Михаил Март - Нечеткая грань
— Устройте показательный конкурс для оптовиков. Богданов пойдет на такое предложение, будучи уверенным в своей победе. Через месяц он будет разорен. Скандал неизбежен. Выставленные ему неустойки сделают его банкротом, и тут вам надо быть наготове. Вы купите мою компанию с потрохами за сущие гроши.
— Вы действительно гений. Меня отговаривали платить вам сумасшедшие деньги за пустые обещания, но теперь я вижу, что не прогадал.
— Желаю удачи. Еще увидимся, — сказал Петляр, давая понять, что разговор окончен.
Гость забрал коробки с дисками и ушел.
* * *Роза не сразу узнала мужчину, подсевшего за ее столик в тихом городском кафе. Был поздний вечер, а странный тип так и не снял темные очки.
— Стареешь, Роза. Не узнаешь своего хозяина?
— Господи Иисусе! Парик, усы, очки! Зачем?
— Все лучше, чем увидеть на улицах города приведение. Как дела дома?
— Жена ваша в панике. Ее скоро захомутают. Черт-те чего вытворяет. Руки себе режет, полы заливает кровью, пьет, как лошадь, несет всякую околесицу.
— Ничего, дай ей время, и она возьмет себя в руки.
— Представляете, убрала резиновую дубинку в сумку и забыла о ней. А если найдут? Ей же крышка.
— Унеси ее из дома.
— Она здесь, под столом.
— Хорошо. Здесь и оставь. Присматривай за Кристиной, я не хочу, чтобы она села в тюрьму. Это не наказание, а курорт, наказанием ей станет настоящий курорт из рекламы «Баунти».
Петляр достал из портфеля папку, положил на стол и пододвинул ее к Розе.
— Что это? — спросила она.
— То, что обещал. Документы на собственность. Теперь усадьба принадлежит тебе, ты ее заслужила своим трудом.
— Я думала, вы пошутили.
— Возможно, я еще вернусь. Ненадолго. Примешь меня?
— Вы на всю жизнь останетесь моим хозяином.
— Не возражаю. Хорошо иметь хозяина, но при этом никогда не видеть его.
— А если Тину арестуют?
— Не беспокойся, у нее классный адвокат, не одного убийцу сумел вытащить из петли. Пока труп не найдут, ее не в чем обвинять, а сама Тина не способна признаться даже в мелких проступках. Запрограммирована, как электронная кукла. Все, что она ни делает, все правильно, а стало быть, комплекса вины у нее нет.
— Сколько я от нее терпела унижений и хамства! Я рада, что вы с ней так обошлись.
— Или она со мной. — Дмитрий положил на стол пухлый конверт. — Деньги пригодятся. Скоро твоя хозяйка сядет тебе на шею, так ты уж не мори ее голодом. Иди отдыхай, ближайшие дни будет нелегко.
Роза быстро поцеловала руку хозяина, встала и ушла. Ее место занял Федор, ждавший своей очереди в сторонке. Дмитрий нагнулся под стол, открыл сумку — резиновая дубинка была перепачкана кровью. Выпрямившись, спросил:
— Как дела, Федя?
— Все идет по плану, без сбоев. Даже палка с руля не соскочила. Я усилил возвратную пружину на педали газа, и палка выдержала удар.
— Жаль мне следователей, — усмехнулся Петляр. — Осталась неучтенная деталь, Федя. Кристина не выбросила орудие убийства. Сделаешь следующее. Аккуратно, в хирургических перчатках, положишь перед собой прут, возьмешь пинцет и снимешь с кровавых потеков все до единого волоска. Они не живые, от парика, этого никто не должен обнаружить. После того как Кристина уедет из города, но не раньше, бросишь дубинку в лесу, метрах в двадцати от могилы.
Федор ухмыльнулся:
— Я понял, хозяин. Степан вернулся. Ждет указаний.
13
В центре города стояло солидное офисное здание, где располагались десятки разных преуспевающих фирм. Аренда помещения здесь стоила не дешево. Увидев бронзовую табличку среди десятка других, Степан Негода улыбнулся. В соответствии с указателем он поднялся на четвертый этаж и нашел комнату под номером четыреста девятнадцать. На двери висела такая же табличка, что и на здании, только поменьше. На ней было выгравировано: «Частное сыскное бюро «Прометей». Руководитель бюро Сергей Валентинович Пятковский».
Стучать Степан не стал, смело вошел в офис. Предбанник пустовал и, судя по пыли на столе, должность секретарши была вакантной.
Негода открыл дверь в кабинет. За столом сидел молодой человек и рисовал чертиков в тетради. На стенах красовались грамоты, на вешалке болталась фетровая шляпа.
— Проходите, присаживайтесь. Рад, что вы выбрали именно нас, не пожалеете.
