Алена Белозерская - Стрела, попавшая в тебя
— Жак, почему вы работаете на Люка? — однажды спросила Полина, когда они направлялись к дому. — Это слишком мелко для вас.
— Раньше вы так не считали, — улыбнулся он, с интересом взглянув на нее. — Почему сейчас пришли к такому мнению?
— Я всегда так думала, в особенности когда узнала, что в прошлом вы были юристом. Вы казались мне человеком большого ума и возможностей. Именно поэтому я не понимаю, что заставляет вас быть охранником.
Жак ничего не ответил, молча проводил ее до комнаты и запер дверь, и Полина поняла, что слишком поторопилась с подобными вопросами. Сердце Жака можно было «растопить», она чувствовала это, но также знала, что привлечь его на свою сторону будет нелегко.
В следующий раз о визите Люка ее предупредили заранее. Жак сообщил, что мсье Матуа намерен провести в усадьбе выходные. Прилетит он к шести вечера, поэтому Полине стоит подготовиться. Он с намеком посмотрел на ее платье, которое совершенно утратило свой внешний вид из-за стирки туалетным мылом в раковине и сушки на батарее.
— Вторая часть «Марлезонского балета», — с ухмылкой проговорила Полина, глядя на себя в зеркало.
Она приняла душ, затем нанесла макияж и аккуратно уложила волосы в прическу-ракушку, подходящую к платью, которое выбрал для нее Люк. Он задержался на час, прилетев только к семи. Шум лопастей вертолета заставил ее сердце бешено колотиться в груди. Она присела на диван в ожидании, когда он поднимется к ней, но вошедший в комнату Крис сообщил, что мсье Матуа ждет мадам в гостиной. На часах было половина восьмого, и Полина запомнила это время, словно оно прочертило толстую линию между ее прошлой жизнью и будущим. Крис подал руку, помогая спускаться по ступеням, она же чувствовала себя ужасно, будто шла на жертвоприношение, при этом старалась улыбаться, чтобы не выдать истинного настроения и не злить Люка. В гостиной горели свечи и всюду были расставлены белые лилии. На столике в ведерке охлаждалось шампанское, Люк ожидал ее у камина. Вид у него был наглый, но вместе с тем взволнованный, как у подростка, готового получить в подарок мотоцикл, к которому ранее не разрешали приближаться. Он улыбался, и при виде его довольного лица Полине хотелось плакать.
Крис уже намеревался удалиться, сделал несколько шагов и внезапно рухнул на пол. За секунду до его падения Полина услышала характерный хлопок, когда пуля вылетает из оружия с глушителем. Еще мгновение назад он стоял рядом с ней, а теперь лежит у ног, и кровь, льющаяся из раны на голове, расплывается по полу. Интуитивно она сделала шаг назад, но тут же качнулась вперед от удара по голове и упала на неподвижное тело светловолосого парня, который несколько дней назад сказал, что ему рано думать о смерти.
* * *Далеко в тумане Полина слышала знакомый голос, зовущий ее, пыталась ответить, но не могла, проваливалась в глубокую яму и снова пробовала из нее выбраться. Наконец голос начал звучать четче, она почувствовала прикосновение влажного полотенца ко лбу и застонала от боли в затылке.
— Жак, где я?
— В шато д’Арэ, — ответил Руа, и Полина выругалась, так как думала, что умерла, вернее, мечтала об этом.
— Что произошло? — приподнялась она и увидела, что лежит на диване.
Пошевелив левой рукой, вскрикнула и подняла вверх пистолет, который крепко сжимала пальцами.
— Дайте, — мягко попросил Жак, и Полина послушалась.
Взгляд ее переместился в сторону дивана, стоящего напротив. На нем, раскинув руки в стороны, лежал Люк. Грудь его была залита кровью, он не двигался, что заставило Полину подпрыгнуть на месте и умоляюще сложить руки перед собой.
— Это не я, Жак, — плакала она. — Богом клянусь, я даже не понимаю, каким образом пистолет оказался у меня в руке. Сначала Крис упал, потом меня ударили по голове, и я очнулась уже здесь. Ты пытался привести меня в чувства. Я действительно не знаю, кто это сделал. Поверь мне, — всхлипывала она, глядя в застывшее лицо Люка. — У меня и пистолета не было. Если бы я…
— Успокойтесь, — Жак погладил ее по голове, отчего она сморщилась и дотронулась до огромной шишки на затылке. — Я знаю, что это не вы.
— Кто тогда? Вы? — в ужасе расширила глаза Полина и с облегчением вздохнула, когда Жак отрицательно покачал головой.
