Маг и Отшельник - Маргарита Малинина

— Это же Светкина сумка! — заметила-таки Ольга аксессуар в моей руке.

— Что? — потому что сама я уже об этом забыла. — Ах, да, я хотела отдать родителям.

— Я отнесу, давай. — Лелька протянула руку.

Отдавая ей сумку покойницы, я почему-то внутренне порадовалась, что успела убрать колоду карт Таро в широкий карман платья.

* * *

— Что с вами не так?! — возмущался Лисин. — Вы зарубки на мече ставите, что ли?

Со мной действительно что-то не так, ведь при слове «меч» я думаю сперва о картах Таро (Мечи — одна из мастей), а затем уже о средневековом оружии. Профессиональная деформация, видимо, так и проявляется — сбивает напрочь ассоциативный ряд. Если я вижу какие-то предметы на перекрестках, я тоже сперва подозреваю черномагические обряды и стараюсь не переступать даже через них, не то что брать в руки, а уже потом приходят мысли, что кто-то просто что-то случайно выронил, переходя через дорогу.

— За что ты так с ней? — заступился за меня другой оперативник. — Не она же убивает.

— А это следствие установит, она или не она. — Светлые глаза капитана сверкали, как водная гладь под триллионом солнечных бликов. — А то что-то подозрительно часто она тела находит.

— Я нашла только полтора тела на сегодняшний день, — напомнила я капитану, наконец очухавшись и сумев таким образом за себя постоять. — Голова не считается полноценным трупом, учитывая, что этот труп нашли вы сами. Безголовый то есть.

— Да, но голову-то вам подбросили… И все убитые — ваши клиенты и почитатели.

— Сосед не клиент.

— Но сосед! Вы что, думаете, что это совпадение?

— Я не знаю, — честно ответила я.

Я уже отказывалась что-то понимать и даже попытки бросила.

— А я вам отвечу. Когда голова была подброшена, сосед ваш был уже мертв.

— Это точно?

— Точно.

— Точнее, — влез второй опер, — после вскрытия скажут. Но пролежал он в воде довольно долго, это факт неоспоримый.

— А мы можем наконец уйти отсюда?

Меня от запаха уже начинало подташнивать. Я ждала их на лестничной клетке. Наверно, час, а то и больше. Почему-то боялась возвращаться в свою квартиру. Мне казалось, что вернись я к себе, покинув вахту, и труп скоммуниздят. И я потом ничего не докажу. Глупо, конечно. Хотели бы убрать тело, уже бы убрали. Но я не могла уже нормально соображать. А теперь мы двадцать минут как минимум торчим в квартире Степана Кузьмича. Дверь в ванную постоянно открывается нараспашку, и я вижу его снова и снова… Стараюсь не смотреть, но не получается. Мы с Лисиным сидим на кухне, она напротив двери в ванную. Как я ни просила закрывать дверь, меня никто не слушал. Им нужно было фотографировать, проводить свои экспертизы, снимать отпечатки и так далее. И не только там. Они это делали во всей квартире. Хождение не прекращалось ни на минуту.

— А что такое?

Я пожаловалась на запах и тошноту. Поклялась, что еще немного — и меня вырвет. А это подпортит им, так сказать, улики. Новая ДНК в деле.

Довод убедил Лисина, и мы продолжили общение в моей квартире. Но перед этим случилась еще одна странная вещь. Когда Вячеслав уже вышел на лестничную клетку, меня остановил другой опер — тот, которого Лисин называл Петровичем, усатый дядька средних лет, — и поведал мне «страшную тайну» заботливым, отеческим тоном.

— Девочка, ты не обращай внимания на него, — кивок в сторону приоткрытой двери, за коей скрылся Лисин. — У него мать пострадала от, хм, гадалок разных. — Хорошо, что додумался не назвать меня аферисткой.

Я просто кивнула и вышла на площадку, пока Лисин не заметил моего отсутствия. Словоохотливость второго оперативника помогла мне понимать своего нынешнего визави куда лучше, включая всю его агрессию в мой адрес и постоянные подозрения в корыстолюбии. Однако эта тема меня занимала сейчас куда меньше, чем труп соседа.

Я поставила чайник, но чувствовала, что ни пить, ни есть не смогу еще долго.

— Знаете, что я думаю? — начал говорить тем временем Вячеслав, без спроса усевшийся за стол. Впрочем, в моей квартире он уже успел освоиться. — Сосед ваш мешал преступнику до вас добраться. Возможно, часто сновал туда-сюда. Или курить выходил на площадку. Или в окна смотрел, бдел, так сказать. Я видел пепельницу на балконе.

— Он вызвался меня охранять! — дошло до меня.

— Не понял?

А я поняла. И заревела. Ведь выходило, что Степан Кузьмич умер из-за меня. Капитан прав. Он помешал преступнику.

Я рассказала в двух словах, как застала соседа на лестничной клетке на табурете.

— Хм… А вы говорите, что не поклонник ваш. Или он такой добрый, что всех подряд защищает? Альтруистов я по жизни мало видел, я вам так скажу.

— Не мой он поклонник. А моей бабушки. Это ее квартира. Они всю жизнь были соседями. Ну и… какие-то шуры-муры, похоже, были. Но бабушка особо не распространялась. Говорила, что друзья детства.

— Друзья, — фыркнул Лисин, но не стал копать дальше. Понимал, что мне будет неприятно говорить о возможной неверности моей бабушки моему дедушке. Хотя Лисин не из того сорта людей, которые пекутся о чужих чувствах. Наверно, причины заботливости Кузьмича не были так уж сильно важны для следствия, как сам факт того, что этой заботой он кому-то помешал.

Мы немного посидели в тишине. Затем капитан задал еще парочку скучных вопросов, видимо, для протокола. Хотя подписывать мне пока никто ничего не давал. А потом ему позвонили. И… началось самое интересное.

— Собирайтесь, — бросил мне капитан, поднимаясь. Затем оглядел мой внешний вид. — Вы можете и в таком виде поехать, я думаю. Но если вы быстро оденетесь, я могу подождать.

Я сперва опустила глаза на свой прикид (обычное хлопковое домашнее платье, правда, пару маленьких пятен я уже успела на него поставить) и только потом догадалась спросить:

— А зачем мне с вами ехать? К следаку, что ли?

— Нет. Новое убийство. Район не мой, но знакомый позвонил. Знает, что я вожу дружбу с ведьмой, — в этом месте капитан как-то странно хмыкнул, и только по этой причине я поняла, что он имеет в виду меня, — а им как раз нужен консультант по этому профилю.

— По какому профилю? Я ничего не понимаю. Им погадать нужно, кто преступник, что ли? Ну, это они «Битвы экстрасенсов» насмотрелись. В реальности невозможно по картам установить убийцу.

Лисин