Александр Горохов - Смертельный азарт

Через полчаса Илья понял, что не занимался бы поисками Череды, если б в его подсознании смерть Вали не увязывалась со странной попыткой ограбления ее дачи — вот в чем была загвоздка, что дошло до Ильи не сразу. Илья вспомнил, как вор практически на его глазах долго бродил по даче и что-то искал, искал целенаправленно, аккуратно. Странный вор. И — ловко убежал, ловко спрыгнул со второго этажа. Для такого трюка нужна кое-какая спортивная подготовка, скажем — общая система тренировок подводного пловца.

Чушь. Илья тогда успел разглядеть на фоне окна выпрыгивающего вниз злоумышленника — он был невысок и плотен и никак не напоминал собой тощую и жилистую фигуру Череды — насколько сейчас Илья мог его вспомнить.

Он выбрался из ванны, влез в теплый халат, прошел в комнату и принял «мыслительную позу № 1» — то есть растянулся на диване и закрыл глаза. Но вместо размеренного процесса углубленного мышления — тут же заснул, а когда очнулся, за окном уже сгустились сумерки.

Откладывать намеченные дела не хотелось. Пока был азарт и настроение — надо было проделать все задуманное.

Уже через полчаса он вывел из гаража машину и покатил в Ясенево.

Глава 19

Череда жил в микрорайоне, застроенном однообразными семнадцатиэтажными домами с неизменным кубом трансформатора посредине, мусорными баками рядом и гаражами вразброс — где кому удалось приткнуть железный уродливый ящик или «ракушку».

Лифт поднял Илью под самую крышу, он вышел на лестничную площадку, где была устроена курилка — стояла пара табуреток и две консервные банки для окурков.

Сверившись с номером квартиры, Илья нажал на звонок, сразу же в ответ в квартире залаяла собака, потом двери открылись и сухощавая женщина с торопливой радостью глянула ему в лицо, но тут же осела и спросила:

— Вам кого?

— Череду. Алексея.

Он видел, что поначалу она собиралась ответить что-то резкое, грубое: «Его нет дома!», и захлопнуть перед его носом дверь, но легкая тень сомнения промелькнула по ее рано увядшему лицу, и она нехотя отступила от порога.

— Войдите. Но, к сожалению, его нет дома.

Собака лаяла, запертая в ванной. Через дверь в комнату Илья заметил ребенка в деревянном манеже — не более года, едва стоял на ногах.

— Он скоро вернется? — спросил Илья.

Женщина ответила не сразу.

— Не знаю. Вы из института, да?

— Да, — кивнул Илья. — Он еще отдыхает в Крыму?

И вдруг она словно с цепи сорвалась, перейдя на яростный крик.

— В Крыму?! В каком Крыму?! Он спутался с этой своей богатой шлюхой, будто бы вы не знаете?

— С какой шлюхой? — оторопел Илья.

— С дочкой академика — Валькой Всесвятской! У нее же дача во Франции, на берегу Средиземного моря, а у покойного папаши счет в швейцарском банке! Что твоему Череде до нас с сыном?! Хоть подыхайте, лишь бы ему было хорошо!

— Подождете, — Илья с трудом переварил эту несусветную информацию. — Где он сейчас?

— Как где?! Во Франции с этой падлой!

— Валентины Всесвятской, — тихо сказал Илья, — больше нет на свете.

— К-как? — Глаза у нее высветлились, лицо обмякло, и она еле слышно спросила: — Умерла?

— Да. Она утонула. И если ваш муж был с ней в Крыму…

— Да не был он в Крыму! Он вчера вечером звонил из Парижа!

— Точно — из Парижа? Вы уверены?

— Идемте на кухню, — устало пригласила она. — Я как раз кофе заварила, а в одиночку у меня уже неделю ничего в горло не лезет. Да, конечно, из Парижа! Телефонистка со станции так и сказала: «Вас вызывает Париж, подождите!» В трубке потрещало, а потом Алексей и завопил…

— Что он сказал? — Илья присел на табуретку к маленькому столику.

— А что он мог сказать? Сказал, что ко мне не вернется, а сыну помогать будет. Наказал, чтоб учила мальчишку французскому и английскому языку. Как подрастет, обещал дать ему образование где-нибудь в Оксфорде или Кембридже… Парня-то он любит, конечно. А в остальном…

— Когда он улетел… в Париж?

— Да с неделю назад. Послушайте, вы не знаете, как прожить бабе одной с ребенком на руках, если у нее зарплата медсестры и больше нет никакой помощи? Если она и на панель пойти не может, потому что мужики ей стали противны до блевотины! Как вас зовут? Я — Алла.

— Илья…

— Так вот, Илья, у вас есть немного лишних денег, чтобы помочь нам с сыном не подохнуть с голоду? А я для вас буду делать все, что вы захотите! И сколько хотите! Я вам понравлюсь во всех отношениях.

— У меня нет лишних денег, — покачал головой Илья. — И не надо так. Я думаю, что теперь Череда скоро вернется. Из Парижа или других мест…

— Ну и пусть возвращается! А мы дадим ему коленом под зад! Ах, черт возьми! Как мне хочется, чтобы этому подлецу было плохо! Как хочется, чтобы он волком взвыл от горя! Как хочется нагадить этой скотине так, чтоб жизнь была ему не в радость! Извини меня, Илья, ты не женат?