— Мы — Николай Второй. Давно ли, Сережа, ты стал сам себя называть на «вы»? С тех пор как переехал из кошмарного подвала в солидное здание или как перестал работать вышибалой в фитнес-центре своей жены?
Сыщик прищурил глаза.
— Полковник Негода? Как же, помню. В форме вы выглядели солиднее.
— Зато сейчас я стал свободнее и успел написать свой свод законов.
Негода присел на новенький мягкий стул напротив хозяина кабинета.
— Чем же могла заинтересовать моя скромная персона начальника аналитического отдела Главного управления?
— Хочу лишить тебя лицензии.
— Она подписана вашим начальником, генералом Кубасовым. Не хухры-мухры.
— Он в отпуске, после чего его ждет отставка или суд. Лицензию он выдал тебе незаконно, и ты об этом знаешь. Сильные мира сего, на которых Кубасов опирался, спасают, как могут, собственные шкуры. Без Дмитрия Петляра мир пошатнулся.
— Догадываюсь. Я-то зачем вам нужен, Степан Тарасыч?
— Алчность тебя сгубила. Кузьма Шерман арестован за похищение человека. Артисты из Красноярского театра написали чистосердечное признание. Их тоже задержали как соучастников. Остался только ты.
— Я никого не похищал, я спасал похищенную и не знал о сговоре. Я работал на жену Петляра.
— Ты был частью продуманной схемы, имеющей своей целью не только похищение, но и вымогательство. Ты звонил Петляру и требовал выкуп, твой голос записан на пленку. — Негода достал из кармана листок бумаги и бросил на стол. — А это копия твоего контракта с Шерманом. Еще есть расписки в получении денег от него. Кузьма всю жизнь был буквоедом, без бумажек дня прожить не мог. Может, у тебя найдутся объяснения, на какие деньги ты арендуешь это помещение?
— Деньги мне дала жена, она состоятельная женщина.
— Промахнулся. Твоя жена не знает, чем ты занимаешься. Ты же не хочешь с ней делиться доходами, а потому врешь ей на каждом шагу, продолжая висеть у нее на шее. Жадность фраера сгубила, Сережа.
Сергей помолчал, закурил и спросил:
— Вы ведь не пугать меня пришли. Говорите, что вам надо?
— Кристина все еще верит тебе, и это хорошо. Ты вернешься к ней и продолжишь выполнять ее задания. Остальное я буду диктовать тебе на ушко.
— А мое сотрудничество с Шерманом?
— Выполнишь работу, и о нем забудут, получишь пятьдесят тысяч, при благоприятном раскладе.
— Рублей?
— Долларов. Готовься. Скоро мы уезжаем из страны на месяц или два, загранпаспорт и визу тебе сделают.
— Меня жена не отпустит, — замахал руками сыщик.
— В тюрьму она тебя тоже не отпустит? Так судье и заявишь?
— Ладно. Понял. А как же офис?
— Аренда оплачена за три месяца вперед. Я тебя нанял. О таких условиях можно только мечтать, а ты рожи строишь.
— Я знаю, что значит работать на такого человека, как вы.
— Знай и не забывай! Через пару дней явишься к Кристине. Хватит, отсиделся. Ты придешь ей на помощь, в которой она сейчас очень нуждается. Можешь даже завести с ней интрижку, ее сердце свободно. Она любит подчинять себе нужных ей мужчин, а для этого у женщин есть только один способ. Нового мир еще не придумал.
— Веселенькое нас ждет путешествие.
Степан Негода встал и, не прощаясь, вышел из офиса, где все еще пахло новой мебелью.
14
Двери дома были раскрыты настежь. Вербицкий рассчитывал увидеть Кристину в гостиной, но там ее не оказалось. Он поднялся на второй этаж и нашел хозяйку в спальне. Кристина с опустошенным видом сидела на кровати и бессмысленно смотрела в пол. У стены стояли упакованные чемоданы.
— Уезжаете?
Женщина очнулась, подняла голову и холодно взглянула на следователя.
— Мне здесь нечего делать, Илья Алексеич. Я не хочу сидеть на шее служанки, в доме, который мне больше не принадлежит.
— Вам же вернули деньги, предназначавшиеся похитителям.
— Этого хватит на скромную квартиру в Москве и год экономной жизни. Видите, какое я получила наследство за убийство своего мужа? Сегодня мы отмечали бы десятилетний юбилей нашей свадьбы. Он подарил бы мне десять миллионов на колготки. Вот так, господин Вербицкий.
— Дело закрыто, все обвинения с вас сняты.
— И вы считаете, что я могу оставаться в городе? С таким пятном не живут. Мне здесь нечего делать.
— Я вас понимаю, Кристина Борисовна. Мне неловко перед вами и стыдно за себя. Это первое в моей жизни дело, в котором остались только вопросы и нет ни одного ответа. Мы воевали с ветряными мельницами. Извините за причиненные вам неприятности.
