Иван Дмитриев - Все стороны злосчастной медали
Дом оказался четырехэтажным строением, видимо, с высокими потолками, потому что с дороги выглядел совсем не низко. Я припарковался в крайней полосе и зашел в дом. Нужная квартира оказалась на втором этаже. Когда я почти дошел до ее дверей, показалось, что хлопнули парадные створки, но я не придал этому значения. Я позвонил. Тишина. Еще раз. Нет ответа. Я постучал. И снова. Сзади взвели курок, и кто-то спросил:
— Ты кто такой?
— Я ищу Фреда Поулза. Фридриха Поулза, — ответил я.
— Как зовут?
— Леонард Фишер.
Я услышал, как взведенный курок был опущен, и потому повернулся.
— Откуда у тебя мой адрес? — спросил Фред, убирая пистолет.
— Не поверишь, в адресной книге нашел, — ответил я, радуясь, что не нажил проблем.
— Давай зайдем, — пригласил он.
Мы вошли, и я сразу понял, что Фред живет один и не очень часто бывает дома. Порядок и пыль — признаки одиночества. Хотя у меня всё иначе — беспорядок и пыль.
— Почему ты не позвонил? Моя работа вообще не рассчитана на зрительный контакт, — сказал он, наливая коньяк.
— Потерял номер. Я в полной заднице, Фред. Нужно скорее валить из страны. Поэтому нужна твоя помощь в плане документов. И денег. Я отдам, когда буду в Штатах. Или в худшем случае за меня отдадут.
— То есть ты в бегах, и заявился ко мне? — нахмурился Фред.
— Прости, иначе никак. Некуда.
— Ничего, — расслабился он, — Тебе повезло застать меня здесь. Я редко тут ночую.
Я принял бокал и опустошил сразу же.
— Когда сможешь сделать документы?
— Завтра днем будут готовы. Но нужно будет съездить сфотографироваться.
— Хорошо. А переночевать у тебя можно?
— Конечно, только извини за грязь, правда редко здесь бываю.
На следующий день Фред позвонил и сказал:
— С изготовлением возникли проблемы. Придется ждать до вечера. Ты знал, что в розыске, кстати?
— Теперь знаю, — ответил я и оставившее меня до этого чувство тревоги вернулось, — Спасибо.
— Я позвоню и скажу, куда и когда приехать.
Телефон молчал до девяти вечера. Как только Фред сообщил, что всё готово и осталось сфотографироваться, я тут же сорвался и приехал. Медлить уже было вредно.
— Держи, — сказал Фред, подавая конверт, — Здесь деньги и документы. Хватит на билет и еще останется. Кстати, ты первый, кто получает такое лично в руки.
— Хаха, я это ценю. Спасибо. Вот номер того, кто погасит долг в случае чего, — сказал я и протянул бумажку с номером Нэда.
— Давай, удачи, — ответил Фред.
— И тебе.
Я снова выехал в ночь. Но на этот раз в качестве допинга выпил кофе и взял энергетик в дорогу. Вылетать из Берлина, может и не отличная идея, но показалась мне лучшей. Наоборот, меня бы искали по маленьким городам, а не в столице, если б хотели. Но эта логика давала сбой, потому что в огромном городе легко затеряться.
Теперь меня звали Майкл Грэверхэм. Оригинально. Меня омолодили на три года.
Осталось добраться до Берлина и вылететь ближайшим рейсом.
Это было сложно, но конечный результат превзошел бы все ожидания. В конечном итоге, даже если…
Моя мысль оборвалась, потому что устойчивый "Фольксваген" перестал быть таковым. На довольно пологом изгибе дороги на скорости около ста шестидесяти его снесло слегка вправо, и переднее колесо, задевшее обочину, понесло машину на нее. Не спасла ни система курсовой устойчивости, ни антиблокировочная система. Тормозить было бессмысленно, а вернуть машину на дорогу в первую же секунду не получилось. Не вышло сразу — не удастся и потом, всё дело в скорости.
Машину повернуло под углом около сорока пяти градусов, прежде чем пустить в пляску. Левый борт — крыша — правый борт — колеса. И так до бесконечности. Осколки пластика, резиновых частей и стекла распространялись вокруг, образу я галактики из мелких частей. Позже станет ясно, что рычаг подвески не выдержал нагрузки и разошелся по старой трещине. Шансов выжить не было.
Помню, мы сидели на маленьком песчаном пляже на берегу реки.
— Я люблю тебя, Лео, и всегда буду любить, — сказала Эрика и прижалась ко мне так сильно, что в тот момент мир вокруг перестал существовать. Была только она и я. И ничего больше не нужно.
Я тоже, Эрика. Я тоже.
