Фридрих Незнанский - Стрельба по «Радуге»
— Угу, — мотнул головой Сева; — всего трех директоров производственного объединения, включая генерального. Так, пустяки… И жен их обещали своим парням отдать — на потеху. А парни те — из ваших же спецслужб, изгнанные за преступную деятельность. Представляете, компания! Не дай, Бог, ваша супруга, или подруга, к примеру, окажется, по чистой случайности разумеется, в руках всех этих бывших? Не хотел бы я видеть ваше лицо. Так, короче, чего вы еще от нас хотите узнать?
— Я настоятельно советую вам, — жестко сказал полковник, вставая, — прекратить незаконные расследования в отношении… ну, вы меня прекрасно поняли. Агентства открываются так же, как и закрываются, господин Голованов. Все, вы свободны. Давайте ваш пропуск.
Он взял листок из руки Голованов, поставил ручкой какую-то закорючку, повернулся и, не прощаясь, ушел в другую дверь…
— Что скажешь? — со вздохом спросил Сева, закончив рассказ.
— А ничего не скажу, — Турецкий пожал плечами. — Ты — молодец, Сева, у меня бы нервы не выдержали, я б ему грозить стал, и все тем самым испортил. Не волнуйся, ничего они нам не сделают. Я расскажу об этом Меркулову, а еще позвоню и постараюсь встретиться с Генрихом, уж ему-то, даже по долгу службы, наверняка известен этот хмырь Зырянов. Я думаю, что полковнику будет очень приятно узнать, что им интересуется Служба их собственной безопасности, а у них такие слухи сквозняками по коридорам разносятся. Ишь, какой сукин сын! Это он решил тебя просто взять «на арапа».
— Вот именно, и я так думаю.
— Но не вышло. А вот о том, что мы якобы ведем разработку, они, конечно, узнали от кого-то из своих стукачей. Либо, к сожалению, от подельников. Интересно, на каком этапе? Где мы прокололись?
— Я думаю, просто в наших разговорах эти фамилии могли мелькать…
— Ну и что? Значит, по-твоему, мог стукнуть кто-то из наших?
— Да ну что ты! — возмутился Голованов.
— Нет, Сева, тут другое дело. Кто-то из Следственного управления им стукнул. Вот, мол, агентство подключилось к расследованию, имейте в виду, окоротите их. Они и попробовали, а выбрали для роли сурового «наставника» какую-то «пешку» в полковничьем мундире. Не исключаю, что это — театр. Обязательно скажу Генриху. Зырянов Виталий Егорович? Не забуду… Между прочим, к твоему теперь сведению, при мне был звонок из УСБ ГУВД и вызвали к себе Ваню Рогожина, даже не дав ему провести сегодня очную ставку Гусева с Грошевым-старшим. И вот теперь я вижу, что этот дым из одной трубы, Сева. Они пытаются прекратить расследование, спустить все дело на тормозах. А по какой причине?
— Так чего думать-то? Саня, в этом деле с «Радугой» чьи только уши ни торчат! А начатое расследование, очевидно, их очень больно задело. А тут еще и наша «Глория» вмешалась. И кто мы такие, им прекрасно известно. А потом мы ж с тобой не знаем, кто стоит за Лобковым с Грошевым? И почему эти сидельцы такие наглые?
— Похоже на то… Ну, посмотрим. Что-то наш Ваня не звонит… Не нравится мне, что-то у нас — прокол за проколом. Так не бывает. Нет, не то говорю, так не должно быть… Видел бы ты, кстати, как торжествовал тот ментяра поганый, когда узнал, что допрос откладывается. У меня сложилось впечатление, будто он даже знал заранее, по какой причине очной ставки не будет… Ладно, подождем еще немного…
Глава девятая
ОПЕРАТИВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ
Филипп появился в агентстве в первой половине дня. Судя по его виду, визит на Рублевку был удачен. Да у него иначе и быть не могло. На работу его, правда, не взяли, там своих работяг хватало, зато удалось узнать, что хозяин — какой-то важный генерал. Сам не молодой уже, седой, а вот баба у него молодая, почти как прежняя хозяйка. Вероникой зовут. А генерала — Игорь Павлович, так к нему его водитель обращался. Машинка крутая — джип «мерседес»-500.
Турецкий тут же взял и этот красноречивый факт на заметку. Материал для встречи с Генрихом накапливался.
— А что Вероника? — серьезно спросил он у Филиппа.
— Я не такой всемогущий, как тебе представляется, друг мой Сан Борисыч. Да и ночь меня изрядно подкосила. Однако и порадовала.
— В каком смысле? — глаза Турецкого из серых превратились почти в блестящие хрустальные кристаллы, которые вспыхнули огоньками, столько разлилось в них жаркого вожделения. Но Филипп понял его игру и захохотал.
