Смерть в пятой позиции - Гор Видал
Поэтому я с сожалением зачеркнул слово «Как?», написанное наверху страницы. Оно ничего не давало или, наоборот, давало слишком многое: ни у кого не было алиби. Каждый раз славная шестерка оказывалась в одном и том же месте приблизительно в одно и то же время, и у всех них были равные возможности совершить преступления. Поэтому вместо слова «Как?» я нарисовал большой вопросительный знак над колонкой, расположенной рядом с колонкой «Зачем?». Загадка оставалась неразрешимой.
Рядом с фамилией Иглановой я написал «Ножницы». Если она перерезала трос, то зачем оставила ножницы в своей гримерной? Этой задачи я решить не мог и перешел к следующей фамилии в списке.
Уилбур.
Зачем? Это известно только Господу. Он не очень ладил с Саттон, но было совершенно ясно, что если Уилбур по какой-то неизвестной причине ее ненавидел, то вряд ли пришел бы работать в одной труппе с ней и ставить для нее совершенно новый балет. Ревновал ли он ее? Нет. Начнем с того, что ему не нравились женщины, поэтому их любовные интересы не перекрывались. Профессиональная ревность? Насколько я мог судить, нет. Может быть, что-то в прошлом? Какие-то секреты? Почему они ссорились с Эллой в тот день, когда ее убили?
Алеша.
Зачем? Любовь к Иглановой и ненависть к Элле, его бывшей любовнице. Здесь все было ясно: типичное преступление на почве страсти. Он был женат на Иглановой, бросил ее ради Эллы, та бросила его, он вернулся обратно к Иглановой, как раб и помощник… И теперь, видя, что Игланову скоро заменят Эллой Саттон, потерял голову и убрал Эллу из этой юдоли слез. Но почему тогда он притащил ножницы в гримерную Иглановой? Зачем ее впутывать, если он ее любил?
У меня разболелась голова. Проклятые ножницы разрушали любую версию. Потом мне в голову пришла новая идея. Предположим, убийца оставил их где-то совсем в другом месте, а кто-то другой перенес в комнату Иглановой, откуда я унес их в свою очередь… Кнопка, кнопка, кто же нажал кнопку?
Уошберн.
Зачем? Пожалуй, он был одним из самых хитрых и изворотливых людей на свете. Насколько я знал, у него могло быть желание избавиться и от Саттон, и от Иглановой, и он увидел прекрасный способ этого добиться. Загадкой оставалось найденное мною письмо от английской балерины. Почему Уошберн хотел пригласить знаменитую балерину, когда вопрос о замене был уже решен и оставалось только объявить, что в следующем сезоне Игланову заменит Саттон? И что в тот вечер мистер Уошберн делал в квартире Майлса?
Луи.
Зачем? Для него я не мог придумать никакого мотива. В труппе ходили старые слухи, что он нравился Элле, но он так явно интересовался иным полом, что ее чувство вряд ли его очень волновало. Даже если предположить, что этот айсберг мог испытывать какие-то эмоции. Я взял себе на заметку спросить Луи про Эллу. Возможно, он хоть что-нибудь намекнет по поводу ее характера. Я все больше и больше убеждался, что разгадка головоломки заключена в ее характере.
Джейн?
Нет, несмотря на таинственное посещение Майлса и подозрительное появление в классной комнате с Магдой, у нее не было повода для убийства. Без моей помощи у нее не было шансов заменить Саттон, хотя она и числилась ее дублершей в «Затмении». У нее не было профессиональных причин добиваться устранения Эллы с дороги. Пожив немного с ней, я убедился, что и личных мотивов тоже не было. Насколько я знал, в личной жизни их интересы никогда не пересекались.
Мрачно глядя на лист бумаги, я ожидал, что меня посетит озарение. Но не тут-то было. От мысли о том, что моя версия может оказаться ложной, бросало в дрожь. Я исходил из того, что некий Икс убил Эллу, Майлс это обнаружил и готов был открыть полиции имя убийцы. Тот, стремясь себя обезопасить, сунул голову Майлса в пламя газовой горелки, не зная, что Майлс каким-то образом передал Магде доказательства того, кто совершил убийство. Потом Икс назначил Магде свидание в студии, чтобы обсудить положение… возможно даже, чтобы выкупить улики. Когда они не договорились, убийца выхватил сумочку и выбросил Магду в окно.
Это была моя версия — она же версия полиции. Но предположим, что Майлс убил Эллу, потом умер от сердечного приступа, а какой-то Игрек по неизвестным причинам убил Магду… Или предположим…
Я с трудом заставил себя не думать о дополнительных проблемах. Прежде всего нужно было следовать по очевидному пути. А если он заведет в тупик… Ну нет, не должен…
Оглядываясь назад, я вижу, что моя самоуверенность в тот момент была совершенно необоснованной.
Судя по поведению Глисона в то утро, я полагал, что он собирается в ближайшее время кого-то арестовать. Элмер Буш достаточно сказал в своей статье, а инспектор был далеко не глуп.
Я посмотрел на часы. Половина четвертого. У меня оставалось совсем мало времени, чтобы найти убийцу.
Около двадцати минут я потерял на телефоне, связываясь со всеми подозреваемыми и договариваясь под любым предлогом о встречах. Потом сказал машинисткам, что до вечера они больше меня не увидят. Если прессе понадобятся новости, им следует связаться с Глисоном или Элмером Бушем. На прощанье мне пожелали удачи.
Служанка Иглановой молча проводила меня к хозяйке. Иногда я задавался вопросом, понимает ли она вообще по-английски. Из ванной до меня донесся голос Иглановой, перекрывавший шум воды, напоминавший Ниагарский водопад.
— Питер, я появлюсь буквально через минуту.
Служанка удалилась; я, чувствуя себя агентом Пинкертона, с тщательностью электрического пылесоса обследовал гостиную и спальню. Нет нужды говорить, что ничего интересного я не нашел. Комнаты заполняли фотографии, безделушки и множество косметики. Все вместе говорило, что Игланова предпочитала обстановку времен короля Эдуарда, — возможно, то время было лучшим в ее жизни.
— Простите, что заставила вас ждать, — она появилась в розовато-лиловом атласном халате, с полотенцем на голове. — Я мыла волосы. Вначале — мылом и водой. А потом — керосином. Он придает великолепный блеск. Керосином я пользовалась даже во время войны. Убедила власти, что волосы Иглановой очень важны для победы. Мне дали книжечку талонов… так мило с их стороны! А еще говорят, американцы — варвары!
Она заняла свое обычное место возле окна, я сел напротив. Тотчас же подали неизменный чай с лимоном.
— Вы любите нугу?
Я покачал головой, с восхищением наблюдая, как она отломила два жуткого размера куска.
— Это от одного поклонника, — прочавкала она
