Алексей Макеев - Отель с видом на смерть (сборник)
– Подумайте, – пожал плечами Максимов, – горькая истина где-то рядом. Ваша воля – поверять ли мне свои секреты, а нам отраднее – меньше знаем, крепче спим.
– Что-то еще? – мрачно процедил Ухватов. Общаться с детективом ему явно расхотелось.
– Да, Сан Саныч. У нас отняли сотовые телефоны. Разрешите позвонить в офис?
– Звоните, – Ухватов подтолкнул суперплоский и какой-то микроскопический мобильник…
Олежка Лохматов надтреснутым от волнения голосом доложил, что агентство пока не сгорело, гостей нет, а скромный счет в Сбербанке сегодня утром пополнился на двадцать тысяч долларов и смотрится очень даже некриво. Можно полгода не работать – сидеть в начальственном кресле и регулировать движения финансовых потоков.
– А как у вас на Таити, Константин Андреевич?
– А почему ты спрашиваешь? – удивился Максимов. – Никогда не бывал на Таити? Все по-старому, океан, мулатки, цикады спать мешают. Позвони Маринке и передай, что со мной все в порядке.
А есть ли на Таити мулатки? – отключив телефон, засомневался Максимов. Хоть бы раз задумался. Надо у Вернера спросить – он знает.
Глаза Ухватова были полузакрыты. Намек предельно прост. Похоже, Максимов больно врезал старику по живому. Деликатнее бы надо. Положив на стол микроскопический телефон, он на цыпочках покинул помещение.
Горничная Юля в глубине коридора пылесосила ковровые дорожки. Жужжал агрегат. Максимов невольно загляделся. Любопытно наблюдать за девушками, когда они не знают, что на них смотрят. Эта девушка отдаленно напоминала актрису Софи Марсо. Такое же невинное, кроткое личико. Интересно, Софи Марсо представляет, с какого конца браться за пылесос? Максимов рискнул приблизиться. Девчушка вздрогнула и чуть не снесла античную вазу с древнеримским сюжетом. Максимов подставил плечо и спас громоздкую антикварную вещицу.
Горничная смотрела испуганно, но не без интереса.
– К вопросу о ботинках, Юлечка, – радостно сказал Максимов, – Кравец явился к вам, надеюсь, не босиком?
– Да нет, что вы. – Юля порывисто прижала ручонку к груди (прижала бы и вторую, но она была занята шлангом). – Но он был пьян до изнеможения, честное слово… Бросил все в кучу под кровать – и одежду, и обувь… А когда тело выносили, все и сгребли. Там и ботинки были, я помню. Такие кожаные, с заплетенными ленточками…
– Усвоено, – намотал на ус Максимов. – Счастливо поработать, Юлечка. Вы можете, кстати, вернуться в свою комнату, мы закончили. Дочитаете свой детектив – мы нашли его на полке.
– Это не мой детектив, – покачала головкой Юля, – это Женькин – второй горничной – ну той, которую домой отправили. Она глотает их как анальгин. А я читаю мало…
– Да и правильно, – засмеялся Максимов, – чтение портит глаза. Кстати, Юлечка, – он резко поменялся в лице, – когда вы учились в театральном училище, какая оценка у вас была по актерскому мастерству?
– Четыре, – машинально ответила Юля. И вдруг осеклась, сделала квадратные глаза. – Ой… а как вы догадались?
– Чутье, – загадочно улыбнулся Максимов. – И пугаетесь вы грамотно, и ведете себя натурально, однако все же не хватает чего-то для убедительности. Сущей мелочи. Пустяка. Длиной в один балл. Совет на будущее, Юля, когда хочется поплакать, а не получается, используйте газовый баллончик – эффект, как говорится, гарантирован. Успехов вам.
Солнце жарило во все глаза. Максимов постоял на парадном крыльце, выискивая очередную жертву. Снял куртку, перекинул ее через плечо, сбежал по ступеням и бодрым шагом зашагал к озеру.
Рафинированное какое-то озерцо. Словно бы ненастоящее. Идеальный геометрический эллипс. Живописные камыши, ивы на дальнем берегу как одна грудятся над водой, любуясь своим отражением. Вода на метр прозрачная, вспыхивает искрящимися звездочками.
Фигуру со спиннингом он узрел еще с крыльца – сутулая спина, обтянутая ветровкой, лучистая лысина. Сойдя с гаревой дорожки, Максимов сбавил шаг. Подкрадывался на цыпочках, тихо, стараясь отследить реакцию. Последняя заслуживала всяческих похвал. Пузырь повернул угрюмое лицо:
– Рискуете, сыщик.
А тот ли это Пузырь, что сидел вчера в гостиной, играя шута горохового? – мелькнула мысль. На Максимова смотрел другой человек – неглупый, настороженный. Блатные повадки, жутко раздражающие, остались во вчерашнем дне.
