Фридрих Незнанский - Живая бомба
— Выходит, что виновата исполнительная власть? Президент виноват?
Меркулов наморщил широкий лоб.
— Все считают, — медленно и раздумчиво заговорил он, — что исполнительная власть в стране всемогущая. Но можно ли защитить всех? Теоретически — да. Если только этим и заниматься. Можем ли мы считать, что наша исполнительная власть сейчас эффективна?
— Не знаю. Наверное, не очень.
— А будет ли она эффективнее, если плюс ко всем своим проблемам еще станет подменять законодательную и судебную?
— Нет.
— Вот то-то и оно.
— Значит, выход из ситуации просматривается лишь один. Нужно биться за ограничение коррупции вообще. А кто может сделать это?
— Кто?
Меркулов обвел пальцем в воздухе круг:
— Общество в целом, вот кто. И в авангарде этой борьбы должны стоять мы — профессионалы. Согласен?
Да, Владимир Дмитриевич. С этим трудно не согласиться.
Ну тогда давай еще по одной — и по домам. — Меркулов задрал рукав пиджака и глянул на часы. — Меня уже моя Леля заждалась. — Он взялся за бутылку, посмотрел на Поремского. — Ты как, вообще, не возражаешь?
Возражать Поремский не стал.
Глава 8
СВИДАНИЕ
Миша Камельков и Юля Иванова возвращались с дня рождения их общего знакомого в прекрасном настроении. Они шли по асфальтовой дорожке, освещенной желтыми фонарями. Камельков без конца сыпал анекдотами, Юля весело над ними смеялась. Многие она слышала и раньше, но Камельков так артистично их рассказывал, что невозможно было удержаться от смеха.
— Ох, Михаил! Тебе бы не в юридической конторе работать, а на сцене — артистом разговорного жанра.
— Это точно, — согласился Камельков. — Одно плохо — Петросяну и Хазанову придется уйти в управдомы.
— Это почему же?
— Не выдержат конкуренции.
Тут Камельков состроил такую высокомерную мину и так значительно посмотрел на Юлю, что она не выдержала и рассмеялась.
— Ты точно артист! Ох! Слишком много смеха для одного вечера! Не расплакаться бы потом.
— Это вы, женщины, можете, — подтвердил Камельков. — В принципе все женщины — шизофренички.
Глаза Юли возмущенно сверкнули.
— Ну вот, договорился, — сказала она. — Почему это мы шизофренички?
Камельков насмешливо приподнял бровь, как это делал профессор Дзикевич:
— Посуди сама. Какой самый главный признак психического расстройства?
— Не знаю. Какой?
— Частая смена настроений! — изрек Камельков с видом знатока человеческих душ. — Допустим, человек только что хохотал как ребенок — и вот он уже рыдает и ненавидит весь мир. А проходит еще пять минут — и он опять смеется. Еще пять минут — и снова слезы. Ты когда-нибудь видела, чтобы мужчина так поступал?
— Ну… — Юля задумалась.
— Не напрягайся — не вспомнишь. А вот женщины постоянно себя так ведут.
— У нас просто другой темперамент, — возразила Юля. — И более острый взгляд на мир. Мир ведь страшно переменчив: меняется он, меняется и наше настроение.
— Наоборот, мир до смешного стабилен, — продолжил поучать Камельков. — Настолько стабилен, что иногда делается тошно и хочется немедленно в нем что-нибудь переменить.
— Ага. Что-нибудь взорвать, разрушить, перевернуть с ног на голову. Типично мужской подход к жизни. Оттого у человечества и все проблемы, что вам, мужикам, не сидится на месте.
— Это не так! — горячо воскликнул Камельков и принялся возмущенно жестикулировать. — Мы двигаем прогресс, создаем цивилизации!
— А потом сами же их и разрушаете, — усмехнулась в ответ Юля. — Помнишь тост Леонова? «Чтобы количество погружений равнялось количеству всплытий!» А по-моему, не надо никуда погружаться, тогда и всплывать не придется. Согласен?
— Не совсем. Мы ведь не просто так погружаемся и всплываем — мы бережем ваш покой. Чтобы вам не пришлось заниматься этим неблагодарным делом.
Юля вздохнула:
— Вы, мужчины, страшные упрямцы. Не буду спорить, мне тебя все равно не убедить.
— Вот это правильный подход, — немедленно согласился Камельков. — Нет ничего противнее женщины, которая без конца спорит с мужчиной. Или с мужчинами. Так и кажется, что у нее вот-вот вырастет борода.
Юля засмеялась:
— Из-за нервного расстройства, что ли?
— Из-за гормональных сдвигов. Она ведь все время пытается доказать, что она такая же, как мужики. Вот только зачем — непонятно.
