Юрий Дольд-Михайлик - У Черных рыцарей
Тот, кто назвал себя Сомовым, придирчиво обдумывал каждый свой шаг, каждый поступок. Кажется, все правильно. Даже лучше, чем можно было ожидать. Острая стычка с Протопоповым, безусловно, сыграет роль лакмусовой бумажки поможет распознать расстановку сил, а главное, напасть на след человека, стремящегося вернуться в Советский Союз и, возможно, уже установившего связь с комиссией по репатриации. Вместе им будет легче обезвредить Протопопова, помешать осуществлению коварных замыслов Думбрайта, Нунке и тех, кто за ними стоит.
Решив, что старт взят верно, Григорий разделся и в одних трусах лег в постель. И только коснувшись головой подушки, понял, как безмерно устал. Несколько часов полета, сорокакилометровое путешествие на автобусе от Мюнхена, стычка с Протопоповым, нервное напряжение, которым сопровождалось его перевоплощение в Сомова, - все давало себя знать.
Но отдохнуть не пришлось. Не успел он задремать, как кто-то тронул его за плечо. У кровати стоял уже знакомый майор - один из партнеров Протопопова по игре в домино.
- Мистер Хейендопф приглашает вас к себе.
- Как к нему пройти?
- Мне поручено вас сопровождать.
Проходя по двору, мимо арки-подъезда, Сомов мимоходом прикоснулся рукой к щеке. Надо побриться! Как хорошо, что он не взял с собой бритвы. Теперь есть повод лишний раз выйти из казармы. Надо было расспросить Домантовича о распорядке дня, а то майор неразговорчив.
Все же Сомов попытался завязать с ним беседу.
- Давно ваша группа находится здесь?
- Сопровождая вас, я выполняю служебное поручение, но это не означает, что между нами возможны какие-либо отношения, кроме официальных, - сердито буркнул тот. - Я просил бы это запомнить!
- Вас я, кажется, ничем не обидел... Что касается Протопопова...
- Предупреждаю: моего самого близкого друга!
- Тем хуже для вас.
- Щенок! Так разговаривать со старшим боевым офицером? Да знаете ли вы, что я пять раз ранен, что я... что Протопопов... - захлебываясь словами, майор вплотную подступил к наглецу.
"Боевой офицер! Пять раз ранен! За кого же ты кровь проливал, мерзавец!" - хотелось крикнуть Григорию, но он холодно сказал:
- А у меня одиннадцать ранений и почти столько же наград! Что такое боевая дружба, я знаю не хуже вас! Только я никому, даже другу, не позволю навязывать мне свои взгляды и убеждения.
Ничего не ответив, майор поднялся на крыльцо у ворот и, пропуская Сомова вперед, указал:
- Кабинет налево!
Комната, куда секретарь впустил Сомова, меньше всего походила на служебное помещение или даже частный кабинет. Ковры и картины по стенам. Множество столиков, тумбочек и полок, заставленных посудой, статуэтками, старинными часами. Прямо на полу в углу навалом книги в дорогих переплетах. Создавалось впечатление, что через несколько дней в этой комнате откроют антикварный магазин.
Хозяин кабинета, в одной майке, в форменных брюках американского офицера, сидел у старинного письменного стола и с помощью лупы рассматривал какую-то крохотную безделушку.
- Сомов? - на чистейшем немецком языке спросил он.
- Да.
- Мне не очень нравится ваш внешний вид. Хейендопф, отложив лупу, смерил Сомова взглядом с головы до ног, словно и впрямь проверял, все ли у того сделано по форме.
- А мне не нравится ваш вид, - спокойно заметил Сомов, зная, что это пароль.
- Семьдесят...
- И три... - докончил Сомов
- 0'кей! Устраивайтесь хотя бы в том кресле и, пока я разберусь с этой чертовой геммой, займитесь бутылками. Надеюсь, подберете что-нибудь по вкусу... Тьфу! Честное слово, ничего не пойму! Снова, кажется, влип! Как вы думаете, это действительно ценная вещь или копеечный сувенир под старину?
Хейендопф протянул Сомову лупу и почти прозрачный прямоугольник дымчато-черного агата, словно подсвеченный изнутри красной искоркой. На гладко отполированную поверхность камня была нанесена тонкая резьба.
Сомов пожал плечами.
- Признаться, я не знаток. Слышал лишь, что в Германии, кажется, в Богемии и Саксонии, существовало много фабрик, которые не только шлифовали агаты, но искусно их подкрашивали. Возможно...
- Выходит, влип! Видел же, что старая песочница прячет глаза! Начало восемнадцатого века! Печать самого Фридриха II, великого магистра.
- Здесь действительно вырезано нечто напоминающее масонские знаки: циркуль, угольник, молоток... Цифра 7 или З... Резьба немного стерлась, а по краю вырезан девиз. Камень со щербинкой .. Странно, щербинка только вверху, именно там, где надпись, хотя следы от снятой оправы видны вокруг всего камня. С раритетами так не поступают.
Взяв обратно агат и лупу, Хейендопф швырнул их в ящик. Губы его обиженно оттопырились, кожа на лице пошла розовыми пятнами.
- Со всей этой рухлядью можно и своего лишиться, - раздраженно воскликнул он, показывая глазами на вещи, украшавшие комнату, и без перехода, уже совсем сердито добавил:
- Передайте вашим, что в любом деле необходима прежде всего точность! Каждое первое и шестнадцаюе, согласно договору, я должен получать награду. Сегодня восемнадцатое...
В дверь постучали.
- Ну? - крикнул Хейендопф недовольно.
Секретарь пропустил в кабинет курьера с почтой, полного низенького негра.
Тот положил на стол несколько газет, кипу писем и маленькое уведомление на получение денег.
- О-о! - обрадовался Хейендопф - Напрасно я волновался, всему виной почта! Будем считать, что я ничего не говорил, а вы ничего не слышали. Милая тетушка Рози, которая посылает мне эти трогательные знаки внимания, может и обидеться...
- Рози? - удивился Сомов и, тотчас поняв в чем дело, рассмеялся Насколько мне известно, она дама достаточно пунктуальная.
Кивком головы отпустив курьера, Хейендопф отодвинул в сторону бумаги и склонился к Сомову.
- Чем я могу быть полезен, не в общем плане, а конкретно? - спросил он деловито, когда они остались с глазу на глаз.
- Пока ничем! Надо прежде ознакомиться с людьми и обстановкой
- Но я не люблю получать деньги даром, - возразил Хейендопф. - Что же касается людей, я могу дать исчерпывающую характеристику - сброд. Признаюсь, чем скорее я от него избавлюсь, тем спокойнее будет у меня на душе. Как-никак, а я тоже рискую, если не головой, то положением. Вы с первого же дня повели себя странно. Вместо того чтобы завоевать благосклонность вожака, столковаться с ним, вы... Нет, никак не могу похвалить вас за стычку с Протопоповым!
- Прежде чем вывезти группу, я должен раскрыть советского агента, который надежно в ней замаскировался. Не забывайте об этом! Моя драка с Протопоповым первый шаг к тому!
- Выходит, вы нарочно спровоцировали ее?
- Я рассчитывал только на ссору, но обстоятельства решили за меня! Теперь дичь сама пойдет на приманку, которой я для нее являюсь!
- Вы не боитесь, что Протопопов вас... того... Хейендопф сделал красноречивый жест рукой, - устранит, мягко говоря.
- Это уже ваша забота - побеспокоиться о моей безопасности!
- Я не могу вам ее гарантировать! Троих, которые только обмолвились о возвращении, Протопопов отправил на тот свет... Один умер от каких-то "колик", другой якобы спьяну вывалился из окна, еще один скончался от внутреннего кровоизлияния.
- Мистер Хейендопф, - голос Сомова звучал холодно и властно. - Вы заместитель коменданта лагеря, и вмешиваться в ваши служебные дела я не имею права. Но я вправе требовать, чтобы вы всячески способствовали выполнению возложенной на меня миссии. Надеюсь, понятно, что заключенный с вами договор считается нарушенным, если со мной что-либо случится? Именно эти переводы от тетушки Рози достаточно красноречивые документы, чтобы скомпрометировать вас?
Хейендопф побледнел, в глазах промелькнул испуг.
- Я, конечно, приму все меры, но... не могу же я все предвидеть... Бывают такие стечения обстоятельств, когда .. Черт побери, ну и влип же я!
- Не очень, если хорошенечко обмозговать! У вас в руках власть, надо пользоваться ею разумно! Именно за это мы и платим вам деньги. Кстати, мне поручено передать вам, что в случае успеха вы получите пять тысяч долларов премиальных.
Хейендопф свистнул.
- Неплохо! Они не скупы, ваши парни!
- Мистер Думбрайт звонил вам?
- Полчаса назад! Приказал передать, чтобы вы ежедневно через меня информировали его о ходе дела. Думбрайта беспокоят сведения, полученные в городской военной комендатуре.
- Какие именно?
- Вчера снова пришел письменный протест советской комиссии по репатриации. Они настаивают на своем утверждении, что ваше командование сознательно прячет группу бывших власовских офицеров. И если первое заявление было необоснованным, то теперь точно указано, что наша группа содержится в районе Мюнхена. Таким образом...
- Вы хотите сказать, что может быть получено третье письмо-протест, в котором уже точно будет указан адрес и фамилии?
- Боюсь, что это может случиться.
