Королевская тайна - Эндрю Тэйлор

– В чем дело, милая? Что ты сказала?

Девочка повернулась к деду:

– В вольере лежит платок, сэр. Его кто-то обронил.

– Не может быть. Откуда у нашего Брокмора платок?

Тут Фэншоу и сам заметил необычный предмет и озадаченно нахмурился.

– Должно быть, кто-то из гостей потерял. – Он повернулся к смотрителю. – Достаньте-ка эту штуку. Что за неряшливость с вашей стороны! Почему вы не заметили платок, когда убирали в вольере?

«Неряшливость». В подобной ситуации это обвинение звучало довольно странно. В вольере царили грязь и смрад, повсюду виднелись следы крови, пол был покрыт испражнениями и усеян остатками костей. Непохоже было, что здесь недавно наводили порядок. Кэт случайно встретилась взглядом с Марвудом и увидела у него на лице ту же реакцию – смесь насмешки и отвращения.

Смотритель повернул шест крюком вперед и просунул его между прутьями. Лев был все еще занят трапезой, склонившись над пищей спиной к зрителям. Подцепив крюком платок, Брокмор медленно подтащил его к металлической решетке. Когда предмет оказался в пределах досягаемости, смотритель наклонился и схватил его. Брокмор хотел было вручить добытый платок Фэншоу, но хозяин сморщил нос и отмахнулся:

– Зачем мне эта гадость?

– Можно взглянуть? – спросил Марвуд.

Его вопрос застиг всех врасплох. Секунду присутствующие молча глядели на него.

Фэншоу нарушил молчание первым:

– Пожалуйста, сэр, если хотите. Но он же грязный.

Хозяин жестом велел Брокмору отдать платок Марвуду. Тот, не снимая перчатки, двумя пальцами взял ткань за самый кончик и принялся рассматривать ее с разных сторон.

– Кружево тонкой работы, – медленно произнес он. – Однако сильно порвано.

– Ткань необычного цвета, – заметил Фэншоу. – Как называется этот оттенок? Багровый?

Марвуд поднял голову. Его лицо было непроницаемо, однако он явно о чем-то напряженно размышлял.

– Один мой знакомый говорил, что это бордовый. – Отвернувшись от Калибана, рвавшего пищу когтями и зубами, Марвуд осведомился: – Надеюсь, сэр, сейчас подходящий момент, чтобы покинуть конюшню и побеседовать о делах?

Глава 24

Слотер-стрит Кэт покинула в портшезе, и в дом под знаком розы она вернулась гораздо позже, чем рассчитывала. Когда госпожа Хэксби расплатилась с носильщиками, дверь ей открыл мальчик, состоявший на побегушках у привратника. Самого сторожа видно не было.

– А где Фибс? – спросила Кэт, войдя в дом.

Мальчишка покраснел – верный признак, что сейчас он будет врать.

– В нужнике, госпожа. У него живот скрутило.

Кэт не поверила подобному объяснению. Либо Фибс спит в темном чулане под лестницей, либо сидит в пивной на Бедфорд-стрит с трубкой во рту и полным кувшином эля на столе.

Когда госпожа Хэксби стала подниматься по лестнице, паренек многозначительно кашлянул.

Она обернулась:

– В чем дело?

– Наверху вас ждет джентльмен, госпожа.

Кэтрин нахмурилась:

– Какой еще джентльмен?

– Не знаю, я его не видел. Но он уже у вас бывал, и Фибс решил, что его можно пропустить.

Кэт кивнула и продолжила подъем. Ей не нравилось, когда в ее отсутствие в дом впускали неизвестно кого. По воскресеньям клиенты приходили редко, однако из этого правила были исключения: некоторые думали только о собственном удобстве, не считаясь с планами Кэтрин, и могли нагрянуть без предупреждения. Чертежное бюро она заперла, а значит, гость ждал хозяйку в гостиной этажом ниже.

Оставив грязные сабо на лестничной площадке, госпожа Хэксби переобулась в туфли, в которых была в доме Фэншоу, и открыла дверь. В камин подбросили угля, и огонь пылал вовсю. Из соображений экономии Кэт обычно не позволяла топить так жарко. Огонь заполнял комнату оранжевым сиянием, тусклым и подрагивающим. Джейн стояла и глядела на человека, расположившегося на стуле с подлокотниками и высокой спинкой, на котором любил сидеть покойный муж Кэтрин, господин Хэксби. Вид у служанки был испуганный, отчего она еще больше обычного походила на кролика.

Стул был повернут спинкой к двери, к подлокотнику неизвестный гость прислонил шпагу. Когда Кэт вошла в комнату, Джейн сделала перед ней книксен. На лице служанки было написано облегчение.

– Госпожа… – Голос Джейн звучал чуть громче шепота.

Тут со стула поднялась высокая фигура в темно-сером камзоле. Ван Рибик. Даже не улыбнувшись, он приветствовал хозяйку сдержанным поклоном.

– Простите за вторжение, мадам, – произнес голландец: будь у его сестры голос пониже и погуще, они разговаривали бы совершенно одинаково. От такого сходства Кэт даже стало не по себе. – Однако меня к вам привело само Провидение, а кто я такой, чтобы противиться его воле?

– Добро пожаловать, сэр. Очень рада вас видеть. – Вежливый ответ сорвался с губ сам собой.

Кэт расстегнула плащ и отдала его Джейн. После чего прибавила:

– Сегодня я имела удовольствие обедать с вашей сестрой на Слотер-стрит.

Ван Рибик хмыкнул:

– Я надеялся встретиться с вами там.

– Прошу вас, садитесь. – Кэтрин опустилась на стул в другом конце комнаты. – Желаете вина? Или, может быть…

– Нет, – перебил ван Рибик, зыркнув на служанку. – Я бы хотел побеседовать с вами наедине.

– Разумеется. – Хозяйка кивнула Джейн. – Зажги свечу и оставь нас.

Ван Рибик сел и развернул стул так резко, что ножки скрипнули, проехав по дощатому полу. Видимо, он хотел видеть лицо собеседницы. Голландец по-прежнему не улыбался. От его пристального взгляда сердце Кэтрин забилось быстрее. Ей стало труднее дышать, к тому же каждый вдох и выдох, казалось, раздавался громче, чем обычно. Пока Джейн не вышла из комнаты, и Кэт, и ван Рибик молчали.

– О чем вы хотите поговорить, сэр?

– В последнее время меня преследуют неудачи, – произнес гость таким будничным тоном, будто они беседовали о погоде. – Иногда я балуюсь игрой в карты или в кости. На днях фортуна от меня отвернулась, и я проиграл намного больше, чем мог себе позволить. Мы играли в омбре, и, если вам знакома эта забава, вы поймете, как легко увлечься и потерять бдительность. – Это наблюдение ван Рибик проиллюстрировал, взмахнув длинными пальцами. – Особенно если садишься за стол с шулерами, которые используют крапленые карты.

– И какое же отношение это имеет ко мне? – спросила Кэт. Это прозвучало резче, чем она хотела.

Ван Рибик снова посмотрел на нее:

– Меня хотят арестовать за долги. Я шел через Ковент-Гарден, как вдруг случайно заметил у церкви своего главного кредитора. Он тоже меня увидел. Естественно, я поспешил скрыться. Повернул на Генриетта-стрит – и что же я увидел? С другой стороны заходили двое слуг этого человека. – Голландец еще раз взмахнул рукой. – Можете себе представить, в какое затруднительное положение я угодил. Люди, которым я должен, – настоящие