Юля насмешливо зажала уши ладонями:
— Все-все-все! Хватит меня провоцировать. Все равно не буду с тобой спорить.
— Правильно, — кивнул Камельков. — Не думаю, что тебе пошла бы борода. Да и без усов тебе гораздо лучше.
— Кстати, что это за юридическая контора, в которой ты работаешь?
Камельков пожал плечами и нехотя ответил:
— Да так, контора как контора, чего о ней говорить.
— Большая?
— Контора-то? — Камельков вновь дернул плечом. — Да не очень. Хотя и не сказать, что маленькая. Так, средняя.
— А сколько человек у вас работает?
— Несколько, — уклончиво ответил Камельков.
— Ты говорил, что ее создали бывшие студенты?
— Угу.
Юля восторженно покачала головой:
— Боже мой, как это интересно!
— Почему?
— У меня бы никогда не хватило решимости открыть свое дело. Ну, может быть, потом, лет через десять, когда я стану опытной матроной с резюме как у папы римского. Тогда, может, и решусь.
Камельков с нежностью посмотрел на Юлю:
— Ангел мой, ты себя недооцениваешь.
Неожиданно Юля нахмурилась.
— Не называй меня так, — резко сказала она.
— Как?
— «Ангел мой».
— Почему? Навевает нежелательные воспоминания? — Да.
— Хорошо, не буду.
Они вошли во двор дома, где жила Юля. Остановились возле подъезда.
— Хороший вечер, — сказала Юля. — Спасибо, что вытащил меня на день рождения твоего друга. Мне давно уже нужно было развлечься.
— Всегда пожалуйста, — в тон ей ответил Камельков. — Хочешь, завтра еще куда-нибудь сходим?
Юля внимательно посмотрела на Камелькова. И вдруг спросила:
— Миша, ты пытаешься за мной ухаживать?
Дьявольская проницательность! — улыбнулся
Камельков. — И как только тебе удалось так быстро меня раскусить? Да, пытаюсь. И думаю, что у меня это неплохо получается. Как ты считаешь?
— У тебя это прекрасно получается. Вот только я не уверена, нужно ли нам продолжать встречаться?
— Нужно, — с энтузиазмом сказал Камельков. — Я в этом уверен. Дай мне еще немного времени, и ты сама в этом убедишься.
Юля молчала. Она по-прежнему внимательно вглядывалась в лицо Михаила.
— Не знаю… — тихо сказала она. — Ты хороший парень. Но ведь внешность так обманчива. Вдруг ты совсем не тот, за кого себя выдаешь? Вдруг ты не работаешь в юридической конторе и зовут тебя вовсе не Миша Камельков?
— Здрасте вам! А как же меня, по-твоему, зовут? Джеймс Бонд? А может, Володя Шарапов? Зачем мне врать?
Юля пожала плечами:
— Не знаю. У тебя для этого могут быть тысячи причин.
Камельков нахмурился и понимающе вздохнул:
— Ясно. По всей вероятности, у тебя недавно был роман с человеком, который морочил тебе голову и в конце концов оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. Угадал?
— Почти.
— А ты плюнь, — посоветовал Мишаня. — Плюнь и забудь. Люди все разные. Если у тебя на пути встретился один подлец, это не значит, что все такие.
— Наверно, ты прав. Ладно, мне пора. Пока!
Юля поднялась на цыпочки и поцеловала Камелькова в щеку. Затем повернулась и направилась к подъезду.
— И все? — удивленно спросил Камельков.
Юля остановилась. Оглянулась и спросила:
— А ты еще что-то хотел?
— Да в принципе…
— Вот и хорошо, — улыбнулась Юля. — Тогда до завтра. Мой телефон ты знаешь — звони.
Юля помахала Камелькову ладошкой и скрылась в подъезде.
Глава 9
НОВЫЙ ПОВОРОТ
Распрощавшись с Юлей, Камельков еще некоторое время постоял у подъезда, глядя на освещенные окна квартир и прикидывая, в какой из них живет Юля, затем повернулся, сунул руки в карманы брюк и побрел к автобусной остановке, насвистывая под нос: «Сердце красавицы склонно к измене…»
Через три минуты он дошел до конца дома и свернул за угол. Как только он это сделал, дверь машины, припаркованной к высокому бордюру, отделяющему двор от детской площадки, открылась и из нее выбрался высокий человек в черных джинсах и темной футболке. В губах у человека была зажата мерцающая красным огоньком сигарета.
Человек этот задумчиво посмотрел вслед скрывшемуся за углом Камелъкову, затем вынул изо рта сигарету, швырнул ее в лужу и решительно направился к подъезду, в котором жила Юля, на ходу доставая из кармана сотовый телефон.
