Выжить для любви - Светлана Михайловна Чудова
Майя поспевала повсюду, непрерывно болтая и смеясь. Она принадлежала к тем хозяйкам, которые наслаждаются, принимая гостей, ее удовольствие было заразительным. Флиртуя с группой гостей-мужчин, она вдруг высмотрела в толпе Веронику и поманила ее к себе. Подавив вздох, поскольку одета она была более чем скромно, Ника замаскировала смущение деловым выражением лица и приблизилась к хозяйке.
– Вероника, я только что узнала, что оба этих господина предлагали вам работу после смерти Аркадия Юрьевича, – сообщила Сапрунова. – Арнольд Самуилович Шот, Петр Викентьевич Щуров, познакомьтесь с Вероникой Тропаревой, непревзойденной домашней распорядительницей.
– Очень приятно, – произнесла Ника с легким поклоном. Руки она не протянула, считая рукопожатие привилегией дам, но не дворецких. Если бы кто-то выразил желание пожать ей руку, она охотно удовлетворила бы его, но сама навязываться не стала.
Петр Викентьевич Щуров оказался рослым худощавым седым мужчиной с робкой улыбкой, который зарделся, когда Ника улыбнулась ему. Светловолосый Шот, с грубоватыми чертами лица и холодными глазами, смотрел на нее оценивающе, словно гадая, пробирается ли Сапрунов в ее бунгало по ночам. Оба имени Ника сразу вспомнила: Щуров дважды предлагал ей работу, Шот сулил такое баснословное жалованье, что Вероника моментально заподозрила, что ей придется выполнять дополнительные и малоприятные обязанности. Вероятно, он хотел пробудить в ней алчность, но ошибся и вызвал только подозрения.
– Рад познакомиться, – робким, как его улыбка, голосом произнес Щуров, снова вспыхнул и потупился.
– На вашем месте, Майя, я бы приглядывал за Сергеем, – слишком громко посоветовал Шот. – Мало ли что придет в голову мужчине, когда рядом такая женщина!
Как будто у этой женщины нет своей головы на плечах, подумала Ника, сдерживая раздражение. Но, увидев, что Майя опешила и буквально утратила дар речи, Вероника произнесла:
– Воспитанному мужчине ничего не придет.
Шот вспыхнул, его глаза гневно сверкнули. Оправившись, Сапрунова хлопнула его по руке:
– Арнольд, если вы намерены вести себя так скверно, подите вон из моего дома и не попадайтесь мне больше на глаза! Я позвала Веронику не для того, чтобы вы оскорбляли ее, меня и мужа. – Все это она произнесла таким тоном, что Шот понял: она настроена серьезно. Парировать удар он не решился.
– Да я просто пошутил, – пробормотал он, мигом переходя от нападения к глухой обороне.
– Так я и думала. – Майя кивнула. – Пойдемте поищем Зинаиду: мне надо кое-что сказать ей. – И она повела Шота за собой, искать его жену. Глядя им вслед, Ника подавила усмешку. Только что Шот самодовольно ухмылялся, но сразу сник, едва выяснилось, что Майя намерена перепоручить его заботам жены.
– Прошу прощения, – произнес Щуров. – Перебрав, Арнольд иногда становится грубым.
– Никто и не обиделся, – легко солгала Ника. – Я рада знакомству с вами, Петр Викентьевич. Ваши письма я помню, предложение было весьма заманчивым.
– Благодарю вас, – он смущенно улыбнулся. – Я просто не знал, позволительно ли… не представлял, как связаться с вами. Надеюсь, вы не против?..
После двух предложений работы?
– Я была польщена. – Она огляделась. – Прошу меня простить, но меня ждут дела.
– Понимаю. Было очень приятно познакомиться.
Ника с радостью удалилась и занялась привычном делом, на всякий случай решив держаться подальше от Шота.
* * *
Она была прекрасна. Он никак не мог дождаться вечера, гадая, как она оденется – может быть, в брючный костюм или дамский вариант смокинга, хотя намечалась вечеринка в неофициальной обстановке. Ее выбор оказался скромным и бесконечно элегантным: длинная гладкая черная юбка, узкая, но не стесняющая движений. Белая блузка превосходного покроя и короткий облегающий черный жакет. Этот костюм чем-то напоминал армейский мундир, хотя ни блестящих пуговиц, ни галуна на нем не было. Густые темные волосы Вероника убрала в аккуратный узел, в уши вдела маленькие золотые сережки.
Кулон она не надела.
Поначалу он оскорбился, а потом понял, что кулон был бы не к месту. Как назвала ее жена Сапрунова? Ах да – «домашняя распорядительница». В такой роли ей не полагалось носить бриллианты. Кулон предназначался для более интимных встреч.
А может, он переоценил свой подарок? По сравнению с огромнейшим изумрудом Майи Сапруновой бриллиантики кулона смотрятся жалко. Он не привык покупать ювелирные украшения, вот и ошибся. Но как унизительно думать, что Ника, возможно, не надела кулон не потому, что сочла неуместным, а потому, что сразу разглядела в нем дешевку!
Нет, ничего подобного ей бы в голову не пришло. Вероника – истинная женщина. Леди! Достаточно вспомнить, как она отбрила этого гнусного борова, Шота. Не моргнув глазом, она учтиво напомнила ему его место.
Он наблюдал за ней весь вечер. Она была ненавязчива, деловита и до предела внимательна к мелочам. Каждый казус, каким бы ничтожным он ни был, она устраняла мгновенно, не поднимая шума и никого не беспокоя. Ее преданность работе была особенно отрадна сегодня, когда даже продавцы считают ниже своего достоинства помогать покупателям.
Сможет ли Майя Сапрунова когда-нибудь оценить сокровище, которое ей досталось? Да никогда в жизни! Майя ничего не поймет. И времени на это у нее не будет!
Положение еще более отчаянное, чем ему представлялось. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы его Вероника выслушивала оскорбления от таких негодяев, как Шот. У него дома она окажется под надежной защитой. Он убережет ее от всего мира. Все уже почти готово. Непродолжительные приготовления – и Вероника наконец-то переберется домой.
* * *
Вечеринка закончилась не слишком поздно – в половине второго. Гости Майи, бизнесмены, столпы городского общества, преимущественно были очень занятыми людьми. Да и возраст уже не позволял озорничать до утра.
Майя выглядела такой же свежей, как в начале вечеринки, ее зеленые глаза искрились.
– Ах, какой успех! – повторяла она, оглядывая свою разгромленную гостями гостиную размером с футбольное поле. Мебель не пострадала, но непонятно как очутилась не на своих местах. – И никто не
