Наталия Левитина - Неприятности в ассортименте
Да, ярко.
Что и говорить.
Хотя вместе с белыми капри смотрится даже неплохо.
– Ты красивая, как павлин! – сказала Аня.
– Спасибо, солнышко, – умилилась Нонна. – Какой чудесный ребенок!
…Мы сидели в центре карусели, под разноцветным светофором – на скамейке для родителей. Анна «ехала» в автомобильчике и гордо посматривала по сторонам. Еще она ревниво следила, чтобы мы никуда не сбежали. Под нами с лязганьем ворочались железные внутренности карусели, скрипел механизм. Билетерша в лимонном фартуке привалилась к перилам и отрешенно смотрела в синее небо. За ограждением толпились папаши. Каждый послушно махал рукой, когда мимо проплывало в машинке его чадо, а в промежутках присасывался к бутылке с пивом. Июньское солнце припекало, но густые кроны тополей и осин давали хорошую тень, а сосны наполняли воздух приятным и терпким ароматом леса.
– Умная девочка, выбрала мерс, – заметила я.
Капот Аниного автомобиля украшала эмблема знаменитого концерна.
– Умная девочка выбрала бы «мазду», – возразила Нонна. – Она сейчас лидирует по качеству.
– Ну, такой марки здесь нет. Только мерсы, «фольксвагены» и БМВ.
– Тогда ладно. Вспомни, Юль, когда у тебя было все плохо – проблемы с Никитой, нехорошая история с сиреневым тренчкотом, – мы с Иришей катались как сыр в масле. У нее назревала свадьба с Таировым, у меня бушевал роман с Романом. А теперь? Лишь ты одна благополучна. А мы с Ирой в полном ауте.
– У меня и сейчас все плохо, – кисло призналась я.
– Да брось!
– Серьезно. Во-первых, я не могу отстраниться от Ириной беды. Я постоянно думаю об этом. Найдем ли мы Льва? А если нет, как Ира будет жить дальше?
– Да, все это ужасно.
– Еще и отец Льва загремел в больницу.
– Пришлось подсуетиться, чтобы определить его к хорошему врачу.
– Может быть, лучше было бы положить свекра в какую-нибудь частную клинику? У Иры ведь есть деньги. Я послушала ее рассказ про областную больницу, и у меня волосы встали дыбом от ужаса.
– Нет, Юля, частная клиника – это последнее, куда следует обращаться в случае болезни.
– Почему?
– В таких клиниках особый взгляд на пациента. Если у человека есть деньги, то он просто не имеет права быть здоровым. Он обязан долго и вдумчиво лечиться от всего на свете. И там с удовольствием пролечили бы Дениса Трофимовича от инфаркта, диатеза, перхоти и мастита.
– О! Нет, тогда лучше ему потерпеть в больнице с оранжевыми унитазами и черным линолеумом.
– Главное, мы пристроили его к самому лучшему кардиологу в городе… А что во-вторых?
– В смысле?
– Ты сказала: во-первых, у Ирины беда. Ну и?..
– Да. Во-вторых, у меня самой семейные проблемы.
– Шутишь? Вы с Никитой так счастливы. Вы отличная парочка.
– Только одна гадина пытается вытеснить меня из нашего с Никитой дуэта.
– Кто эта сволочь?! – взвилась Нонна.
– Тише, не ругайся, тут дети, – одернула я подругу. И, знаком показав настоятельнице аттракциона, что мы прокатимся второй круг, посвятила Нонну в суть вопроса.
– Вот…! – шепотом выразила бизнес-леди отношение к ситуации. И так же тихо, но эмоционально добавила еще несколько слов.
Хотя сама я не употребляю подобных выражений, трудно было не согласиться с подругой. Она уловила самую суть.
– Но, Юля! Я тебя знаю. Ты наверняка паникуешь. А для этого нет повода. Вспомни, какой ажиотаж ты устроила из-за блондинки в красном платье?
Да, устроила.
В прошлом году я приревновала Никиту к ослепительной красотке и едва не сожгла себе мозги и сердце в горниле испанской страсти. Как выяснилось впоследствии, для ревности не было причин: я все нафантазировала. Но помучилась от души. Кто еще умеет с таким шиком поиздеваться над собственной психикой, как не человек с богатым воображением?
– Ну, вспомнила? – насмешливо улыбнулась Нонна.
– Угу. Но сейчас ситуация совершенно иная. Ты же сама видишь.
– Иная, согласна. В данном случае уровень опасности действительно высокий. Но я тебе всегда советую: поговори в открытую. Ты знаешь, я человек прямой. Да и твой Никита не производит впечатление ловеласа, способного вести двойную жизнь. Поговори с ним.
– Как поговорить?
– Спроси.
– Что я спрошу? «Никита, ты уже спишь с Генри или только собираешься?» – скорчив рожу, противным голосом произнесла я.
– Не кривляйся, обезьяна. Нет, ну… Это чересчур прямолинейно. Надо, ну… тоньше как-нибудь, деликатнее.
