировал, как внедорожник исчез внутри фуры, затем – как фура выехала за ворота…
Казалось бы, все интересное на этом кончилось, но Арсений сделал еще несколько фотографий.
И вот их я сначала не смогла понять.
На этих фотографиях был изображен один и тот же участок двора. На этом участке стояла самая обычная скамья – старая, в облезлой зеленой краске, железные ножки проржавели, и доски сиденья давно надо было заменить.
