Иван Сербин - Сердце дьявола
– Я так думаю, что они «внеурочные» под нашей крышей отрабатывали.
– Какие это «внеурочные»?
– Ну, эти ребята в свободное от основной работы время подвизаются в одном солидном банке.
– Как называется этот банк? – спросил Волин, чувствуя, как в груди рождается неприятный холодок.
– «Кредитный», – ответил Соев. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, подумал Волин. Ладожская тоже работала в «Кредитном». Есть во всем этом что-то странное. Как-то все должно увязываться. Где-то тут узелок. И в центре этого узелка – убийца-психопат.
– Да ладно, Аркадий, ничего в этом противозаконного нет. Ты же знаешь, сейчас у половины наших есть побочный приработок. Иначе семью не прокормишь. И хорошо еще, если сможешь устроиться в банк. Некоторые в коммерческих палатках продавцами сидят.
– Подожди, подожди, – Волин потер лоб. – Они охранниками работают? В каком-нибудь филиале? Он намеренно не стал называть филиал. Для чистоты эксперимента, так сказать.
– Ты о нас уж слишком низкого мнения, – хмыкнул Соев. – Они, между прочим, профессионалы. В головном отделении эти ребята работают, консультантами.
– Консультанты, значит, – пробормотал Волин. – Понятно, спасибо.
– Да не за что.
– Есть, Георгий. Есть за что. Волин повесил трубку и пошел к двери, пытаясь быстро, навскидку, выстроить цепочку: «жертвы» – «Баев» – «банк» – «оперативники». Алла Ладожская, Настя Пашина и – в этом Волин практически не сомневался – третья жертва бывали в институте стоматологии, где работал Баев. – Баев имел счет в банке «Кредитный». – Ладожская работала в «Кредитном», но Настя Пашина к банку не имела никакого отношения. – Оперативники тоже работают в «Кредитном», но не имеют отношения к Пашиной. – Алкоголичка Вера и ее сожитель вряд ли даже слышали о существовании «Кредитного», а заодно уж и об институте стоматологии, но оперативники примчались к ним первыми. К тому же соврали относительно причин своего любопытства. – Один из этих оперативников звонил сегодня Волину насчет дела «психопата», что, по законам элементарной логики, не могло быть случайностью. Цепочка выстраивалась. В ней было лишь два слабых звена. И если одно из них держалось хотя бы на честном слове, то второму объяснения не находилось. Первое: какой смысл оперативникам искать убийцу Насти Пашиной? Положим, они его и не ищут. Допустим, они ищут убийцу Ладожской, которая, при всей своей скромности, вполне могла быть любовницей какого-нибудь босса. Девица-то очень и очень броская. Заодно же «крутят» линию Пашиной. Шатко, конечно, но логика в этих рассуждениях все-таки присутствует. А вот какое отношение к данному делу имеет алкоголичка Вера? Лишняя подпорка в стройной версии. В какой точке она пересекалась с Баевым, «Кредитным» или Ладожской? С Пашиной, на худой конец. Может быть, она тоже лечила зубы в институте стоматологии? Да нет, вряд ли. Счета в банке у нее тоже нет, и в «Кредитном» она не работала. Единственная возможность получить объяснение всем непонятностям в деле алкоголиков – взять за жабры пронырливых сыскарей и пообщаться с ними в приватной обстановке на полном серьезе и без дураков. Волин прошел по малолюдному коридору. Вечер. Кзотовский рабочий день исчерпал себя три часа назад. Счастливчики, закончившие дела на сегодня, разъехались по домам. Ему повезло меньше. Даже когда все дела закончатся, ехать будет некуда. Эти дурные мысли все чаще всплывали в голове. Странно. Пока жили семьей, он почти никогда не думал о доме в рабочее время. Стоило разбежаться – и на тебе. Волин вышел на улицу. Прокуратурский «рафик» уже пыхтел у подъезда. Волин забрался в салон, назвал адрес. Машина, набирая скорость, покатила по вечерним улицам.
***Маринка швырнула трубку на рычаг. Лицо ее превратилось в бледную, напряженную и абсолютно неподвижную маску. Напарница, уже застегнувшая полушубок, спросила озабоченно:
– Что там такое? Хамят, что ль? Так ты их на х… посылай. Мне тоже звонил один такой. Послала пару раз – как отрезало. Маринка посмотрела на нее, спросила быстро:
– Кто фиксирует звонки?
– Да брось, подруга, – махнула пухлой рукой сменщица. – Не связывайся. Себе дороже. Ну, узнаешь ты телефон, а что толку? Поедешь разбираться, а там «шкаф» какой-нибудь квадратный. Еще и морду набьет.
– Кто фиксирует звонки? – упрямо повторила Маринка. Сменщица укоризненно покачала головой, вздохнула:
– Черт с тобой, пошли. Они вышли в коридор, поднялись этажом выше. Сменщица двигалась деловито и уверенно.
