Ежи Эдигей - Фотография в профиль
Можно проследить странную закономерность: чем быстрее приближался крах третьего рейха, тем быстрее рос список «подвигов» Баумфогеля в Войске Польском. Этот человек рассудил, что ему придётся пускать корни на польских землях очень надолго, возможно даже, на всю оставшуюся жизнь. Поскольку ходить в отстающих он не привык, то и в новой жизни надо было заработать солидную репутацию, которая позволила бы занять в Польше хорошее положение. А для этого требовались боевые награды, нужно было проявить «героизм», избавлявший в дальнейшем от всяких ненужных расспросов, подозрений и обвинений. Где вы сыщете такого человека, который набрался бы наглости в чём-то подозревать доблестного ветерана войны, заслуженного кавалера двух медалей «Крест Храбрых» и самой почитаемой воинской награды — ордена «Виртути Милитари»?
После войны Баумфогель также не мог вернуться в Германию, даже в Западную Германию, или нынешнюю ФРГ, где сейчас живёт немало бывших эсэсовцев. Они объединены в различные союзы, отмечают свои праздники, проводят съезды. Легко представить, какую жизнь устроили бы эти гитлеровские «сиротки» бывшему дезертиру. Для них нет ничего проще, чем организовать, например, «случайную» автомобильную катастрофу или проломить кому-то голову «случайно» упавшим с балкона цветочным горшком. И тогда этот матёрый волк рассудил, что ему безопаснее, конечно, жить в Польше. И если бы не «невезение», то есть если бы Юзеф Бараньский случайно не обнаружил всеми забытую старую фотографию в архивах Главной комиссии по расследованию гитлеровских злодеяний в Польше, то Баумфогелю по-прежнему прекрасно жилось бы в нашей стране.
Затем прокурор коснулся тактики, избранной обвиняемым как во время предварительного следствия, так и в ходе судебного процесса.
— Конечно, подсудимый может защищаться так, как он считает нужным. Признавать свою вину вовсе не обязательно. В то же время нежелание обвиняемого сознаться в том, что он — Рихард Баумфогель, попросту несерьёзно. Две экспертизы, проведённые двумя независимыми друг от друга научными учреждениями, бесспорно подтвердили, что человек, изображённый на снимке в мундире гауптштурмфюрера СС, и человек, выдающий себя за Станислава Врублевского, — одна и та же личность. Как во время следствия, так и в ходе судебного разбирательства была допрошена большая группа свидетелей, имевших несчастье лично встретиться с Баумфогелем в период оккупации. Все они, за редким исключением, узнали своего палача на очных ставках, хотя тот вроде бы ничем особенно не отличался от девяти других стоящих рядом с ним людей. Они узнали его не только по характерному красному Пятну на правой щеке, но и по общему выражению лица, выдвинутому вперёд подбородку, форме лба, светло-голубым глазам.
Прокурор высмеял защиту за придирки к свидетелям, употреблявшим слово «шрам» вместо «родимое пятно».
— Это вполне объяснимо, — сказал он. — Почти все свидетели сидели в гестаповской тюрьме, где познакомились с распространяемой Баумфогелем легендой о шраме, полученном им якобы в героическом сражении под Ченстоховом в 1939 году. Любимчик Гейдриха просто обязан был иметь хотя бы одно боевое ранение. Ведь он красовался с Железным крестом на груди, якобы пришпиленным ему на мундир самим Гитлером. Рядом с этой наградой лучше смотрелся бы, конечно, шрам, а не родимое пятно. И Баумфогель с лёгкостью сочиняет «сказочку» и в конце концов сам начинает верить в собственную много раз повторенную ложь. Даже в беседе с полькой Марией Якубяк он не мог удержаться от соблазна повторить байку о «боевом шраме».
Польский народ добивается не отмщения, а справедливого наказания палача, — сказал в заключение прокурор. — Обвинение имеет честь просить высокий суд вынести Баумфогелю суровый, но справедливый приговор.
После выступления прокурора судейская коллегия удалилась на получасовой перерыв, не забыв объявить, что после него слово будет предоставлено защите. В кулуарах публика и журналисты оживлённо комментировали речь Щиперского. Преобладало мнение, что перед защитой стоит необычайно трудная, если не сказать безнадёжная, задача. С учётом доказательств, показаний свидетелей, а также доводов обвинения приговор представляется делом решённым. Завсегдатаи судебных процессов были, однако, удивлены тем, что Щиперский не конкретизировал меру наказания и не потребовал смертной казни. Такая неопределённость была несвойственна этому известному правоведу. Неужели и у него возникли какие-то сомнения? Хотя прокурор логично объяснил мотивы появления обвиняемого в рядах Войска Польского, уж не счёл ли он его службу в армии смягчающим вину обстоятельством, которое не позволило обвинению просить высшей меры? Все эти вопросы требовали разъяснения. Вот почему выступление меценаса Рушиньского ожидалось с огромным интересом.
