Чингиз Абдуллаев - Фактор страха

– Проиграешь, – снова отстучал компьютер, – выйди из игры, пока не поздно.

– Хотелось бы знать, кто ты, – написал Дронго.

– Этого ты никогда не узнаешь, – сказал неизвестный.

– В таком случае обращайся ко мне на «вы», – потребовал Дронго.

– Ты не лишен чувства юмора, – ответил неизвестный, – только напрасно ввязался в эту историю.

– Почему?

– Эту задачу тебе не решить. Слишком сложная. Не поможет даже поддержка того, с кем ты вчера встречался.

Дронго нахмурился. Чересчур хорошо был осведомлен говоривший.

– Тебя подвели информаторы, я ни с кем не встречался, – заявил Дронго.

– Не нужно врать, ты встречался с Премьером.

Это был уже вызов.

– Я видел его по телевизору. Но если ты считаешь, что у меня такие связи, могу лишь гордиться.

– Напрасно. Он битая карта. Как и ты сам. Все равно проиграете.

– Когда выйдешь на связь в следующий раз?

– Завтра вечером. Только не пытайся меня вычислить. Не получится. До свидания.

Экран погас. Несколько секунд Дронго сидел, размышляя, затем позвонил Зиновию Михайловичу.

– Со мной разговаривал неизвестный по Интернету, вы можете его вычислить?

– Он еще на связи?

– Нет. Только что отключился. Я не догадался вам сразу позвонить, беседа была довольно содержательной.

– Постараюсь что-нибудь сделать, – пообещал Зиновий Михайлович, – но в следующий раз позвоните, когда он будет на связи. Только не ночью, – быстро добавил он, – дайте хоть сегодня поспать.

– Отдыхайте. – Дронго положил трубку, снова поднял и набрал номер Романенко.

– Всеволод Борисович, вы допросили брата этого бизнесмена? Любителя «клубнички»?

– Придется утром его отпустить, – огорченно сказал Романенко, – против него ничего нет. Он лишь предоставил квартиру своим знакомым.

– Сказал, кому именно?

– Сказал. А что толку? Мы и без него это знали. Ключи от квартиры у него попросил какой-то Вадим, знакомый его брата. Постараемся этого Вадима найти, не знаю, правда, что это даст. Предоставить в распоряжение друзей на один вечер квартиру еще не преступление.

– Вы задержали его всего на сутки, а могли бы на семьдесят два часа. Закон разрешает.

– Зачем? Подержу до утра и выпущу. Как только найду этого Вадима.

– Отпустите его днем, – попросил Дронго, – утром я хочу поговорить с Хатылевым и арестованным водителем. Это очень важно.

– Ими занимается ФСБ, – услышал он в ответ, – и я уже ничего не могу сделать.

– Почему не вы? – удивился Дронго.

– Не знаю. Таков приказ начальства: передать обоих задержанных сотрудникам ФСБ.

– Но Хатылева должны допросить вы, и никто другой. Он причастен к убийству Труфилова, – напомнил Дронго.

– У меня приказ заместителя генерального прокурора, – сухо сообщил Всеволод Борисович, – а приказы не обсуждаются.

– Когда вы должны их передать ФСБ?

– Завтра утром.

– В котором часу?

– В десять или в одиннадцать, как только за ними приедут. А мне еще надо оформить все документы.

– Завтра в девять давайте отправимся с вами в тюрьму и допросим обоих, – предложил Дронго, – можно даже в половине девятого. От этого зависит выступление Рогова в немецком суде. Вы должны позвонить ему до того, как начнется заседание. Так что приезжайте в тюрьму в половине девятого. Выпишите на меня пропуск как на вашего помощника. В девять мы должны быть на месте. Сотрудники ФСБ подождут вас в прокуратуре. Вы приедете туда в десять или одиннадцать. В Берлине в это время будет девять.

– Вечно вы впутываете меня в истории, – вздохнул Романенко. – Ладно. Согласен. Как у вас дела?

– Чуть лучше, чем у бандита, которого застрелила Галина Сиренко.

– Вы по-прежнему отказываетесь от охраны? Тогда наняли бы частных телохранителей.

– Обязательно. Обращусь в агентство «Чагчаран», – пошутил Дронго, – кажется, там есть подходящие кандидаты.

– Утром буду вас ждать у тюрьмы.

Дронго положил трубку и снова принялся за работу. От напряжения и усталости слипались глаза. Но полученные результаты были ошеломляющими, и сон как рукой сняло.

– Неужели такое возможно? – прошептал он, потянувшись к телефону, но тут же убрал руку.

– Еще не время, – подумал Дронго, – пожалуй, мне предстоит сыграть самую интересную в моей жизни партию.

