Алексей Макеев - Смерть расписывается кровью
– Нет, не опасаюсь, – уверенно сказал Гуров. – Я, смею надеяться, могу заметить, когда мне врут в глаза. Бульдозер не врал. Журнал похабный был заранее приготовлен, лежал на полочке. А самое главное: мы с Пашей, конечно, враги, но сейчас наши интересы совпадают. Теплых чувств ко мне Бульдозеру испытывать не обязательно. Равно как и мне к нему. Мы заключили сделку, она устраивает нас обоих, а больше ничего не надо. Если он меня подставил, дал неверный визуальный пароль, я просто не выполню свои обязательства, не может Бульдозер этого не понимать!
…Стоило Льву миновать небольшие ворота в ограде и пройти первые пятьсот метров по узенькой петляющей тропинке, как он оказался словно в другом мире. Москва с ее рваным ритмом суетливой толчеи, шумом, урчанием автомобилей осталась за спиной. Исчезла, будто ее никогда и на свете не было! Измайловский парк, чуть ли не самый красивый и гармоничный из всех столичных парков, как-то разом ласково охватил его, дружелюбно сомкнулся вокруг, точно теплая морская вода вокруг пловца.
Здесь, особенно по дальним окраинам, еще чувствовалось что-то от настоящего дикого леса. Немногое, конечно, и все же… Это не насквозь цивилизованные Фили или ЦПКО имени Горького, где шага не сделаешь, чтобы на всяческие павильоны-аттракционы не наткнуться и по которым в любой сезон и при любой погоде ходят взад-вперед толпы алчущего развлечений народа.
По крайней мере сейчас в этом уголке парка было пусто, ни одного человека. Только Станислав сопровождает Гурова где-то «за кустами», но его не видно. Красться и маскироваться «друг и соратник» умеет не хуже индейцев из романов Фенимора Купера.
Этот зимний день выдался просто замечательным. После полудня солнце в белесовато-голубом, точно вылинявшем январском небе засияло в полную силу, окрашивая в ало-розовые оттенки молодой утренний снежок, не знающий копоти автомобильных выхлопов. В зените неторопливо плыло несколько серебристых облаков. Воздух был прозрачен, свеж той особой, ни с чем не сравнимой зимней свежестью, когда вдохнешь – и кажется, что впервые дышишь по-настоящему. Даже голова слегка кружится.
В мощном потоке солнечных лучей, насквозь пробивающих высокие светло-зеленые кроны сосен, купались, весело пересвистываясь, неугомонные московские синицы. Вверх по красному чешуйчатому стволу винтом прошмыгнула быстрая черноглазая белка, помахивая пушистым хвостиком.
«Хорошо бы сюда с Машей на лыжную прогулку как-нибудь выбраться, – мечтательно подумал Гуров. – И Стасика позвать… Вот закончим это дело, и… Эге, господин полковник, что-то вы рано расслабились. Так, вон лед отблескивает. Ага, что-то темное, похоже, несколько домиков. Я на месте. Это как раз та лодочная станция. И мостки видны. Теперь – внимание! Объект должен вот-вот появиться… Я прибыл к пункту встречи минута в минуту».
Лев расстегнул куртку, проверил, удобно ли расположена подмышечная кобура с «штайром», и прибавил ходу, внимательно вглядываясь в белое снежное поле, на котором контрастно выделялись четыре одноэтажных домика лодочной станции.
Речушка Серебрянка в этом месте, перед тем как выбежать из второго водохранилища, делает крутую излучину, как бы обнимая выдающийся вперед, слегка нависающий над водой невысокий береговой урез. Вниз, к мосткам, куда причаливают лодки, вела неширокая лестница с фигурными деревянными перилами. И там внизу, у самых мостков, Гуров увидел длинную фигуру в длинном же черном пальто с красным шарфом на шее.
Вот он, Басмач, убийца Аркадия Арзамасцева!
Полковник Гуров, очень надеясь, что лицо его остается бесстрастным, начал медленно спускаться вниз. «Пентхауз» с голой задницей на обложке он демонстративно выставил вперед, мол, убедись, все в порядке, свои!..
Оказалось, однако, что ничего не в порядке. Совсем даже наоборот.
…Позже, когда все уже закончилось, вместе с Крячко детально разбирая по косточкам все их решения, Лев Иванович был вынужден признать: он ошибся! Нужно было сразу же брать Басмача на прицел, как и советовал Станислав.
Но и Павла Валуева полковник Гуров не винил, особенно после того, как поговорил с ним по душам в своем рабочем кабинете.
Бульдозер чуть волосы на себе не рвал, убеждая Гурова, что подстава была неумышленной. И Лев в конечном итоге поверил Бульдозеру.
