Совок 5 - Вадим Агарев
— Виктор Яковлевич! — неохотно представился он. Да и то, только после того, как они опять переглянулись со вторым комитетчиком.
— Виктор Яковлевич, а не будет ли с моей стороны бестактностью, если мы попросим вашего секретаря принести мне чаю? — стараясь не прослыть в этих стенах напрочь отмороженным наглецом, я по-прежнему удерживал на физиономии просительную смущенность, — С лимоном. Если можно… — добавил я, почти незаметно поборов очередной зевок.
Товарищ справа тихо выматерился свистящим шепотом. А более выдержанный Виктор Яковлевич ткнул пальцем в селектор.
— Чаю принеси! — раздраженно бросил он в аппарат, а потом, встретившись со мной взглядом, еще более раздраженно добавил, — С лимоном!
— Спасибо! — благодарно улыбнулся я ему и снова откинулся на скрипнувшую сзади кожу.
— Корнеев, ты, может, чего-то не понимаешь? — опять не выдержал мой безымянный провожатый, — Ты чего такой расслабленный? Не соображаешь, где находишься?
От ответа я воздержался. Дерзость, она хороша в меру, а я и без того куражусь в этой второй жизни, будто бы бог или его заместитель выписали мне патент на бессмертие.
— Ты чего молчишь? — не унимался мужик, взявший на себя роль злодея, — Товарищ подполковник, может, мне Корнееву экскурсию по цокольному этажу нашего здания провести? — обратился он к тому, кто представился мне Виктором Яковлевичем.
Аквариумист-любитель отвечать своему коллеге не стал. Он рассматривал меня. Наверное, он точно так же и на своих рыбок через стекло смотрит. С таким же зоологическим интересом.
— Казематами стращать будете? — обернулся я разговорившемуся товарищу.
— А ты, что, не боишься? — ухмыльнулся он, — Все боятся, а ты не боишься?!
— Боюсь, конечно! — быстро сдавшись, не стал я разочаровывать гэбиста, — Но полагаю всё же, что вы меня сюда не для экскурсий пригласили? — я продолжал наслаждаться комфортом просторной кожанной мебели.
С самого раннего утра моя спина успела сегодня натерпеться от неудобных, словно для пыток сотворённых сидушек. Сначала в самолёте, а потом в дежурном УАЗе.
Открылась тамбурная дверь и на пороге с мельхиоровой жестянкой в руках появился человек из приёмной. На подносе стояли стакан в подстаканнике и блюдце с дольками лимона, и несколькими кусками рафинада. Сделав два шага, чаеносец остановился и вопросительно взглянул на шефа. Тот без малейшей доброжелательности кивнул на меня и передо мной моментально было выставлено принесённое.
Поблагодарив молодого человека, я принялся за чай. Это хорошо, что психика у меня крепкая, думал я, стараясь не слишком шумно отхлёбывать из стакана. Настоящий Сергей Корнеев под недобрыми взглядами присутствующих давно захлебнулся бы принесённым кипятком.
— Тебя сюда не чаёвничать пригласили, лейтенант! — не выдержал Виктор Яковлевич, — Прервись!
Я послушно поставил на стол ополовиненный стакан и преданно уставился на товарища подполковника, ожидая продолжения.
— Вижу, неудобно тебе там сидеть, — безосновательно решил он, — Ты, Корнеев, давай, поближе сюда, за стол пересаживайся!
Подхватив стакан с чаем я двинулся к указанному месту, но заметив на лице старшего смежника неудовольствие, вернулся и поставил посудину на место.
На этот раз товарищи гэбисты, видимо уже сбившие оскомину и наигравшись в свои игрушки, психологических пасьянсов со мной раскладывать не стали. Не тратя времени на реверансы, они приступили к моему потрошению. Но гэбня, она не была бы гэбнёй, если бы не соблюла своих фирменных традиций и пошлых прелюдий.
— Сергей, ты ведь советский человек? — мягким и доверительным голосом обратился ко мне Виктор Яковлевич, навалившись грудью на свой стол.
Я молча, но очень преданно смотрел ему в глаза, ожидая продолжения.
— И ты не просто советский человек, ты еще комсомолец и офицер милиции! — с некоторой патетикой сообщил мне, а заодно и своему сослуживцу подпол ГБ.
— Чего ты молчишь?! — не выдержав, опять не без раздражения повысил он голос, так и не дождавшись от меня реакции на озвученные им истины.
— Я товарищ подполковник вас слушаю! — не стал упорствовать я в своём молчании, — Слушаю и не перебиваю. Я субординацию соблюдаю!
Я был в себе абсолютно уверен и осознавал, что ни единого проблеска неприязни или какого другого недоброго чувства к этой братии, на моем лице сейчас нет.
— Ну ладно! — Виктор Яковлевич отвалился от стола назад и уже обычным голосом спросил, — Ты ведь с Лишневскими дружбу водишь? Так?
— Вожу, товарищ подполковник, — кивнул я и снова умолк.
— Ну так и расскажи нам про них! — повысил голос гэбист, — Чего ты тут придурка из себя перед нами разыгрываешь? Говори уже!
— Евреи они, товарищ подполковник! — не стал я запираться, — Мало того, они еще и в Израиль позавчера улетели! Своими глазами видел!
Виктор Яковлевич сверлил своими гэбэшными бельмами мои зрачки, а я без особого напряжения, не отводил от него простодушного взгляда.
— Бог с ними, с этими евреями! — отвел он от меня взгляд и взяв со стола уже порядком обмявшуюся серую папку, начал в ней рыться.
— Что ты про этого человека можешь сказать? — положил он передо мной фотографию, с которой на меня смотрел капитан КГБ Зубков Валерий Николаевич.
На фото Зубков был в гражданском. И выглядел он чуть свежее, чем тот, которого я пристрелил в поезде. Наверное, этому фото уже года два или три.
— Ты, Корнеев, только не говори, что не знаешь и не видел этого человека! — добавил строгости в свой баритон подпол, — Нам доподлинно известно, что был у вас контакт!
Второй гэбист, сидевший до последнего сбоку и чуть позади меня, поднялся со своего стула и обойдя стол, теперь тоже очень внимательно изучал моё лицо.
Я не стесняясь взял карточку в руки и пристально вгляделся в упокоенного мной экспроприатора.
— Сейчас всё от твоей честности зависит, Корнеев! — зловеще понизил голос хозяин кабинета. — Когда и где ты его видел? И, если вы с ним общались, то по какому поводу? Говори и помни, что ваши контакты «семёрка» фиксировала!
— Скажешь правду, через полчаса домой отсюда пойдешь, а, если врать станешь, считай, что жизнь твоя закончилась! — вплотную приблизил свои водянистые глаза второй, дыша мне в лицо смрадом больного желудка.
Я брезгливо отодвинулся и собрал мозги в кучу. А ведь ничего не изменилось под Луной. Всё, как и в мои времена. Бездельники они! Фуфлыжники и бездельники! Не подготовились к работе со мной товарищи смежники. Не сочли нужным! Поленились и элементарно пожалели времени на простого милицейского салабона. Решили, что, если за мной что-то есть, то им махновского наскока в стенах областного Комитета будет вполне достаточно. И это будет, во-первых!
А, если, во-вторых, то по всему выходит, что у них на меня ничего нет! Абсолютно ничего! И по большому счету, это тогда уже не во-вторых,