Однако начало речи знаменитого адвоката вызвало у его поклонников сильное разочарование. Меценас вновь повторил всё то, что уже не раз говорил во время допроса свидетелей. Заявил, в частности, что современная наука не в состоянии убедительно доказать, что в мире невозможно найти двух людей с одинаковым строением черепа и одинаковыми родимыми пятнами на правой щеке. То, что, такие двойники пока ещё не были найдены, вовсе не доказывает, что их поиск не может увенчаться успехом. Настоящий судебный процесс, на котором был выявлен редчайший факт тождества двух совершенно разных людей, — яркое тому подтверждение. Именно поэтому, по мнению адвоката, нельзя выносить приговор., основанный на результатах проведённых экспертиз.
Напротив, существуют веские доказательства того, что Рихард Баумфогель погиб в июле 1943 года в сражении на Курской дуге. Об этот говорится в официальном подтверждении американских оккупационных властей, датированном 1947 годом, и в документе, составленном в 1961 году властями Германской Демократической Республики. В немецких газетах был опубликован некролог. И наконец, в Берлине находится могила Баумфогеля. Шеф гестапо был всесилен в Брадомске, когда пользовался поддержкой Рихарда Гейдриха, но после смерти могущественного покровителя должен был распрощаться с мечтой о блестящей карьере. Его послали на восточный фронт, а фактически вынесли ему смертный приговор. Неужели человек, лишённый власти, протекций и перспектив продвижения по службе, низведённый до уровня заурядного офицера одной из дивизий войск СС, мог располагать такими возможностями, чтобы благополучно дезертировать, оставив в служебных документах не только точную дату смерти, но и упоминание о транспортировке тела убитого в Германию для захоронения на берлинском кладбище?
Затем адвокат подверг резкой критике очные ставки, организованные милицией. Их ценность для выяснения истины он приравнял к нулю, поскольку свидетели, узнававшие в обвиняемом Рихарда Баумфогеля, сверяли свою память с опубликованной в газете фотографией. Им особенно запомнилось, что бывший шеф гестапо имел характерный шрам на правой щеке. Этим объясняется безошибочность узнавания обвиняемого. Ведь стоило проявить чуть больше наблюдательности, как сразу же становилось ясно, где лицевой дефект настоящий, а где — нарисованный.
— Принимая во внимание вышеизложенное, — сказал Рушиньский, — я заявляю, что обвинение не справилось с задачей и не сумело подтвердить обвинительное заключение соответствующими доказательствами. Поскольку отсутствие таковых надлежит трактовать в пользу обвиняемого, вношу предложение дело в отношении него прекратить.
После этого адвокат выдержал паузу, а затем продолжил:
— Как известно, я выступаю на процессе в качестве защитника не по выбору обвиняемого, а в соответствии с назначением судей, оказавших мне такую высокую честь. Обязанность быть предусмотрительным заставляет меня коснуться также ситуации, которая может возникнуть в случае, если высокий суд откажет принять во внимание мои аргументированные доводы и придёт к выводу, что обвиняемый и Рихард Баумфогель — одна и та же личность. Я хочу, если высокий суд не возражает, сказать несколько слов об этом офицере гестапо.
Откуда взялся этот образцовый фашист? Сын матери-польки и отца-немца, он воспитывался в гитлеровской школе и с юного возраста подвергался оболваниванию гитлеровской пропагандистской машиной. Его внешность отвечала всем требованиям бредовых расистских теорий. Поэтому неудивительно, что его учителя окружили подающего надежды ученика вниманием и заботой. Сам Гейдрих, вторая после Гиммлера фигура в аппарате гитлеровского террора, заинтересовался многообещающим молодым человеком. Перед ним открывается блистательная карьера. В качестве трамплина двадцатичетырехлетнему гитлеровцу подбирают пост шефа гестапо в Брадомске. Именно здесь молодой эсэсовец должен проявить свой талант в преследовании и уничтожении поляков и евреев. Гейдрих не ошибся в своём протеже. Этот молодой человек с патологической ненавистью к «инородцам» успешно истребляет представителей польской интеллигенции и решает «еврейский вопрос» в полном соответствии с нацистской доктриной. Причём делает это не только из убеждений, но и для карьеры.