– И на фига мне все это нужно? – бухтела она. – Все время так. Приходится чужие проблемы разгребать. Маринка не слушала ее. Сменщица была большой любительницей поворчать. Они свернули в небольшой закут. Сменщица толкнула дверь. В крохотной комнатке, перед стойкой с аппаратурой, сидели телефонистки – две девицы неопределенно-молодого возраста. Сменщица без тени смущения протиснулась в комнатку, прикрыв Маринку собственным необъятным телом.
– Привет, девчонки. У нас тут наметилась небольшая проблемка. Требуется ваша помощь. Какой номер сейчас соединяли с двадцать третьей? Телефонистки переглянулись.
– А в чем дело? – спросила одна из них. Сменщица взглянула на нее.
– Представляете, какой-то г…юк повадился звонить моей напарнице, – кивок за плечо, – и нести разную х…ю. Девчонка молодая, ее это нервирует.
– На двадцать третий? – переспросила телефонистка, сморщившись от площадного словечка, как от зубной боли. – Мы сообщим Сергею Сергеевичу. Он разберется.
– Слушай, ты не это… не того… Короче, не болтай лишнего, поняла? – нахмурилась сменщица. – Я что, попросила тебя Сереге сообщить? Я тебя попросила сказать номер. А разобраться с этим козлом у нее, – снова кивок на Маринку, – и так есть кому. Можешь мне поверить. Телефонистки дружно посмотрели на бледную Маринку, затем переглянулись.
– Мы не имеем права называть номера телефонов клиентов, – безапелляционно заявила первая. – У нас гарантируется конфиденциальность звонков. Сменщица даже задохнулась от возмущения.
– Ну ты даешь, мать! – гаркнула она. – А если бы тебе стали так звонить, а? Или вон ей вон? – движение увесистым подбородком в сторону второй телефонистки. – Тоже бы сидела да «мурлом» торговала? «У нас гарантируется…» – передразнила сменщица и тут же взяла еще на полтона выше: – Ты свои сказки сикухам молоденьким рассказывай, поняла? А нам эту байду на уши не вешай! Тоже мне, Арина Родионовна выискалась! Этот урод девчонку до истерики каждую смену доводит, она уже ночами не спит, а ты нас тут своей ср…й конфиденциальностью «нагружаешь»! Во, блин, ни стыда ни совести у людей.
– Что, серьезно достает? – с сочувствием поинтересовалась у Маринки вторая телефонистка.
– Еще как, – завопила сменщица, поддерживая безмолвный Маринкин кивок.
– Дай им номер, – вторая телефонистка повернулась к подруге.
– Да? – встала на дыбы та. – А до начальства дойдет, кто отвечать будет?
– Я отвечу, – заявила вторая.
– Ты, мать, – надвинулась на первую телефонистку сменщица,
– должна бы за своих глотки грызть, а не гов…ься, как целка-переросток. Телефонистка посмотрела на нее ненавидяще, но все-таки пощелкала клавишами компьютера. По экрану побежали строчки: номера телефонов, адреса, даты и время разговоров, суммы.
– Вот он, ваш «клиент», – первая ткнула пальцем в экран. – Но учтите, я этого не видела. Меня вообще здесь не было.
– А то! – вопила сменщица, переписывая номер и адрес. – Спасибо, девочки. Бутылка и конфеты с нас. Они вышли в коридор. Сменщица вручила лист Маринке:
– Учись.
– Спасибо, – пробормотала та.
– Ерунда. Вот я, помню, квартиру выбивала у предрайисполкома, это было да. Картина маслом. Полдня орала, пока ордер не выписал. У него чуть инфаркт не случился. Маринка почти не слушала болтовню сменщицы. Она рассматривала неровные цифры, вчитывалась в адрес и никак не могла поверить, что психопат Боря у нее в руках. Все оказалось гораздо проще, чем ей представлялось. Если бы она догадалась пойти к телефонисткам сразу, после первого же звонка, возможно, это спасло бы кому-то жизнь. У дверей кабинета сменщица хлопнула Маринку по плечу.
– Не бери в голову, – бодро и уверенно заявила она. – Эти сволочи не стоят наших нервов. Кстати, при встрече плюнь этому му…у в рожу и от меня. Лады?
– Хорошо, – кивнула Маринка.
– Ну, все тогда. Я побежала. Сменщица с достоинством океанского лайнера поплыла к лифтам, томно покачивая неохватными бедрами. Маринка проводила ее взглядом и вошла в кабинет. На панели телефона истерично моргала сигнальная лампа. Раздраженно билась в стены рассыпчатая трель. Меньше всего Маринке сейчас хотелось работать. Однако ничего не поделаешь. Надо. Она присела в кресло, в глубине души надеясь, что освободится другая линия и клиента перебросят, но лампочка продолжала моргать. Маринка протянула руку и сняла трубку.
