Джон Гарднер - Возвращение Мориарти

Часом позже та же четверка повторила урок уже в Ньюингтоне, с Израелем Кребицем.

В полудюжине ночлежек у Ливерпуль-стрит люди Мориарти почти не встретили сопротивления. Крепко досталось только двоим. Остальные — как хозяева, так и обитатели — не смогли предъявить сколь-либо убедительных аргументов изрыгающим проклятия здоровякам с громадными кулаками.

Указания Мориарти выполнялись четко и быстро: постели порезали на полосы, грубоватые столы, стулья и кровати порубили топорами, горшки, блюда и миски побили, причем во многих случаях о головы хозяек.

Примерно в девять часов вечера в «Голове монашки», как и в десятке других заведений, пользовавшихся популярностью у людей Грина и Батлера, начало происходить нечто странное: агрессивно настроенные клиенты начинали шумно ссориться, едва успев заказать выпивку. Перебранки разгорались, в ход шли кулаки, потом стулья и кружки, стаканы и горшки.

В «Голове монашки» больше всего пострадали постоянные посетители, многих из которых хорошо знали в полиции. Владельцы некоторых особенно пострадавших заведений были вынуждены закрыть их на какое-то время для ремонта.

К вечеру число наблюдателей вокруг дома на Нельсон-стрит увеличилось вдвое. Все заняли скрытные позиции, некоторые сменили обличье, и все были настороже. Для этой цели Мориарти разработал отдельный план, первая часть которого вступила в действие в восемь часов. Всех, кто входил в дом или выходил из него, без лишнего шума останавливали и задерживали. В десять минут девятого внимание двух подошедших к двери бывших боксеров привлекла молодая женщина аккуратной и весьма соблазнительной наружности, внезапно материализовавшаяся из темноты и пребывавшая в весьма возбужденном состоянии.

Привлеченные как приятной внешностью незнакомки, так и ее огорченным выражением лица, мужчины предложили свою помощь, но когда подошли к бедняжке, возникшие невесть откуда люди схватили их за руки, заткнули им рты и принялись отделывать дубинками. Через несколько секунд несостоявшихся посетителей отволокли за кусты, молодая женщина растворилась так же мгновенно, как и появилась, и на улице снова стало тихо.

Через какое-то время по улице, явно направляясь к дому Грина, пробежал мальчишка-бегунок. Впрочем, добраться до двери ему не удалось — сбитый подножкой, парнишка свалился в канаву, где маленький рот накрыла загрубелая мужская ладонь.

Еще через полчаса из дома вышел высокий плотный мужчина в длинном темном пальто и нахлобученной на затылок потрепанной высокой шляпе. Аккуратно притворив за собой дверь, он постоял под фонарем, оглядывая улицу, вслушиваясь в тишину, ловя подозрительные движения. Его раскрасневшаяся, испещренная шрамами и оспинами физиономия напоминала в желтоватом свете поле боя.

Выждав несколько секунд, он повернулся и уверенно двинулся в направлении Коммершл-роуд, куда так и не попал, поскольку закончил путешествие в фургоне, упакованный, как рождественский гусь. Компанию ему составили пара связанных по рукам и ногам парней и мальчишка, пытавшийся попасть в дом раньше. Основные силы во главе с Пейджетом прибывали постепенно, по одному, двое и трое, и к девяти сосредоточились на подступах к Коммершл-роуд. В какой-то момент из темноты бесшумно выскользнул и оказался рядом с Пейджетом вездесущий Паркер.

— Все там, внутри, за исключением того, которого мы взяли, — шепотом сообщил он.

— Грин и Батлер тоже?

— Да, они там весь день. Веселятся.

— Я им настроение подпорчу. — Пейджет сжал кулаки — ему предстояло выполнить самое главное задание вечера. — Сколько твоих ребят приглядывают за черным ходом?

— Четверо, но бойцы из них никакие.

Пейджет кивнул и негромко отдал необходимые распоряжения, отправив четверых своих громил к задней двери — отлавливать тех, кто попытается сбежать, и при необходимости ударить с тылу.

Внутреннюю планировку притона он уже знал — Мориарти удалось раздобыть планы соседних домов, представлявших собой копию штаб-квартиры Грина. Высокое, узкое здание с заброшенным садиком, примыкающим к боковой стене. За передней дверью начинался коридор, который вел к большой комнате в задней части дома; за дверью слева находилась гостиная. Внизу помещалась небольшая кухня; задняя лестница вела на второй и третий этажи, на каждом из которых было по три комнаты. Был еще чердак с мансардными окошками.

Закончив с приготовлениями, Пейджет свистнул. Услышав сигнал, отряд устремился к передней двери, которую разнесли в щепки тремя ударами кувалды.

