Иван Дмитриев - Все стороны злосчастной медали
Я сел в подъехавший автобус и снова вспомнил про паспорт. Дерьмо. Как я теперь улечу отсюда? Очень не хватает номера Фреда Поулза. Один кусочек пазла, и свободная жизнь продолжится. Будь я в Мангейме, смог бы его найти?
Дома был только отец.
— Привет, пап. Я ненадолго.
— Только пришел и опять ненадолго.
— Я сегодня-завтра улетаю назад, если повезет, — сказал я, доставая йогурт из холодильника.
— А если не повезет? — спросил отец.
— А если не повезет, похоронишь второго сына или будешь навещать в тюрьме. Тебе смешно? — спросил я с грозным видом.
— Да не очень-то.
— Если я доберусь до Штатов, считай, что меня не было здесь вообще, ладно? Говори, что не приезжал, что не знаешь, когда собирался. Хорошо?
— Ну я же не дурак, понимаю. Насколько всё серьезно?
— Предельно серьёзно. Но вам с мамой ничего не угрожает. У тебя нет людей, которые могли бы помочь скрыться в Германии?
— Нет.
— Сделать паспорт за пару часов?
— Нет. Как-то не приходилось дружить с бандитами.
— Плохо, — сел я с задумчивым видом и начал есть йогурт.
— И да, раз ты здесь, — сказал отец, — Эрика просила тебя позвонить.
— Я потерял её номер, — ответил я, не отрываясь от еды.
— Она, видимо, догадывалась, и вот, — отец снял с холодильника листок, — написала. Возьми.
— Спасибо. Ты помнишь Фреда Поулза с похорон Карла?
— Фреда? Вряд ли. Я путаю, кто есть кто.
— Как-то очень хреново у всех с памятью, — не сдержался я.
— Стареем, — посмеялся отец в ответ.
Я закончил с йогуртом и вышел в соседнюю комнату, чтобы набрать номер Эрики. Судя по голосу, настроение у нее было так себе.
— Привет. Ну и что за сцены? Ты пропала на несколько дней, а потом вдруг появляешься.
— Ты, знаешь ли, появился через пару лет в похожей ситуации.
— Я чуть с ума не сошел, пока тебя не было, — сказал я, — Но ладно, сейчас не об этом. Времени безумно мало. Мне нужно вернуться в Штаты. Поехали со мной.
— Эм? Что?
— Эрика, давай без ерунды. Я не могу больше оставаться здесь. И чем раньше уеду, тем лучше.
Она сбросила. Я набрал снова, закипая.
— Чего? — надменно спросила она.
— Что за дела? Не смей бросать трубку. Эрика, без тебя мне ехать нет смысла. В Штатах у меня есть дом, деньги, связи. Поехали.
— А я не хочу, — сказала она вдруг.
— Что? Почему?
— Хочешь нормально жить со мной, оставайся здесь!
— Эрика, я очень хочу, но не могу. Здесь либо смерть, либо тюрьма.
— Значит, заслужил.
— Что за бред ты несешь? Давай без всего этого. Ты едешь?
— Нет, — ответила она и снова сбросила.
Я перезвонил и обнаружил, что её телефон выключен. Дура. Дура!
Кто так делает вообще? Ааааааа!
Я понял, что выбираться придется одному. Тем проще. Пусть остается наедине со своими психами здесь. Я уже почти уверен, что её любовь — пустословие. Обидно. Но что поделать.
— Отец, сколько до Мангейма? — крикнул я в соседнее помещение.
— Километров шестьсот.
— Где можно достать адресную книгу Мангейма? — спросил я у вышедшего отца.
— В нем самом. Или на почте. Вроде как у них есть все.
— Тогда я срочно поехал. Можно взять твою машину? Её потом вернут, я всё оплачу.
— Куда ты поедешь? В Мангейм?
— Да.
— Может, лучше завтра? Сейчас уже темнеет.
— Отец, уже нет времени. Дай мне номер своего счета. Как буду дома, кину вам денег.
— Да не надо.
— Отец!
— Сейчас.
Он ушел и вернулся с ключами от машины и запиской.
— Не гоняй только, — сказал он, протягивая оба предмета.
— Спасибо!
Мы крепко обнялись, и я вышел на холодный воздух. Было уже немного темно.
Что теперь? Нужно заехать на почту и найти телефон Поулза. Я сел в красный "Фольксваген" и, проскрипев шипами по асфальту, сорвался в центр города.
С той самой минуты в моей груди поселилось чувство тревоги.
