Наталья Борохова - Весенний детектив
— Это вы по молодости, Макар, так думаете. А на самом деле я — виноватый.
В кабинете Вересаев коротко повторил инструктаж для Илюшина и второго охранника, выделенного Николаем для поисков ожерелья. Он уже собирался отправляться на поиски, но молодой белобрысый помощник юристов нарушил его планы.
— Я правильно понимаю, что нам предстоит обыскать туалет, зимний сад, коридоры и архив? — вежливо спросил он, не сделав и шагу к двери, хотя Николай, второй охранник по имени Валера и Горошин уже собрались выходить.
— Именно. В чем дело? — Степан Степанович с каждой секундой становился все злее, а потому вопрос только усугубил его раздражение.
— Во-первых, в этом списке не хватает кабинета аудиторов, — спокойно ответил Макар.
— Точно! — подал голос Николай. — Зашла в кабинет, вынула из портфеля, спрятала где-нибудь… в ящике… Или в сейфе.
Вересаев выругался себе под нос.
— Во-вторых, — с удивительной невозмутимостью продолжал Илюшин, — на осмотр всего, о чем вы сказали, Степан Степанович, у нас уйдет часа три, не меньше. И необязательно, что мы найдем пропажу, потому что среди нас нет профессиональных сыщиков, которые знают, как правильно искать.
— Чего искать-то, — осадил парня охранник Валера. — Разбить помещение на квадраты, и всех делов!
Макар бросил на Валеру короткий взгляд, в котором гендиректор явственно прочитал превосходство.
— У вас, Валерий Никитович, большой опыт в обысках? — небрежно поинтересовался Илюшин. — На один зимний сад уйдет полтора часа — вспомните, какой там бардак творится. Землю из всех горшков будем вытряхивать?
Валера промычал что-то невнятное, но притих.
— Все сотрудники сидят в банкетном зале, — напомнил Макар. — Они так и будут там три часа сидеть?
— Надо — значит, будут, — не сдержался Николай, которого невозмутимость парня быстро вывела из себя. — Если ментов вызвать, отсюда вообще никто до утра не выйдет!
— Не надо ментов, — попросил Горошин.
— Не надо, — согласился Макар. — Мы и сами все найдем, если сузить круг поисков.
— Каким образом, интересно? — в голове Вересаева зазвучало неприкрытое ехидство. — Если вы, Макар Андреевич, только что его расширили, включив в список и кабинет номер пять.
— Вы сами никого не подозреваете? — спросил Илюшин у Горошина.
— Да что вы, Макар, мне и подумать страшно о том, кто мог…
Аудитор не закончил, но Илюшин понял, что тот хотел сказать. Если ты проработал в кабинете с коллегами несколько лет, то подозревать одного из них в краже очень противно.
— Понятно…
Илюшин прошелся по небольшому кабинету от стены до стены, бросил мельком взгляд на монитор. Николай и Валера, удивленные его непринужденностью, дружно воззрились на непосредственное начальство, сидящее перед компьютером, и во взглядах их читалось предложение устроить малолетнему молодому нахалу выволочку. Однако непосредственное начальство само с интересом наблюдало за передвижениями нахала по кабинету и, видимо, не собиралось карать его немедленно. Переглянувшись, охранники и Николай вернулись на свои стулья, а за ними как-то невзначай отошел от двери и Горошин.
— Четыре женщины, — вслух рассуждал Макар, лохматя и без того взъерошенные светлые волосы. — Одна видит ожерелье, решает его украсть. Мотивы нам сейчас не важны… Итак, она достает украшение из портфеля, прячет… Кстати, — он остановился посреди комнаты, — а кто их обыскивал?
— Их не обыскивали, — неохотно сказал Вересаев.
— Почему?
Парень изумленно воззрился на него, и Степан Степанович, прежде не обращавший на мальчишку особого внимания, в первый раз разглядел, что у того серые глаза — такие же, как у Безинской: не стального оттенка, а глубокого цвета, как вода в пруду.
— Мы подумали, что та дама, которая взяла ожерелье, обязательно спрятала бы его, — пояснил вместо Вересаева Горошин, — а обыск для женщин — это такое унижение… Нет, тогда уж и в самом деле лучше милицию вызвать.
— Хорошо, допустим, — нехотя согласился Макар. — Хотя я бы не исключал вариант, что ожерелье до сих пор у одной из них. Итак, женщина его берет, выносит из кабинета, решает спрятать, выбирает место. Она понимает, что вы, Анатолий Иванович, скорее всего, заглянете в портфель и обнаружите пропажу, но она не знает, что вы не захотите вызывать милицию. А потому она должна спрятать украшение, но спрятать так, чтобы его в подходящий момент можно было вынести. Конечно, нельзя исключать вариант тупого воришки, — увлекшись, продолжал Илюшин, — который сунул бы ожерелье в первое попавшееся место, не думая, но для нас такой вариант совершенно неинтересен!