Майкла Грина оповестили о вторжении, но приготовиться он все равно не успел. Когда люди Пейджета ворвались внутрь, от двери гостиной метнулась какая-то фигура — сторож, уснувший, должно быть, на своем посту у окна. Он бросился к большой задней комнате, откуда донеслись крики и невнятный шум то ли завязавшейся потасовки, то ли торопливого бегства.

Люди Пейджета, человек шесть, были уже в коридоре, когда мечущийся сторож добежал до двери и, обернувшись, выпустил пять пуль в приближающихся преследователей. Палил он наугад, не целясь, но промахнуться было трудно — трое упали, и один из них уже не поднялся.

Эхо первого выстрела еще гуляло между стен, когда Пейджет вырвал из-за пояса револьвер и открыл ответный огонь.

В комнате за дверью что-то грохнуло — ребята Пейджета ломились с тыла, — и в следующее мгновение злая волна докатилась до конца коридора, и там разделилась надвое: человек пять или шесть бросились вверх по лестнице.

Две наступающие с разных сторон силы сошлись в большой задней комнате, и люди Грина оказались зажатыми между ними, как ветчина в сэндвиче. Противники сцепились в жестокой схватке. И те, и другие дрались не на жизнь, а насмерть. Здесь не действовали никакие правила — ни чести, ни благородства, ни те, что ввел в свое время маркиз Куинсберри.[60]

Они кусались и толкались, били наотмашь и пинались, пускали в ход локти и колена. Крики и стоны смешивались с хрустом костей и хрипами.

Пейджет сразу же увидел Майкла Грина, отступавшего к двери в кухню, но Батлера в общей сваре не заметил. Он попытался пробиться к Культяшке, но наткнулся на невысокого, плотного крепыша, поднаторевшего в искусстве рукопашной драки. В правой руке тот сжимал длинный, устрашающего вида нож, которым размахивал перед собой, держа противника на расстоянии и делая внезапные и опасные выпады.

Пейджет принял единственно верное решение: вскинул руку с револьвером, оттянул большим пальцем боек и спустил курок. Промедление в доли секунды едва не стоило ему жизни, но потом он понял, что оружие дало осечку, и в последний момент с силой ударил рукояткой по выброшенной вперед руке врага. Крепыш проворно, что удивительно для человека немалого веса, отступил в сторону, и револьвер лишь задел по касательной рукав; сам же Пейджет отпрыгнул вправо, уклоняясь от лезвия, едва не проткнувшего ему живот.

В следующий миг он запустил бесполезный револьвер в лицо противнику, но тот пригнулся и устремился на безоружного врага, представлявшего теперь большую и весьма уязвимую цель. Сталь прыгала слева направо, и понять, откуда ждать удара, было невозможно.

Пейджет выбросил кулак, целя в ямочку под кадыком. Под костяшками пальцев что-то хрустнуло. Враг всхрапнул, издав звук, похожий на свист паровоза, лицо его моментально побагровело, отчего под левой ноздрей обозначилась кучка мелких бородавок, лоб покрылся потом, а по щеке побежали тонкие струйки крови.

Не теряя времени, Пейджет врезал ему коленом в пах. Крепыш взвыл от боли, согнулся, упал на колени и вскинул руки, выронив нож. Пейджет вогнал кулак в горло, и противник, захлебнувшись криком, рухнул на спину, под ноги дерущимся, и затих.

Выпрямившись, Пейджет увидел, что Грин оттолкнул одного из экзекуторов и уже тянется к двери. Выставив вперед плечо и отбиваясь от нападающих локтями и ногами, он врезался в толпу, но опоздал — Культяшка выскользнул за дверь. Кто-то свалился, перекрывая выход, и Пейджету пришлось отодвигать тело, что стоило еще нескольких драгоценных секунд.

Он снова потерял Культяшку из виду, потому что дверь из кухни, за которой находился огороженный садик, захлопнулась перед носом, отрезав хриплое дыхание и звук удаляющихся шагов.

Пейджет быстро проверил револьвер, толкнул дверь и вывалился в сад.

Майкл Грин уже добежал до дальней стены и даже успел на нее забраться. Его силуэт четко проступил на фоне хмурого неба. Пейджет аккуратно прицелился и выстрелил — в то же мгновение Грин перевалился через стену.

Опасность добавила Культяшке прыти — когда Пейджет подбежал к каменной ограде, птичка уже улетела, не оставив ни перышка.

Он огляделся, прислушался — ничего — и, выругавшись с досады, вернулся к дому. Сражение окончилось, и победители помогали своим раненым и выстраивали у стены тех из побежденных, кто еще мог стоять. Дело было сделано, но достичь главной цели — захватить Грина или Батлера — не удалось.