– Да? Сейчас… А, вот! «Никита, а Генри предпочитает обычный секс или что-то особенное?»
– Блин, Юля!
– Еще тоньше? «Вы занимаетесь этим только в гостинице или также в офисе и автомобиле?»
– Ты твердо уверена, что они этим уже занимаются?
– Не знаю! – прорыдала я. – А вдруг?! Что я буду делать?!
– Ну, Юля, – покачала головой Нонна. – Вечно ты… Подозреваю, проблема существует только в твоих взбудораженных мозгах. А объективно ее нет. Нет, и все.
– Как же нет?! Видела бы ты ее, не говорила б так спокойно. У моей проблемы аквамариновые глаза: смотришь – и тебя словно окатывает прохладной морской волной, а потом веет в лицо свежим ветром. И все это – в ослепительном сиянии солнца…
– О-о… – мечтательно протянула Нонна. – Ницца, пальмы, пляж…
– Вот именно! Эта девушка – сплошное очарование. Не понимаю, почему?
– Наверное, весь «Фростком» стоит на ушах.
– По крайней мере Тамара, супруга гендиректора, уже в дикой панике. Боится за своего благоверного. Видишь, не одна я такая нервная…
Мы заплатили билетерше за дополнительный круг и отправились в сторону аттракциона «Летающие крокодилы». Крокодилы взмывали под самое небо, детеныши и некоторые дамочки повизгивали от ужаса и восторга.
– Подождешь внизу? – спросила я у Нонны. – Втроем мы в крокодиле не поместимся.
– Внизу?! Ни за что! Я тоже поеду. В соседнем, – азартно сообщила подруга. Наверное, последний раз она каталась на аттракционах лет сто назад, поэтому сейчас смотрела на крокодила не менее жадно, чем Анечка. – Как думаешь, он выдержит тонну веса?
– А в тебе уже тонна?
– Около того.
– Да брось. Наверное, не больше восьмидесяти.
– Издеваешься, – оскорбилась Нонна. – Всего семьдесят девять двести было утром. Скажешь тоже! Подруга называется!
– А моя мама весит пятьдесят шесть, – сообщила Аня. – В последнее время она похудела. Думаю, потому, что часто плачет.
Мы с Нонной обменялись трагическими взглядами и не удержались от вздоха.
– Но меньше всех весит тетя Юля, – объявила Нонна. – Наверное, от силы сорок восемь, да?
– Не знаю, – кисло ответила я.
Не люблю этих разговоров.
Сейчас возникнет тема анорексии.
А я нормальная девушка.
Только еде предпочитаю сигарету.
– Не надо говорить «тетя», – поправила Анечка. – Просто Юля. Мы же не в деревне.
– Какая сладкая, – умилилась Нонна. – Муси-пуси! Есть еще одна идея! – проорала она, когда мы, манипулируя рычагами, загнали крокодилов на самый верх. Анечка прижималась ко мне, отодвигаясь от края корзины, и изумленно молчала. Посетители парка превратились в игрушечных человечков. Мы двигались вровень с кронами сосен. Я даже разглядела Ноннин «крузер», оставленный на парковке.
– Что?! – крикнула я.
– Поговори с Генри!
– А?!
– Поговори с Генри!
– Не слышу!
У меня зазвонил мобильник. «НОННИЩЕ вызывает» – засияло на экране.
– Поговори с Генри! – рявкнула она в трубку.
– Не ори, я не глухая.
– И вообще, пригласи Генри в гости, – уже спокойно сказала Нонна. – Устрой прием в ее честь.
– Вот еще! Во-первых, она ни бум-бум по-русски, как с ней говорить? Во-вторых, я боюсь. В-третьих, много чести. Обойдется!
– Постой, если Генри ни бум-бум по-русски, как же они общаются с Никитой? Через переводчика? Нет? Тогда ситуация и вправду ужасна. Они понимают друг друга, несмотря на языковой барьер? Значит, скорефанились основательно. Разговаривают языком тела!
– Да нет же! – с досадой остановила я поток страшных Нонниных предположений. – Никита прекрасно знает французский.
– А-а… Прямо от сердца отлегло. Получается, они разговаривают по-французски. Ну, твой Никитос меня удивляет. Какой образованный мальчик.
– Весьма. Он еще и все произведения Россини помнит.
– Ну, это фигня. Я их тоже помню. Это он нарисовал «Подсолнухи»? Симпатичная картинка. Всем известная… Но вот свободно болтать по-французски не каждый сможет.
– Какие «Подсолнухи»? – вздохнула я. – Россини – композитор.
– Упс. Ладно, проехали…
Когда мы покидали площадку аттракциона, нас вдруг остановила билетерша. Назвать ее умиротворенной не поворачивался язык. Скорее мадам выглядела злобной.
– А вы-то как прошли? – возмутилась она. – Разве не видите, написано: «Для детей старше 5 лет».
– Спасибо за комплимент, – довольно кивнула Нонна и поправила прическу. – Даже не предполагала, что выгляжу настолько молодо.
