Искатель, 1995 №5 - Клиффорд Саймак
— Не думаю, — произнес Джед. — Сегодня днем мы сломали им хребет. Черт возьми! Они поднимались на этот холм, будто участвовали в параде. Они шли прямо на нас, на наши пушки. А мы били по ним, как по мишеням. Да… Нам все время говорили, какой умный генерал этот Ли, но ответьте мне, какой умный генерал направит своих людей прямо на пунши?!
— Так сделал Бернсайд во Фредериксе, — заметил Эйсе.
Джед снова сплюнул.
— А кто когда нибудь говорил, что Бернсайд умный?!
Я допил свой кофе, поболтал остатки и вылил их в костер. Джед протянул руку к котелку.
— Нет, нет, спасибо, — сказал я, — больше не надо. Мне пора идти.
Уходить, однако, не хотелось. С каким удовольствием я побыл бы здесь еще часок-другой, болтая о том о сем с этой троицей. Так хорошо было сидеть у костра.
Однако интуиция мне подсказывала, что надо убираться отсюда как можно скорее, пока не произошло что-нибудь еще. Все-таки этот осколок пролетел слишком близко. Конечно, теоретически я был чист, выполнив все условия, но я не доверял ни этому миру, ни Рефери. Чем скорее я уйду отсюда, тем лучше.
Я поднялся.
— Спасибо за еду и кофе. Это как раз то, чего мне недоставало.
— Куда вы сейчас?
— Думаю, сначала поищу доктора.
Джед кивнул.
— На вашем месте я бы так и сделал.
Я повернулся и пошел вперед, каждую секунду ожидая, что они меня окликнут. Но они этого не сделали, и я продолжал идти по лощине, то и дело спотыкаясь в темноте.
Я помнил, хотя и весьма приблизительно, карту этой местности, так чтосмог по пути наметить себе маршрут. Тейнитаун-Роуд отпадала — это было слишком близко к полю сражения. Я пересеку Тейнитаун-Роуд и буду держать все время на восток, а добравшись до Балтимор-Пайк, пойду по ней в юго-восточном направлении. Непонятно только, почему я вообще так стремился куда-то. Какое значение имело то или иное место в этом странном фантастическом мире. По сути, у меня не было никакой определенной цели, я просто хотел уйти отсюда. Черт сказал мне, что Кэти была в безопасности на нашей Земле, однако он не объяснил, как к ней добраться, и потом, я не вполне верил его словам насчет Кэти. Черт был слишком ненадежным субъектом, и ему не следовало доверять.
Лощина кончилась, Тейнитаун-Роуд была прямо передо мной. Вокруг горели бивачные костры, и я пошел в обход. Я продвигался, спотыкаясь в темноте, как вдруг что-то фыркнуло и меня коснулась чья-то теплая волосатая морда. Я отпрянул назад и, прищурившись, различил силуэт лошади, привязанной к остаткам какой-то ограды.
Лошадь настороженно прянула ушами и тихонько заржала. Она, видно, стояла здесь уже давно и натерпелась страху. У меня было такое чувство, что она обрадовалась, увидев перед собой человеческое существо. Лошадь была оседлана и привязана к ограде.
— Привет, дружище, — сказал я. — Как дела?
Лошадь тихонько фыркнула; я подошел к ней и погладил по холке. Она повернула голову и потерлась о мое плечо.
Я отошел на несколько шагов и огляделся. Убедившись, что никого вокруг нет, я отвязал ее от изгороди, перекинул ей поводья через шею и кое-как взобрался в седло. Лошадь, казалось, была рада, что ее отвязали, и повиновалась каждому моему жесту.
Вся Тейнитаун-Роуд была запружена фургонами, но мне удалось пересечь ее, не привлекая ничьего внимания. Оставив дорогу позади, я направил лошадь на юго-восток, и сразу же, перейдя в галоп, она устремилась вперед.
По пути мы встречали небольшие группы солдат, бредущих куда-то по своим делам, а однажды нам пришлось дать здоровенный крюк, чтобы обойти артиллерийскую батарею. Наконец встречное движение прекратилось, мы достигли Балтимор-Пайк и направились по ней прочь от Геттисберга.
ГЛАВА 16
В нескольких милях от Геттисберга дорога кончилась. Мне следовало этого ожидать, так как на вершине Южной горы, где мы с Кэти впервые столкнулись с этим миром, была только тропа и ничего похожего на дорогу. Очевидно, и Балтимор-Пайк, и Тейнитаун-Роуд, и все другие дороги, а может, и сам Геттисберг были лишь декорациями к сцене боя, и за ее пределами всякая необходимость в них отпадала.
Когда дорога кончилась, я перестал следить, куда еду, и предоставил лошади полную свободу действий. По существу, продолжать путь было бессмысленно, и все же я не остановил лошадь. У меня было такое чувство, что чем дальше я уберусь отсюда, тем лучше.
Стояла мягкая летняя погода, и все небо было усыпано яркими звездами. Продвигаясь вперед, я вдруг подумал, что впервые с тех пор, как здесь оказался, у меня появилась возможность спокойно обо всем поразмыслить. Мысленно я обозрел все то, что произошло со мной с того момента, как я свернул с шоссе на дорогу, ведущую к Пай-лот-Нобу. В голове моей вертелось множество вопросов, но ответов на них я не находил. Вскоре мне стало ясно, что я занимаюсь совершенно бесполезным делом, пытаясь объяснить происходящее здесь с помощью своей человеческой логики, которая не имела к этому никакого отношения. Судя по всему, единственным возможным объяснением здесь была теория моего старого друга.
Итак, я находился в мире, где сила-сущность (довольно неуклюжий термин, должен признаться) воображения стала основой создания материи, или ее подобия, или какого-то нового ее вида. Некоторое время я напряженно думал, пытаясь найти верную формулировку, которая охватывала бы всю ситуацию, и свести все эти бесчисленные «может быть» и «если» к каким-то адекватным определениям, но это оказалось безнадежным делом, и, наконец, просто для того, чтобы все это как-то обозначить, я назвал то место, где сейчас пребывал, Страной-Фантазией и успокоился на этом. Вероятно, мне не следовало так уж сразу сдаваться, но я утешал себя мыслью, что, возможно, позже кто-нибудь найдет для всего этого более точное определение.
Итак, вокруг меня был мир, где ожили все фантазии, все выдумки, все сказки, легенды и мифы человеческой расы. В этом мире существовали все создания и ситуации, когда-либо зародившиеся в живых умах легкомысленных приматов. Здесь (каждую ночь или только в канун Рождества?) проносился по небу в своих влекомых оленем санях Санта-Клаус. Здесь со своим длинным ружьем шел крадучись по лугам Кентукки легендарный Дэниэль Бун. И здесь же происходила битва у Геттисберга (снова и снова или только по особым случаям?), которая в отличие от настоящей была слишком красива и величественна и почти бескровна, что отражало представления о ней последующих поколений. Здесь же, возможно, разыгрывались и другие кровавые и великие сражения прошлого, оставившие неизгладимый