В гостиную, шумно дыша, вошел Матье. На правой щеке у него была глубокая рана, словно его полоснули ножом или он ударился о какой-то острый предмет. Левая рука была неуклюже прижата к туловищу, и Полина увидела, как из рукава на пол большими каплями падает кровь. Жак подошел к нему и помог снять пиджак. Пуля лишь слегка задела плечо. Осмотрев кровоточащую рану, он констатировал, что жизни Матье ничто не угрожает. Услышав это, толстяк гневно усмехнулся и грязно выругался.
— Ты успел? — спросил Жак, посмотрев на пистолет, который Матье аккуратно положил на столик у кресла.
— Нет. У восточной стены его ждал мотоцикл. Ловкий гад, перелетел ограду, словно акробат, а по саду бежал с такой скоростью, что и дьявол его не догнал бы.
— Но ты хотя бы разглядел его? Или он был в маске?
— В маске, — кивнул Матье. — Все же перед тем, как он выстрелил в меня, я увидел его глаза. Синие, как топазы.
— Сапфиры, — подсказала Полина, поднялась и увидела, что подол платья ее залит кровью убитого Криса, видимо, она вымазалась, когда упала на него. — Прости, Матье, топазы тоже бывают синими.
— Я знаю только одного человека с такими глазами. И еще, когда он моргал, веки в прорезях маски были темными, почти черными. В общем, думаю, это был приятель мсье Конни.
— Он тебя видел?
— Нет, конечно! Думал, что я с пулей в грудине лежу в коридоре.
Полина подошла к Люку, приложила пальцы к его шее и с неожиданным удовольствием поняла, что пульса нет. По иронии судьбы, он был мертв от рук друга Конрада, того же человека, который убил Алекса.
— А ты, твою мать, где был? — услышала она вопрос Матье.
— Не поверишь, — смутился Жак. — В туалете. Но думаю, Микки не стал бы меня убивать. Ему нужно было избавиться от Люка и вас. Меня оставили в живых, чтобы вызвать полицию и не дать мадам Матуа сбежать отсюда.
Он прошелся по гостиной, подошел к Крису и с сожалением посмотрел на него.
— Черт! — воскликнул Матье. — Странно, что он не убил ее.
— У Люка не было пистолета, — задумчиво произнес Жак. — Следовательно, пуля во лбу мадам Матуа выглядела бы крайне неуместной. Полиция задалась бы вопросом, откуда она там появилась. Стали бы искать третье лицо, убившее бывших мужа и жену, а после скрывшееся. Но так как мадам жива, а Люк мертв, на руках у нее явно обнаружат частицы пороха, а на пистолете отпечатки пальцев, значит, дело будет быстро закрыто. Мы с тобой — свидетели или соучастники, это уже как следствие повернет, а мадам однозначно отправится в тюрьму. И ни один адвокат не поможет ей выпутаться.
— Даже такой, как ты?
— Особенно такой, как я. У меня восемь лет не было практики. Знаешь, мне интересно, как он в тебя не попал? Может, намеренно? Или ты с ними заодно?
— Пошел ты! — возмутился Матье. — С того места, где он находился, было неудобно стрелять, хотя я попал бы ему в глаз с такого же расстояния и позиции, — похвастался он. — Но этот черный — не я! Твою мать, принеси полотенце, — попросил он Жака. — Так жутко рожу раскроил, когда падал. Стукнулся о чертов комод. Щиплет и дергает.
— Грохот твоего тела я услышал даже из туалета.
— Я не оценил твою шутку.
Полина оторопело слушала этот диалог и размышляла над тем, для чего Микки убил Люка и почему именно ее решили подставить. Она устало присела на диван и смотрела, как Жак очищает рану на щеке Матье полотенцем. Тот морщился и стонал, как девица, чем вызывал недовольство со стороны Руа.
— Когда будете звонить в полицию? — спросила она и вздрогнула, потому что мужчины одновременно непонимающе уставились на нее. — Весьма уместный вопрос в данной ситуации.
— Вы хотите состариться в тюрьме за преступление, которого не совершали? — спросил Жак, подошел к бутылке шампанского, стоящей в ведерке со льдом, и наполнил бокал. — Если мы сейчас вызовем полицию, вас заберут в Нант. Когда в газетах появится сообщение о смерти Люка Матуа, вас заклеймят убийцей и, поверьте, отмыться будет невозможно. — Он сделал глоток и вдруг внимательно всмотрелся в бокал. — Нам нужен отпечаток губной помады.
— Хочешь, чтобы я накрасил рожу и приложился к нему? — хмыкнул Матье, прошелся по комнате и бросил на Люка взгляд, полный сожаления. — Мать твою! — выругался он, присел на диван рядом с Полиной и обратился к Жаку: — Зачем тебе это понадобилось? Хочешь, чтобы жандармы решили, что в доме была еще одна баба? Здесь полно ее отпечатков.
— Только в спальне и столовой, — сказал Жак. — И перила на лестнице. Придется вычистить комнату наверху и ванную. Заодно убраться здесь. Полина, больше ни к чему не притрагивайтесь.
