Леонид Словин - Не называй меня майором
Зачистку он оставил себе.
Громкий собачий лай заглушил шум борьбы на лестничной площад
ке. Пес, кстати, не выскочил и даже не проявил большей агрессивности.
Качан буквально снес мужика с подсечкой и крутым разворотом на себя. В конце ночи ему, наконец, представилась хоть какая-то возможность приблизить возвращение пистолета... Карпец, тот вообще не пропускал ни одной силовой разборки... Вместе с Игумновым все трое ворвались в квартиру, увлекая с собой тяжелое тело...
Сосед повторял машинально:
- В чем дело?! - Однако негромко, почти неслышно.
- Милиция!
- Милиция так не врывается...
Где-то совсем рядом надрывно-тяжело продолжала лаять собака - крупный злобный пес - ротвейллер или московская сторожевая, но на дверь не бросалась и в коридор не выскочила.
"Наверное, привязана..."
Игумнов захлопнул за ними дверь. В прихожей было темно.
Внезапно оказалось, схватка ещё не закончена. К соседу пришло
подкрепление.
У Игумнова на шее сошлись две чьи-то крепкие руки. Он почувствовал врезавшуюся у подбородка кромку металлической пластины...
Ни Качан, ни Карпец не носили браслеток. Железки с именами и группой крови на запястьях ушли в прошлое...
"Видно, кто-то из братков..."
В темноте нельзя было ничего разобрать:
"Бой в Крыму, все в дыму..."
Игумнов ударил коленом туда, где должен был находиться пах нападавшего.
Раздался короткий всхрап. Кто-то метнулся в сторону...
Откуда-то сверху на головы полетели коробки с одеждой. Передняя
оказалась заставленной вещами...
- Выключатель! Мать...
Раздался щелчок, но свет не врубился - в патроне под потолком лампочка была вывернута. Цепляясь за чьи-то вытянутые руки, колени, острые углы мебели, Игумнов прорвался дальше - коридор здесь круто уходил в сторону. Впереди была дверь. Кто-то бросился навстречу, Игумнов с силой отшвырнул его. Нападавший всем телом влетел в буфет. Тонко прозвенело стекло. Что-то покатилось под ноги. Послышался звон разбитой посуды...
На помощь Игумнову никто не подоспел. Его подчиненные все ещё возились в прихожей с хозяином. Тот успел оправиться от неожиданности и теперь мотал их, как щенят, используя разницу в весе и уровень спортивного мастерства,
Игумнов метнулся дальше вдоль стены, нащупывая выключатель.
Кто-то сзади схватил его за куртку, Игумнов двинул локтем.
Понял:
"Попал!.."
Раздался сдавленный стон...
Впереди хлопнула дверь.
"Черный ход..."
За очередным поворотом стены Игумнову под руку попал выключатель.
Вспыхнул свет.
Он находился в маленькой боковухе - "комнате для горничной". Дальше была кухня с выходом на черную лестницу. Игумнов с хода врезал по ней ногой, дверь не поддалась. Выбежавшие закрыли её на замок...
"У них все было подготовлено..." - Игумнов повернул назал.
В глубине квартиры по-прежнему злобно лаяла собака.
Из передней показался Качан, он вел мужика в спортивном костюме, которого им с Карпецом удалось все-таки сломать. Игумнов с хода двинулся на него:
- Где африканец?!
Сосед молча взглянул на него - на обоих висках спортсмена краснели ссадины - результат столкновения со стенами коридора, которых он коснулся одновременно. В углу.
- Я говорю про Мосула Авье!
Мужик кивнул на черный ход.
- А Коржаков?..
Он разлепил набухшие губы.
- Коржаков с ним...
Из комнат появился Карпец, он успел пробежать по квартире. Младший инспектор вел с собой человека, соединенного с ним наручником.
Карпец успел его обыскать - в руке он нес пачку документов.
- Этот - тоже из "Освальда", майор, служил в морском десанте... Карпец успел заглянуть в бумаги. - Имеет лицензию частного охранника...
Он кивнул Игумнову на комнату, из которой только что появился . Оттуда все ещё доносился собачий лай
- Посмотрите, что у них там!
Игумнов заглянул за дверь. В небольшой уютной гостиной на столе работал обычный портативный магнитофон. Не оставляя задержанного Карпец подошел к столу, нажал на клавиш - собачий лай прекратился.
"Конечно! Откуда у них время возиться с псом! Выводить, кормить..."
Игумнов убрал документы бывшего десантника в карман, туда же пошли оба - внутренний и заграничный паспорта - хозяина квартиры. Больше он не собирался тут задерживаться.
- Разберемся...
Ночной налет на квартиру не принес ожидаемого результата...
Игумнов забыл, что кое-где в домах черные лестницы ещё работают. Иначе
бы этого не случилось. Коржаков успел бежать и захватил с собой Мосула Авье.
