Ирина Комарова - Эпоха мобильных телефонов
– А все остальное, считаете, умно? – не выдержала я. – Глупо было то, что вы на убийство решились.
– Я о Наташке думала! – зло сверкнула глазами Стрельникова. – Кто еще дочери поможет, если не мать?
Я хотела сказать ей: не собирался идеальный зять Кучеров уходить из семьи, в мыслях у него ничего подобного не было. И нужна ему была глупенькая Таня Кораблева только для развлечения. И очень скоро место Кораблевой займет другая женщина… Хотела, даже рот открыла, а потом передумала. Какой смысл?
Вместо меня Стрельниковой ответил Костя.
– Считаете, вы ей сильно помогли? – хмуро осведомился он. – Думаете, когда вы под суд пойдете, ваш зять долго в семье останется? Вы же не просто женщину убили, а его женщину. Ничего вы не добились, только себе жизнь испортили.
– Я-то что, – внезапно пригорюнилась Стрельникова, – мне уже семьдесят скоро. Наташку жалко. Меня теперь арестуют?
– А как вы думаете? – Он достал телефон, быстро нашел нужный номер. – Евгений Васильевич? Сейчас мы с Ритой приедем, привезем убийцу Кораблевой. Стрельникова Александра Михайловна. Да, она. Да, знала. И варенье есть. Да. Хорошо. Хорошо. Будет сделано.
Костя убрал телефон и буднично сказал:
– Ну что, поехали.
Пока Стрельникова собиралась, я убедила себя, что откладывать дальше не имеет смысла, и позвонила Баринову. Александр Сергеевич выслушал мой короткий доклад и так же коротко уточнил:
– А ты как там оказалась? Ты же домой ехала? Или вы вместе с Гошей с пути свернули?
Ах, если бы я могла ответить утвердительно! Или хотя бы убедительно соврать. Увы, ни то ни другое было невозможно – оставалось говорить правду.
– Нет, я одна свернула. Подумала, что имеет смысл поговорить с Кучеровым сегодня.
– Угу. Подумала, значит. Подумала и пришла к выводу, что глубокая ночь – самое подходящее время, чтобы беседовать по душам с убийцей.
– Но Кучеров не убийца, и не ночь вовсе…
– Непринципиально, – перебил меня шеф. – Когда ехала к Кучерову, ты еще не знала, что он не имеет отношения к смерти Кораблевой.
– Сан Сергеич, – взмолилась я, – дайте мне объяснить!
– Нет, Рощина. Не сегодня. Объяснять будешь завтра – не по телефону и не мне одному, а глядя в глаза всему личному составу.
– Сан Сергеич!
– До завтра. И пожалуйста, не опаздывай.
Баринов повесил трубку.
– Что, влетело за самодеятельность? – посочувствовал Костя.
– Еще нет. Разбор полетов перенесен на завтра.
Я поежилась. Завтра, как только я появлюсь в офисе, Баринов с Гошкой слаженным дуэтом заведут «Песнь о недисциплинированном младшем партнере», делая перерывы только для того, чтобы дать возможность Ниночке вставить парочку-другую язвительных замечаний. Мое участие в любом качестве, кроме покорного слушателя, программой не предусматривается.
– А ночь дана для осознания всей недопустимости твоего поведения. – Костя понимающе покивал. – Сурово. Наш Васильич уж если кроет, то сразу, не откладывая. Напортачил, тут же, на месте, получил в бубен, утерся и можно спокойно дальше работать.
– Благодать. Попросить, что ли, у Сухарева политического убежища?
Впрочем, как только я увидела Евгения Васильевича, желание просить у него политического убежища исчезло без следа. Кажется, и относиться к Сухареву я за последние два дня стала гораздо лучше, и ребята у него в группе хорошие, но переходить к ним на работу?.. Не хочу! Пусть лучше меня шеф с Гошкой на два голоса непрерывно воспитывают.
Время летело быстро. Пока Евгений Васильевич провел первый допрос Стрельниковой, пока оформили все бумаги – до полуночи оставалось всего пятнадцать минут. А когда мы собрались расходиться, я вспомнила про свою клиентку.
– Евгений Васильевич, а как же Елена Ларикова? Может, задержимся еще, оформите документы на освобождение? А я бы ее домой отвезла.
– Какое освобождение? – удивился Сухарев. – Ты о чем, Рита?