Этой ночью он спал в гостиной. Спал, как всегда, чутко и скорее почувствовал, чем услышал, когда в первом часу ночи в гостиную вошла мать Вейдеманиса. Она поправила на нем одеяло и, наклонившись, поцеловала в голову. Затем вышла, а он еще долго не мог уснуть, понимая, в каком состоянии сейчас эта старая женщина. В пятом часу утра его разбудило какое-то движение за дверью. Он догадался, что это Галина. Она почему-то не входила, а он прислушивался к биению собственного сердца. Как быть, если она войдет? Как отказать женщине после всего, что с ней случилось? В то же время он не хотел ее обманывать. Она была прекрасным товарищем, но не волновала его как женщина. А притворяться он не умел. Только бы она не вошла. И, словно угадав его мысли, Галина тихонько вернулась к себе.

Дронго снова заснул. Вот уже много лет он каждую ночь видел сны. И хорошо их помнил. Сны были необычные, даже несколько странные, и Дронго их записывал в блокнот с изображением панды, который купил специально для этой цели.

Утром он поднялся раньше всех, быстро побрился, принял душ, выпил чашку чая и уже в восемь часов вышел из дома, чтобы в половине девятого встретиться с Романенко возле тюрьмы. Наступило двенадцатое мая.

Москва. 12 мая

– Как вы думаете, почему я соглашаюсь на ваши невероятные предложения? – спросил Романенко у Дронго.

Они сидели в одной из комнат тюрьмы, ожидая, когда приведут Хатылева.

– Может быть, вам просто нравится со мной соглашаться, – пошутил Дронго.

– Прекратите, – отмахнулся Романенко, – я серьезно.

– Я тоже серьезно. Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь вам помешать. Скорее пытаюсь помочь.

– С кем вы встречались десятого числа? – вдруг спросил Романенко.

– А почему вы спрашиваете?

– Разное говорят, – сказал Романенко, – одни утверждают, что вы встречались с Генеральным прокурором, другие – что с директором ФСБ. Третьи – что с главой президентской администрации. А мо-жет быть, с самим президентом?

– Откуда такие слухи?

– Не знаю. Все считают, что вы выполняете чье-то задание. Лично меня просил о сотрудничестве Генеральный прокурор, но, насколько мне известно, с вами он не встречался.

– Я вообще ни с кем не встречался, – сказал Дронго, – если не считать генерала Потапова из ФСБ, моего старого знакомого.

– Возможно, это лишь слухи, – сказал Романенко.

В это время ввели Хатылева.

– Садитесь, Хатылев, – сказал Романенко, когда конвоир вышел, – нам нужно с вами поговорить.

– Я подам жалобу прокурору, – заявил Хатылев, усаживаясь на стул, – ваша сотрудница избила меня при задержании.

– Не валяйте дурака, – сказал Дронго, – во-первых, вас избила не сотрудница Романенко. Он следователь прокуратуры, а она майор милиции. Во-вторых, она ваша близкая знакомая, и у нее были на то причины сугубо личного характера. И наконец, в-третьих, советую вам не подавать такой жалобы. Сокамерники могут это истолковать по-своему, мол, вы не мужчина, если позволили женщине себя избить, и сами знаете, что в этом случае будет.

– Нет, – испуганно сказал Хатылев, – не нужно ничего говорить. Я не буду подавать жалобы.

– Прежде чем вас передадут сотрудникам ФСБ, – продолжал Дронго, – хочу задать вам несколько вопросов. Кто, кроме Попова, с вами встречался? Только без вранья.

– Очеретин и Шпицын. Я вам все рассказал. Больше я никого не знаю.

– Вы умный человек, Хатылев, – сказал Дронго, – хотя и подлец. Так что подумайте и постарайтесь вспомнить, как вел себя Попов, когда возникала непредвиденная ситуация. Сразу говорил, что надо делать, или спустя некоторое время?

– Сразу он никогда ничего не говорил. Был очень осторожен. Указания давал только на следующий день. По телефону. В лучшем случае через несколько часов.

– Все ясно. – Дронго переглянулся с Романенко. – Теперь вспомните свой разговор с ним о Галине Сиренко. Где он происходил? У него дома?

– Нет. В какой-то полутемной квартире.

– Вы уверены, что он был там один? И почему в темной? Свет отключили?

– Не знаю. Горели только светильники, шторы были задернуты. Я подумал, что так и надо, и ни о чем не стал спрашивать.

– А когда вы узнали про Труфилова? При каких обстоятельствах Галина вам про него рассказала? – спросил Дронго.

– Я скажу, только вы ей не говорите.

– Не буду. Не ради такого мерзавца, как вы, а ради нее, чтобы не нервничала.

– В постели, – выдавил Хатылев, – она всегда откровенничала в постели.

– Ну и подонок, – поморщился Романенко.

– Когда именно это произошло?

– Ночью. Она сказала, что он летит утром в Берлин, и я сразу позвонил Попову.