Оставалась, правда, небольшая надежда на то, что вызванная Игумновым оперативная группа МУРа все-таки успела прибыть и блокировать двор.
- Уходим! - переступая через разбросаные на полу осколки посуды, Игумнов пошел к дверям. Болел затылок - видимо, он все-таки получил по голове.
- Цуканов...
- Здесь.
Заместитель уже вел наркокурьера, они были по-прежнему соединены наручниками.
Хозяин квартиры позади потянул с вешалки куртку.
- Я должен одеться...
Игумнов, не оборачиваясь, махнул рукой:.
- Cвободен... - то же относилось и к бывшему десантнику.
После этих слов Карпец аккуратно отсоединил соединявший их металлический браслет.
Оба могли только связать им руки.
"Сейчас у нас одна цель - пистолет!"
Завтрашний, точнее уже сегодняшний, день мог полностью смешать все фигуры на доске...
Было ещё темно. Вертикали зажженных окон высвечивали линии
лестничных колодцев. Подъезды были безлюдны. Но в двух-трех квартирах по фасаду уже горел ранний свет. Приближение утра было разлито в воздухе.
Цуканов со своим наркокурьером-"желудочником" сразу прошел к машине. Игумнов остановился перед аркой - там виднелись двое незнакомых в камуфляжах:
- Кто это?
Водитель, приехавший с Цукановым, объяснил:
- Из МУРа... - Они уже успели проверить его документы
Со двора появился ещё кто-то в милицейском. Вгляделся.
- Игумнов! Ты?!
Игумнов узнал давешнего старшего опера - вихрастого с треугольным узким лицом. Теперь Самарский был в форме капитана милиции. С опозданием, но все - таки привез своих людей.
- Ерунда получается, Игумнов... - Старший опер выглядел озадаченным. Едва мы блокировали здание, как мне позвонил на сотовый дежурный по МУРу...
- Ну!.. - Игумнов спешил.
- Вот наш разговор дословно... - Чувствовалось, что он серьезно обеспокоен. - "Самарский, ты сейчас на Варсонофьевском?" - "Точно..." "Кого-то там задерживаешь, я не знаю..." - "Да..." - "Так вот: немедленно оставь все, как есть. Извинись и возвращайся!.."
Игумнов все никак не догонял.
- Ничего не понимаю!..
- Я тоже. Говорю: "Какого хрена, командир?! У меня заява о без вести пропавшем, о Коржакове... А , кроме того, тут наркодела!" - "Ты меня слышал, Самарский?!" - "Ну!" - "Вот и выполняй!"
- Полный бардак...
Старший опер продолжил:
- У меня там друг сегодня на подхвате, я связался. "Что? Почему?" Он объяснил: дежурному позвонил начальник Главка. Из дома. Представляешь? Снял трубку ночью и позвонил! "Кто у тебя сейчас на Варсонофьевском? Срочно дай отбой!.." Вот и все! А уж кто там поднял на ноги генерала ни свет, ни заря, можно только догадываться.
- Президент, что ли?!
- Звонил-то? Не президент, конечно. Но кто-то из его прежних коллег.
Это точно. Так что... - Самарский развел руками. - Мы снимаемся, Игумнов. Успеха! Надо уносить ноги...
Игумнов с секунду молчал. Это было серьезное предупреждение.
Менты с ж е л е з к и вторглись на территорию чужой грозной епархии.
Поэтому кто-то, имеющий власть, поднял с кровати начальника Московского Главка, и тот отдал приказ - не оказывать помощи тем, кто атаковал генеральскую фирму "Освальд".
"Спустить все на тормозах..."
"Следствие закончено: забудьте"... - так назывался старый итальянский фильм. Там комиссар полиции тоже пассовал перед мафией, связанной с
политиканами...
Игумнов спросил все же:
- А как же Коржаков?! Наркомафия?!
- Комментариев не будет, Игумнов. Если прикажут - мы снова его найдем. Будь здоров...
Игумнов взглянул в глубь двора. Опергруппа Самарского уже снялась.
- Вы давно подъехали?
Старший опер взглянул на часы.
- Минут двадцать назад. Ты остаешься?
- Да.
Получалось, что опергруппа МУРа была во дворе, когда Коржаков и Мосул Авье выскочили из квартиры через вторую дверь...
- Можешь дать мне фонарик?
- Держи...
- Спасибо. Я верну.
Под ногами хрустело раздавленное стекло.
Черный ход оказался действительно черным: на лестницах все лампочки были или перебиты, или вывернуты.
Света не было. Подъезд не убирался. Игумнов и Качан поднимались, освещая дорогу фонариком.
Каждый из них служил сейчас отличной мишенью для стрельбы на поражение. Длинные тени ползли по стенам. Но выхода не было. Выключив фонарик - они становились ещё более беспомощными и уязвимыми...