Что сыграло с Павлом Валуевым дурную шутку, чуть не стоившую Льву Гурову жизни? Туманящая голову боль от ранения? Сильнейший стресс? Психологический шок, вызванный поражением в схватке и полным крахом фирмочки на Грузинском Валу? Сто пятьдесят граммов «шотландской самогонки»? Все вместе, в комплексе?
Нет, с «Пентхаузом» все оказалось правильно. Именно этот номер и требовался, с голой задницей. Других, кстати, в магазинчике на Грузинском Валу и не было. Только – вот незадача! – забыл Паша Бульдозер сказать полковнику Гурову, что журнал нужно уронить! Вроде бы нечаянно выпустить из рук. А потом поднять. И лишь после этого приближаться к Басмачу ближе, чем на пять метров.
…Между ними оставалось всего лишь с десяток шагов. Гуров медленно спускался по ступенькам лесенки, пристально глядя на человека, стоящего внизу. Так вот ты какой, северный олень!
Высокий и худой, чуть сутулится. Гладко выбрит, волосы, видимо, короткие, спрятаны под вязаной лыжной шапочкой. Глаза маленькие, глубоко посаженные, светло-серого цвета. Выцветшие какие-то глаза, блеклые. Выражение лица? А нет никакого выражения лица! Этим он чем-то напоминает Лорда в первые минуты сегодняшней встречи на Грузинском Валу. Что характерно: правая рука в кармане пальто. Вот и думай: сжимает она рукоятку чего-нибудь стреляющего или нет.
Ступенька, еще ступенька вниз. Только не торопиться!
В мозгу у Гурова вдруг зазвенел тревожный звоночек: что-то не так! Шестое чувство сработало, инстинкт и тренированное чутье опытного охотничьего пса. Лев на мгновение сбился с ритма, точно невидимая преграда мешала ему сделать шаг вниз, опустить ногу на следующую ступеньку лестницы.
В следующее мгновение рука киллера вынырнула из кармана пальто. Не пустая. Лев успел заметить это движение и среагировал на него. Он как-то сразу понял, что его хитрость раскрыта, что Басмач попытается оказать сопротивление и уйти. Прозрачная преграда лопнула, Гуров перепрыгнул через ступеньку, теперь до Басмача оставалось не более трех метров.
Успел Лев Иванович даже заметить, что оказалось в руке долговязого человека с красным шарфом на шее. Больше всего этот предмет напоминал обычный газовый пистолет. Да это и был газовый пистолет – пятизарядная «перфекта». Только ствол у газовушки был ненормально длинным, словно глушитель на него навернули. Чушь, конечно. Самый явный псих глушитель на газовый пистолет накручивать не станет. Ненужно это да и невозможно. Только определенно просматривалась на «перфекте» какая-то насадка, черный цилиндр сантиметров семи в длину и диаметром, вдвое превосходящим диаметр ствола. А смотрел этот цилиндр прямо в грудь полковника Гурова. Смотрел? Самое странное заключалось в том, что в торце цилиндрика не было видно отверстия! Полное впечатление складывалось, что газовый пистолетик просто «заткнули» цельным цилиндрическим куском металла.
Лев чисто инстинктивно, бессознательно прикрыл грудь, как щитом, номером «Пентхауза». В то же мгновение тишину парка нарушил очень странный звук более всего походивший на шипение рассерженной змеи. Только раз в десять громче. Рука Гурова, сжимающая «Пентхауз», дернулась – в журнал явно нечто попало. Раздался негромкий треск. Прямо перед лицом сыщика мелькнули осколки непонятно чего, ярко, словно бриллиантовые крошки, сверкнувшие в лучах солнца.
Этот странный выстрел – а что же еще? – вновь на пару секунд остановил Гурова. Басмач воспользовался драгоценными секундами. Путь вверх по лестнице был для него закрыт, лестницу блокировал Гуров. Поэтому киллер развернулся направо и, быстро перебирая длинными ногами, побежал вдоль кромки замерзшей воды туда, где береговой откос становился пологим и можно было взобраться наверх. Его намерения не вызывали сомнений: покинуть открытое место, где он виден, как на ладони, нырнуть в заросли можжевельника на береговом откосе, оторваться, затеряться в старом парке, как в настоящем лесу. Могло бы, кстати, получиться: бегал Басмач очень быстро.
Сыщик опомнился, одним прыжком преодолел последние шесть ступенек лестницы и оказался там, где еще несколько мгновений назад стоял киллер. В руке Гурова, словно по волшебству, возник «штайр».
Первый выстрел в воздух. Предупредительный. Теперь уже зимнюю тишину нарушили кашель «штайра» и громкий окрик Льва:
– Стой! Стой, сволочь! Стрелять буду!
Басмач окрик проигнорировал, он и не думал останавливаться, он уже приближался к плавно поднимающемуся вверх участку берега…