– Как волк крадусь во мраке, – отшутился Максимов. – Извините, Олег Васильевич, хотел проверить, не растеряли ли вы былую форму. Не стареют душой ветераны?
– Телом стареют, – сдержанно отозвался вор.
– Но былые навыки остаются и готовы спасти в критическую минуту, так?
– Не в любую. – Пузырь придирчиво окинул взглядом сыщика и, сочтя разделяющее их расстояние неприемлемым, отодвинулся. Он явно не собирался гнуть пальцы. Скромничал. Заплывшие жиром глазки смотрели выжидающе.
– На что ловите? – дружелюбно поинтересовался сыщик.
– На удачу, – буркнул вор.
– Толковая наживка, – согласился Максимов. – А вы не боитесь находиться здесь, Олег Васильевич? Мало ли что? Вдруг охрана отвернется? Подойдет некто и вынет ножик из кармана. А то и крохотную булавочку. Я, поверьте, не иронизирую. Некоторые события в этом доме наводят на мысль об опасности.
Сработал стопорный механизм. Отлитое в столовой ложке грузило закачалось между удилищем и водной гладью. Крючки сиротливо пустовали. На одном болтался размокший клочок приманки – хлебный мякиш.
– Премудрые караси, – беззлобно ухмыльнулся Пузырь, – научились сжирать наживку и не попадать на крючок.
– Первейшее правило жизни, – философски заметил Максимов. – Люди, бытует мнение, произошли от рыб. А что насчет опасности, Олег Васильевич?
– Не будоражит.
Пузырь не торопился заряжать снасть. Положил спиннинг на обрывчик и уставился на Максимова со смесью любопытства и раздражения:
– Объясните популярно, господин ищейка, что может со мной произойти?
– Понятия не имею, господин рыбак, – пожал плечами Максимов. – Прибудет злой озерный дух, которому требуется человеческая жертва. Или крокодил, например, из воды выскочит, откусит от вас кусочек.
– Крокодилы не откусывают, – компетентно заметил вор, – крокодилы отрывают или откручивают. И нападают только в том случае, когда добыча расположена сбоку – так им удобнее.
– Не намекайте, пожалуйста, – засмеялся Максимов, – уж мне-то нападать на вас резона нет. Неплохо провели ночку, Олег Васильевич?
– Неплохо, – нахмурился вор.
– А предыдущую?
– А в чем, собственно, дело?
– Вы не просыпались позапрошлой ночью?
– Ах вот оно что, – догадался рыболов, – как мудро выразилась Елизавета: подозреваются все! Чушь собачья!..
– А подробнее, Олег Васильевич?
Пузырев, слегка подумав, взял себя в руки. Вынул из кармана портсигар, из портсигара – хлебный мякиш – присел на корточки и принялся отыскивать в траве крючки.
– Почивал как убитый, уважаемый сыщик. Сон имею глубокий, временами беспробудный. Впрочем, когда по дому забегала охрана, пришлось проснуться и даже выйти в коридор. Мир его праху, бедный Аркадий Николаевич… – скорбно поджал губки вор, яростно втыкая крючок в наживку.
Максимов подумал, что Пузырь насмехается. Но нет, ничего подобного – глаза вора действительно на миг заволокла скорбь. Неприятно стало.
– Счастливо порыбачить, Олег Васильевич, – распрощался Максимов. – Увидимся.
Он брел, опустив глаза, погрузившись в нелегкие думы, как вдруг наступил на чью-то тень и, оторопевший, остановился. Но претензий по поводу вопиющего неуважения не последовало. Дорогу, словно черный кот, переходил сутулый, похожий на зомби Петрович. Тяжело передвигался, с одышкой. В одной руке тащил лопату, в другой – ополовиненный мешок с удобрениями. Наличие сыщика по встречному курсу проигнорировал начисто – словно того и не было.
– Послушайте, любезный, – окликнул его Максимов, – позвольте с вами поговорить?
Садовник не спеша сбавил скорость. Медленно повернул голову. Такое ощущение, будто он смотрел не на Максимова, а куда-то в сторону.
«Издевается, наверное, – мелькнула мысль, – или с глазами нелады». Оригинальная сцена завершилась очень быстро – закончив поверхностный осмотр, Петрович сделал вид, что задумался, вернул голову в исходное положение и продолжил движение. Больше он не оглядывался.
Максимов озадаченно смотрел ему вслед.
– Зато исправный работник и безобидное существо, – рассмеялись сбоку.
Максимов развернулся. Внезапная смена визави – как будто в диапроектор вставили новый слайд и добавили яркости. С боковой аллеи свернула управляющая имением Надежда Борисовна – одета в строгую пару. Настолько женственная и неотразимая, что Максимов невольно приоткрыл рот. Если женщине глубоко за тридцать, а удается выглядеть слегка за двадцать – не повод ли это для искреннего и восторженного любования?