– Но ведь она не убивала Кораблеву, это теперь доказано, – не меньше его удивилась я. – За что же ей теперь сидеть?
– А про похищение Игоря Ларикова ты забыла?
– Ой!
А что еще я могла ответить? Действительно, забыла. Это ведь так давно все было… вчера. Действительно, «ой!».
– Ты знаешь, какая это статья? – продолжил Сухарев. – И на сколько лет тянет?
Я только рукой махнула. Не знаю, естественно. Да сейчас это и не важно.
Домой я ехала в настроении самом отвратительном. Клиентка, несмотря на все мои усилия, сидела в камере. По другому делу, но сидела. Мало того, формально она не была клиенткой. Договор мы не подписывали, да и устная договоренность была не слишком определенной. Глупо будет, если Елена откажется платить! И есть ли у нее деньги? Конечно, Елена что-то откладывала. Пятьдесят тысяч в месяц на спа-процедуры, помните? Интересно, сколько действительно можно на это удовольствие истратить? И сколько соответственно Ларикова сумела припрятать?
Может, позвонить в какой-нибудь спа-салон, спросить, какие у них расценки? Я взглянула на часы и усмехнулась. Позвонить можно, да кто ж мне ответит в первом часу ночи? Хотя зачем звонить в салон? У меня дома имеется человек, владеющий всей необходимой мне информацией, – Маринка наверняка в курсе! Если еще не спит, спрошу у нее. А если спит, то разбужу и спрошу!
Маринка не спала. Она недавно вылезла из ванны и теперь устроилась перед зеркалом. Лечь в постель, не вымазав физиономию кремом, сестренка себе не позволяла. Лоб, щеки и подбородок Марина уже обработала и теперь занималась нежной кожей вокруг глаз.
– Скажи, Маринка, можно на спа-процедуры за месяц потратить пятьдесят тысяч? – с порога выпалила я.
– Рублей или долларов? – равнодушно поинтересовалась сестрица, аккуратно вбивая крем подушечками пальцев.
– А что, можно и доллары? – Я поперхнулась и села на кровать. – В смысле, можно пятьдесят тысяч долларов потратить?
– Смотря где тратить. – Маринка перешла к шее. – И с какой скоростью. Если каждый день из дорогого салона не вылезать, то можно и больше.
– Понятно, – огорченно пробормотала я.
Денег у Лариковой наверняка нет. Следовательно, и я ничего, кроме морального удовлетворения от хорошо сделанной работы, не получу. Ах да, еще мне достанется запланированная Бариновым на завтра выволочка, а к ней добавка: часов примерно сто в общей сложности нотаций от Гошки. На тему: «Как правильно выбирать клиентов».
Может, мама права? Может, зря я все это затеяла? Какой из меня сыщик? Смешно. Хотя если судить непредвзято, то сыщик из меня достаточно приличный. Кто следил за Еленой и вывел всех к даче, где прятали Игоря Ларикова? Я. А кто сообразил, что надо еще раз поговорить с Сережей Прошиным? Я. Кто в результате нашел убийцу Татьяны Кораблевой? Я. Что ни говорите, но безрезультатной мою работу назвать никак нельзя! А то, что Елена Ларикова за эту работу ничего не заплатит… ну и ладно. Зато справедливость восстановили. С Сухаревым, опять же, отношения потихоньку налаживаются, это тоже плюс.
Спала я плохо, но в офис тем не менее пришла вовремя. Как говорит моя мама: «На раздачу пряников еще можно позволить себе опоздать, но под кнут порядочный человек должен являться вовремя». Из руководящего состава тоже никто не задержался.
Была у меня слабая надежда, что явится клиент со срочным делом и заставит старших товарищей отвлечься, но ничего подобного не случилось. И где, спрашивается, мое везение, про которое так любит вспоминать Гошка? Гром грянул согласно расписанию, и его раскаты звучали в офисе до конца рабочего дня, с двумя небольшими перерывами на чай с бутербродами.
Вас интересует, чем все закончилось? Ну-у, меня не уволили. И сама я не ушла к Сухареву. Александр Сергеевич, Ниночка и особенно Гоша, действуя последовательно и методично, доказали недопустимость и легкомысленность моего вчерашнего поведения.
Я все поняла, правда поняла. И честное слово, я больше никогда, ни за что, ни в коем случае, ничего подобного… Клянусь!