— Нет.

— И не женись, пока не будешь уверен, что это один раз и навсегда. Не женись, если тебе в девке только задница, сиськи да морда фейса понравится. Это все быстро проходит, — она засмеялась фальшиво и через силу, потом сказала мягче: — Да что я тебя поучаю, вижу, что и сам не дурак. Выпить не хочешь? Спирт есть. Медицинский.

— Нет. Я за рулем.

Ему хотелось расспросить, откуда у нее информация о даче Всесвятских на берегу Средиземного моря и счете академика в иностранном банке. Касательно счета — еще можно было что-то предположить, поскольку Всесвятский-Лада последние два года читал лекции где-то в университетах Европы, но — дача? Это было не в стиле жизни Всесвятского. Но — кто его знает…

— Плюнь на свою машину, — все с той же фальшивой улыбкой уговаривала его Алла. — Выпьем, и останешься у меня.

— Не стоит, Алла, — как можно мягче отказался он. — Тебе хочется напакостить своему мужу. А мне как-то неприятно быть твоим инструментом в этом деле. Давай так договоримся. У меня, кроме работы в институте, есть небольшая фирма. Услуги всякие оказываем. Иногда я для всяких заданий беру людей на аккордную плату. Может быть, по твоему профилю что подвернется, так я тогда тебе позвоню.

— Спасибо и на этом, — тускло ответила она и поставила на столик чашки. — А если тебе потребуется половая тряпка, о которую можно вытирать ноги, то ты позвони мне, не стесняйся.

Они выпили кофе и проговорили еще около часа, в течение которого Илье пришлось выслушать обычную историю семейной жизни, которая так хорошо и радостно начиналась, а потом погрязла в быту, краски прежней любви полиняли, чувства остыли, и оказалось, что люди чужды друг другу и совместная жизнь для них подобна совместному же тюремному заключению в бетонных стенах общей квартиры.

Около одиннадцати вечера Илья попрощался с Аллой, спустился, сел в машину и решил по дороге домой заехать на автостоянку к Корвету, для чего по Кольцевой дороге добрался до Щелковского шоссе.

Хозяина автостоянки на работе не оказалось, охранник сказал, что он появлялся лишь утром — кормил собак. А для него, Ильи, оставлена записка.

Илья присел к столу и вытащил записку из-под тяжелой хрустальной пепельницы. Почерк у Корвета был твердый, буковка к буковке.

«Илья! Куда ты, черт тебя дери, пропал?! Тебя изо всех сил разыскивает Куприянов А. А., злой как черт. Ты должен был с ним встретиться в каком-то его кабаке, а теперь он бесится и грозит нам войной до последней капли крови. Это дело надо обязательно погасить, нечего бесить всякую шелупонь, она тоже бывает опасной.

Илья вспомнил, что во вторник обещался быть у Куприянова в ресторане «Белый дракон», дабы разрешить наконец все их взаимные претензии и рассчитаться по долгам. С Куприяновым шутить не следовало — это было вполне очевидным, и Илья решил завтра же съездить к нему.

Он вернулся к своей машине и покатил домой.

Ставить машину в гараж он поленился — неохота было потом добираться до дому пешком. Машина, как конь лихого казака, должна стоять оседланной у порога хаты, чтобы не бежать к ней целый километр в час боевой тревоги.

Он загнал автомобиль во двор, под свои окна, заглушил мотор, а потом минут пять устанавливал и настраивал в кабине и под капотом все виды охраны, которые только приобрел и изобрел сам.

Когда он пересекал двор, то автоматически и совершенно бессознательно взглянул на окна своей квартиры и неожиданно обнаружил, что в комнате горит свет. На кухне — тоже. Вариантов было три — либо пришел Корвет и часа два придется размышлять о бизнес-планах на ближайшее будущее, либо соскучилась Римма и тогда вообще не уснешь до утра, либо явились оба вместе и примутся уговаривать его рвануть в какое-нибудь злачное заведение, искать себе на шею ночных приключений.

А ведь эти два придурка — все, что у меня есть в жизни, с неожиданной теплотой подумал Илья и ускорил шаги. Все, что есть — полусумасшедшая девчонка с полным отсутствием даже зачатков общепринятой морали и малограмотный полууголовник, преданный как раб. Еще, правда, в Таллине живет надежный дружочек Яаак Мююр, но теперь это заграница. Так что? — на мгновение мелькнула горькая мысль, — это все, что приковывает тебя к этой Москве, к дому, к стране, в конце концов? А что еще? Могилы родителей на Немецком кладбище? Он навещал их крайне редко и после этого тяжело и беспросветно напивался «по-черному» на несколько дней. Работа? Нет теперь работы — есть суета, ей и живешь. Жениться, наверное, пора, вяло подумал он, может, в этой области появятся хоть какие-то радости. Опять же — на ком? В сознании его кто-то ехидно засмеялся — другой Илья — и посоветовал: «А ты отними у Лученкова его любовницу да и женись! Тебе же этого хочется!» Нет, и этого тоже не хочется. Хотя за последние несколько лет его ни к кому так неудержимо не тянуло, как к этой вовсе незнакомой волоокой блуднице, от которой исходила столь густая волна плотоядия, что, казалось, в этой волне искупаться можно было. Женитьба — такая же лотерея, такая же игра, как и все остальное, и мысль эта, решил Илья, банальна до остервенения.