— Не в том, конечно, в каком хотелось бы, но я сумел узнать, где можно всегда отыскать сынка, если он находится не в объединении. Есть у него съемное помещение под собственную адвокатскую контору. Там же, где офис и Ловкова, в районе Красносельской, в том же доме, но с другого торца. Однокомнатная квартира, и тоже на первом этаже.
— Не понимаю, а почему тогда нельзя туда и вещи папаши Грошева перевезти? Если супруга отказывает ему в гостеприимстве?
— Вот тут ничего не знаю, и не хочу пока влезать в их отношения. У папаши с сыном тоже, кажется, не все ладно.
— Но, послушай, если есть своя контора, то наверняка есть и компромат на них на всех. И где находится нотариус, мы также можем узнать.
— Да, — с достоинством кивнул Филя, — если с ним душевно поговорить.
— Займись-ка этим вопросом, пока не поздно.
— А куда мы можем опоздать?
— Я до сих пор не знаю, Филя, что с Рогожиным. Уехал в УСБ и пропал.
— Так, может, сперва это выяснить? Борисыч, я вот от тебя услышал об утренней встрече с папашей и его словах. К кому они относились, ты можешь ответить? Не к Ивану? Ведь в «собственную безопасность» просто так не вызывают. А младшенький грозился всем им… натянуть или что-то еще. Не с его ли угрозами это связано? Как бы выяснить?
— Ну, я могу позвонить, в конце концов, начальнику Ивана, тот-то ведь должен быть в курсе?..
Через пять минут Бродяга Макс выдал сыщикам телефон начальника ОРБ московского Главного управления внутренних дел полковника Семенкина Антона Арсеньевича. Турецкий представился и объяснил, что разыскивает его заместителя в связи с известным делом, чтобы уточнить некоторые факты, касающиеся защиты свидетелей.
То ли фамилия Турецкого ни о чем не говорила Семенкину, — как, впрочем, и его фамилия — Александру Борисовичу, кроме того, что тот работал вместе с Грошевым, — то ли начальник оперативно-розыскного бюро был очень хорошо информирован о том, кто ему позвонил, но ответил он голосом, источавшим сухое пренебрежение.
— Полагаю, что вы еще не скоро сможете задать Рогожину свои вопросы. В Управление собственной безопасности поступила жалоба…
— От кого, простите?
— Вам это важно?
— Да, конечно.
— От господина Грошева.
— Отца или сына?
— Да какая разница? — у Семенкина нарастало раздражение.
— Большая. Со старшим он еще не встречался, того доставили в узилище мертвецки пьяным. И он только что пришел в себя, я его видел. Значит, надо понимать, сын жалобу написал? И в чем обвиняет, если не секрет?
— Рогожин задержан по обвинению в превышении должностных полномочий. А материалы расследования, которым он занимался, будут переданы другому сотруднику, мы позже решим, кому конкретно.
— Я понял вас… э-э, Антон Арсеньевич, — любезно сказал Турецкий, — кстати, чуть не забыл, вам большой привет и сердечная благодарность за сердечную помощь от Гриши Грошева. Рад передать лично, всего доброго!
— Что-о?! — раздалось в трубке, но Турецкий отключил телефон.
— Ты не сошел с ума? — у Филиппа расширились от изумления глаза. — Зачем тебе этот вызов?
— А чтоб они не чувствовали себя хозяевами положения, — жестко ответил Александр Борисович. — Этот полковник Семенкин, который действительно хорошо знаком с Грошевым, поскольку работал вместе с ним, как мы с Севой считаем, сознательно и целеустремленно подставил Рогожина, назначив именно его вести это расследование…
— Вон оно, в чем дело!
— Генрих мне нужен, причем срочно. Идет массированная атака. И мы можем проиграть, если немедленно не предпримем встречных шагов… Так, Филя, Севка отъехал, и согласовывать некогда. Я принимаю решение сам. Срочно берите вместе со Щербаком в жесткий оборот этого сынка. Надо вышибить из него адрес, по которому обретается нотариус, всем вместе поехать туда и привезти тезку композитора к нам. И тут мы с ними обоими немного пообщаемся. По-дружески… Я понимаю, что, может быть, это не совсем тактично по отношению к тебе, но ты знаешь больше всех остальных. Медлить нельзя, они прекратят дело за отсутствием доказательств. А медицинские освидетельствования просто «потеряют». И пока будут искать, вступят в силу подписанные нашими клиентами документы. Они это отлично знают и заранее радуются. А мы, Филя, просто обязаны лишить их этой радости. Действуйте, ребята…
Щербак нажал на кнопку дверного звонка, установленного под черной стеклянной доской с надписью «Адвокат Грошев».