Глава 16. Надежды на лучшее
На почте будто бы специально очень долго не находилась нужная книга. Откопали даже справочник Аденау с населением в две тысячи человек! Трёхсоттысячного Мангейма не было. И всё же через полчаса поисков, мне выдали толстенный справочник с адресами и номерами телефонов города Фреда. Я жадно стал перелистывать страницы в надежде скорее отыскать знакомую фамилию. В Мангейме оказалось аж четыре Поулза. Фреда не было, зато был Фридрих. Не зная наверняка, он ли это, я набрал номер. Никто не ответил. Я выписал домашний адрес и отправился в машину. И что делать? Будь у меня связь с Фредом, он бы снова поделился контактами тех, кто изготавливает подделки в нашем регионе. Но связи не было. Новый номер также оставлял меня в дураках еще много раз, так что я оставил попытки звонить. Нужно было ехать. Так я уйду из зоны возможных поисков.
Учитывая километраж, названный отцом, чтобы добраться к полуночи, необходимо держать скорость на уровне хотя бы ста пятидесяти километров в час. Но я знал, что отцовский "Фольксваген" способен на большее. Знал и папа, поэтому просил не гонять. Я зашел в продуктовый магазин, что был как раз напротив почты. Что взять в дорогу? Когда я был моложе, лет на десять, на такую дорогу мне хватало шоколадки и бутылки воды. Сейчас я удивляюсь своей тогдашней неприхотливости. Я взял воду, готовый кофе в металлической баночке, снеки и шоколадку. Набор небольшой, но я надеялся остановиться на середине пути и поужинать в придорожном кафе.
С этими мыслями я сел в красный седан и включил музыку. Старый добрый рок. У отца есть вкус. Двери заблокировались, и печка стала слегка греть ноги. Я выехал из города. Там, где были фонари, было просто ехать, и я довел стрелку спидометра до двух сотен километров в час. При этом никакого дискомфорта не ощущалось. Не было слышно шума, и не только из-за рока, а из-за хорошей шумоизоляции. Машина очень уверенно держала дорогу, и пока я ехал по широкому шоссе, рекорд скорости был побит двумястами тридцатью километрами в час. Идеально.
Когда фонари кончились, и дорога слегка сузилась, пришлось сбавить. Теперь крейсерской стала скорость в сто семьдесят. Глаза очень быстро привыкают к темноте, и дорожная разметка становится направляющей. Она и свет фар. И яркие встречные. Отец учил отводить взгляд от них, чтобы не слепнуть.
Машин было немало, и постоянные задержки на хвосте и следовавшие за этим обгоны меня тормозили. Чувство тревоги обострялось, когда мне приходилось давить на тормоз. Но пока я был один в своей полосе, оно улетучивалось и, видимо, не могло меня догнать.
Около девяти часов вечера я свернул в сторону к кафе "Герц", которое светилось разными цветами. Я вышел и почувствовал, что стало заметно холоднее. Хотя после теплого салона любая температура в виде однозначного числа будет априори низкой. Я достал телефон. В последний раз набрал Эрику и прождал, как дурак, минуту в ожидании ответа. Тщетно. Ну и ладно. Телефон Фреда тоже молчал. Что я буду делать, если не застану его дома, не знаю. Это будет конец.
Плохие мысли помогла прогнать баранина с кровью и мятный чай. Наливая его в чашку, я вспомнил Ганса и как бы помянул этим душистым напитком.
Пока я не был за рулем, в голову одна за другой приходили мысли и иногда какие-то осознания, будто догнав меня с трассы. Самое главное, что я понял, — это то, что, к сожалению, потратил больше тридцати лет жизни впустую. Ладно, вычтем Германию, останется больше десятки в Штатах. Что я делал? Работал и иногда развлекался. Всё. Принципы и убеждения не сильно помогли стать счастливым. Всё, что я имел сейчас, — это крупный банковский счет и проблемы, которые принесла жажда мести. Когда я был моложе, казалось, деньги решат многое. Решили. Всё решили. Но стало скучно. И вот осталось только сидеть и страдать над мятным чаем. Я закончил, оставил маленькие чаевые (денег уже было в обрез) и вышел. Машина не успела полностью остыть, и я согрелся, даже не включая печку.
Через два с половиной часа я проехал вывеску с надписью "Мангейм". Отлично, оставалось найти нужный дом. Надеюсь, Фред не спит. А было уже почти двенадцать ночи. После пятнадцатиминутного блуждания по незнакомому городу, я встал на автобусной остановке. На что я рассчитывал? Как найти улицу? Помогла случайность, которая оказалась в этой ситуации крайне приятным сюрпризом. Мой взгляд упал на схему движения автобусов этого района, которая висела на остановке. Я вышел из машины, будто точно зная, что на ней найду ответ. И правда, через две улицы к северу расположилась искомая.
Дом оказался четырехэтажным строением, видимо, с высокими потолками, потому что с дороги выглядел совсем не низко. Я припарковался в крайней полосе и зашел в дом. Нужная квартира оказалась на втором этаже. Когда я почти дошел до ее дверей, показалось, что хлопнули парадные створки, но я не придал этому значения. Я позвонил. Тишина. Еще раз. Нет ответа. Я постучал. И снова. Сзади взвели курок, и кто-то спросил:
