Галина Романова - Ты у него одна
– Если честно, то я об этом и не думала. Мне так плохо все последние дни, что было не до этого.
Ее губы поползли в улыбке в разные стороны. Глупая такая улыбка, почти счастливая. Боже, она просто немела от того восторга, который охватил ее от его поглаживаний и от того неподдельного восторга, с которым он ее рассматривает. Так и хотелось воскликнуть: «Господи, хорошо-то как!»
Но Данила вдруг отстранился и как-то уж очень испытующе посмотрел на нее.
– Как думаешь, на кого он будет похож?
Эмма поняла подтекст этого вопроса. Тут же поняла. Вспыхнула до корней волос и попыталась оттолкнуть его руки.
– Чего ты? – притворился он непонимающим, но руки все же убрал. – Чего психуем?
– А то! – огрызнулась она и, отстранив его помощь, самостоятельно влезла в ванну. – Я знаю, что тебя сейчас интересует больше всего!
– Не знаешь, – поддразнил Данила и сел на край ванны.
– Знаю, знаю. И если ты задашь мне этот вопрос!.. Если только посмеешь рот открыть, чтобы задать мне его!.. – Эмма со всех сил шарахнула кулачком по воде, подняв кверху тысячу брызг и обдав ими мужа.
– То что? – Он засмеялся, и смех его уже не таил в себе никакой настороженности. – То что ты мне сделаешь, принцесса?
– Я?! Да я тебе!.. Я тебе в морду дам, вот!!! – И чуть привстав, она обхватила Данилу за плечи и сдернула его к себе в ванну. – Я тебя утоплю! Убью и не знаю что сделаю!..
Он быстрее быстрого разделся и уселся поудобнее напротив, обхватив ее всю своими сильными волосатыми ножищами.
– Медведь! – Эмма жадно обежала глазами крепкое тело мужа. – Настоящий медведь. – И потом вдруг без переходов выпалила: – Это твой ребенок, Данила! Твой! Если я действительно беременна и у меня не язва, не гастрит и, тьфу-тьфу-тьфу, не рак.
– Дурочка! – Данила взял губку и мыло и принялся интенсивно намыливать ее. – Иди-ка сюда, я тебя искупаю, сладкая моя.
«Черт! Нельзя быть такой испорченной!» – Она пыталась себя уговорить не смотреть на него такими жадными глазищами, не шарить по его телу с таким вожделением, но чертово искушение путало все мысли и делало их похожими на кисель. Горячий липкий кисель, застилающий глаза сладкой поволокой. Ей было стыдно, но она ничего сейчас не испытывала, кроме дикого, примитивного желания. Ни-че-го.
– Я тебя хочу, Данила, – прошептала она и конфузливо закусила губу. – Давай прямо здесь, а?! Мы с тобой никогда этим не занимались в ванне. Наверное, это так романтично…
Это было романтично. Это было сказочно – узнавать друг друга заново после столь долгой разлуки. После разлуки, которая для них могла никогда не закончиться…
Уже почти под утро Эмма уложила свою головку на его плечо, устроила ее поудобнее в выемке под ключицей. Прикрыла глаза и последнее, о чем подумала, так это о том, что завтра уже началось и оно будет таким же радостным, упоительным, наполненным его присутствием, как и прожитый в любовном угаре день минувший. С ней рядом отныне и во веки веков будет ее Данила, а это ли не счастье!
Но ее упоительным мечтаниям не суждено было сбыться, потому что следующий день начался с жуткого скандала.
Глава 18
– Ты?! Ты все время это знал и не сказал мне?! Чудовище! Подонок!!! – Она швырнула в него подвернувшейся под руку тапкой, а потом, подумав, послала вслед за ней и вторую. – Ненавижу тебя, гад!!!
– Леди! – Данила хмуро поглядывал на беснующуюся Эльмиру и без намеков на аппетит поглощал овсянку. – Попрошу выбирать выражения.
– Выбирать?! Выражения?! – Эмма слишком увлеклась, повысив голос, и он ей изменил. Она закашлялась, согнувшись пополам, и постучала кулаком себя в грудь. – Еще не придумали таких выражений, которые были бы достойны тебя!!! Ты хоть понимаешь, что ты сделал?!
– Нет, не понимаю. – Он раздраженно швырнул ложку на опустевшую тарелку. – Представь себе, не понимаю!!!
Он понимал. Он очень хорошо ее понимал, и это его еще больше злило.
Какого черта она так взвилась, узнав, что ее покойный незнакомый брат и удравший от нее пять лет назад Вениамин – одно и то же лицо?! Что так ее перекосило, когда в ответ на ее предположения, которые она ему робко выложила поутру, он ответил – да, это правда. Почему при его словах ее охватило такое бешенство?! Лично у него объяснение всему этому было только одно, и оно его злило. Более того, оно поднимало в его душе такую волну ревности, что трудно было дышать и оставаться спокойным. Овсянка вязким комком встала в горле, но заставить себя встать и налить себе кофе было выше его сил. Если он сейчас встанет и тронется с места, то непременно подлетит к ней, схватит за плечи и тряхнет как следует. И потом заорет на нее. А этого делать нельзя по нескольким причинам…
Она опять что-то истерично взвизгнула, и он недовольно сморщился, пробормотав:
– Прекрати верещать наконец, Эмма. Ты же умная женщина, а быть умной женщиной – значит не задавать вопросов, на которые невозможно ответить.
Эта его новая манера разговаривать с ней – отечески снисходительная манера – бесила ее дальше некуда. Она понимала, что ее несет. Понимала, что нужно остановиться, но странная злоба затопила ее по самые глаза. Злоба на саму себя, на Данилу, на покойного отца, на этого братца, что так умело манипулировал ею. А она… она-то дура!..
– Сядь, – почти приказал Данила, заметив, как она замерла с полуоткрытым ртом и невидящими глазами сверлит стену чуть выше его головы. – Сядь и послушай…
Удивительно, но она послушалась. Даже более того, налила из турки две чашки кофе. Всыпала себе две, а ему три ложки сахара и поставила чашки на стол. И затем, что само по себе было вообще из ряда вон выходящим событием, попросила у него прощения.
– Я – дрянь, – скорбно поджав губы, вымолвила она спустя минуту после короткого «прости». – Я знаю, как со мной трудно из-за того, что я – дрянь. Просто я хочу знать – почему?! Почему ты все это время молчал? Если это то, что во мне вот здесь, – она приложила руку к левой стороне груди, – то тогда мне страшно.
– А если объяснение этому совсем другое? Если это не злорадная наблюдательность с моей стороны, как ты наверняка подумала, а простая ревность? Да, черт возьми, ревность! Я же помню, как ты помчалась за ним следом! Помню!!! – Он все-таки вышел из себя, хотя и старался сдерживаться. – Ты же грезила им! Как же, такой славный красивый мальчик! Умный, образованный, все понимающий! Не то, что это быдло из квартиры напротив! Умчалась, не понимая, какой шлейф беды поволокла следом. И я знал, что он твой брат! Знал, черт побери. Но узнал уже после всего, что случилось. А вот он… Он знал все это с самого начала. И какие мотивы двигали им… Ты с ним спала?!
– Упаси меня бог!!! – Эмма в ужасе отшатнулась от его гневного лица, которое он приблизил к ее. – С ума сошел?! Ты же все знаешь. Приехали в это курортное местечко. Я уснула, он сказал, что ему нужно в город. А потом я случайно узнаю, что он сбежал с какой-то стриптизершей. И все…
– Если вы с ним не трахнулись, то только потому, что он оказался меньшим мерзавцев, чем я о нем думал. – Данила с силой шарахнул кулаком по столу. – Ты-то наверняка бы не устояла.
– Знаешь что?! – Она тоже попыталась стукнуть по столу, но сделала это как-то совсем неубедительно.
– Что?! – Он свирепо поводил глазами.
– А то! – Она опустила голову.
Боже, ей было стыдно признаваться в этом, но Данила был прав. На все сто прав – у них с Вениамином не случилось близости только из-за его нежелания. Она-то была более чем готова.
– Данила, давай перестанем ругаться. Тем более что нам есть что обсудить. И… еще раз извини меня. Пожалуйста. Беременные женщины вечно нервничают…
Он рухнул на свой стул и одним глотком опрокинул в себя неразмешанный кофе. Сморщился от непривычной горечи и в бешенстве отшвырнул от себя чашку.
Скандал с супругой вывел его из колеи. Причиной скандала послужил, на его взгляд, совершенно невинный повод. Что-то будет дальше, когда он сообщит ей о своем решении. Наверняка много вопросов, много раздражения, потому как последует очень мало ответов; и что-то прозвучит под занавес…
– Тебе нужно уехать, – пробурчал он недовольно, внимательно наблюдая за тем, как она малюсенькими глоточками пьет кофе и как бы прислушивается к тому, что у нее происходит внутри.
– Мне?! Зачем?! И главное – куда?! Кто меня ждет и где?! – взвилась она почти мгновенно, даже не осмыслив до конца, чего он от нее хочет. – Сейчас, когда ты рядом. Когда мы вместе можем получить все ответы на вопросы, я должна уехать?!
– Именно потому, что я сейчас рядом, ты и должна уехать.
Данила сморщился, ожидая нового шквала недовольства. Но супруга его удивила. Она поймала его руку, стараясь обхватить своей миниатюрной ладошкой его крупную узловатую кисть. Второй рукой ухватилась за его подбородок и пристально посмотрела в его глаза.
– Ты боишься за меня, Данила?
– Да, – не стал он врать. – Очень боюсь, малыш. Я сам не знаю, что будет дальше. Чего ждать с их стороны. Но финал, думаю, близится, и кого наш «дядя Гена» пустит под раздачу, я и сам не знаю. Мне нужно тебя сберечь. Тебя и его.