Он остановился, потому что Вересаев отчетливо хмыкнул.
— Прошу прощения, — смутился Макар.
— Ничего-ничего, рассуждайте дальше, — с легкой иронией сказал Степан Степанович. — Действительно, такой вариант неинтересен. То ли дело, если наша воровка все тщательно спланировала!
— Она не могла тщательно спланировать, — возразил Макар, — потому что у нее не было на это времени. Но просчитать вероятности могла и наверняка просчитала. Она же аудитор, у нее аналитический склад ума! Итак, она предполагает, что всех задержат, обыщут, ничего не найдут и отпустят. А спустя некоторое время она вынесет ожерелье, и все.
— Если мы не найдем его раньше, — буркнул Валера, которому все меньше нравилось, что шеф с таким вниманием слушает мальчишку вместо того, чтобы пойти и найти наконец чертову цацку.
— Нет, — вдруг решительно сказал Илюшин, резко останавливаясь и чуть не наткнувшись на стул Вересаева. — Ничего подобного.
— Что значит «нет»? — возмутился охранник. — Найдем, конечно. Что тут искать: два этажа, восемнадцать кабинетов!
— Я не об этом. Я о том, что воровка была уверена: искать ожерелье мы будем сами. Она знала, что Анатолий Иванович не станет обращаться в милицию.
— С чего ты взял? — от удивления перейдя на «ты», спросил Вересаев.
— Нутром чувствую, — непонятно объяснил парень. — Поверьте, Степан Степанович: все дамы хорошо знают характер Анатолия Ивановича, и преступление было задумано именно с расчетом на то, что обыскивать помещения будут не оперативники, а мы. И что мы его не найдем, потому что не будем знать, где именно искать.
— И тогда вызовем ментов! — Николай покачал головой, потому что идеи парнишки казались ему совершенно безосновательными.
— Не вызовем, — себе под нос проговорил Горошин. — Не вызовем, — повторил он громче, заметив, что все смотрят на него. — Я так решил. В конце концов, это моя пропажа.
— Вот видите, — пожал плечами Илюшин. — И такую реакцию наша дама тоже просчитала. Она неплохой психолог.
— Анатолий Иванович, вы хотите покрывать воровку? — пренебрежительно осведомился Валера. — Зачем?
— Может быть, кому-то из них срочно понадобились деньги, и она не нашла иного выхода, кроме… — Горошин заморгал и стал похож на толстенькую сову. — И случай подвернулся… Я не могу представить, что кто-то из моих коллег окажется под следствием, даже если она и взяла мою вещь… без спроса…
Что-то очень детское прозвучало в его словах, и Валера с плохо скрытым презрением пожал плечами. Глупость, и больше ничего: если тебя обокрали, да еще и по-наглому, вора нужно найти и посадить, чтобы другим неповадно было. А не уси-пуси разводить.
— Я вас понимаю, Анатолий Иванович, — неожиданно сказал Вересаев. — Что же, получается, нас переиграли?
Валера и Николай промолчали. Горошин покачал головой, и непонятно было, согласен он с директором или нет.
— А вы что скажете, Макар Андреевич?
— Переиграли, если мы не найдем ожерелье, — подтвердил Макар. — Не будет же охрана каждый день обыскивать выходящих аудиторов. Это незаконно, в конце концов. Анатолий Иванович, а вам самому не обидно, что ваши слабости играют на руку воровке? Ведь она останется с вами в одном кабинете, вы будете видеть ее каждый день, гадать, кто сыграл на вашей порядочности. А другие женщины, не причастные к краже, испортят отношения друг с другом, потому что у них обязательно возникнут свои версии, и рано или поздно их озвучат, и получится нехороший скандал.
Голос Илюшина звучал убедительно, и Вересаев подумал, что сам бы он в подобной ситуации давно согласился с его доводами.
— Хитрая сволочь, — не сдержался охранник и получил тычок от Николая. — А что? Лихо прокрутила дело и теперь уйдет с побрякушкой.
— Анатолий Иванович, надо ее найти! — воззвал к Горошину Николай. — Правда, как будто в лицо плюнули…
Но Горошин снова покачал головой, и теперь стало ясно, что это значит.
— Ну, как хотите, — развел руками Макар. — Тогда я не вижу для нас никаких зацепок. Разве что…
Он задумался. Снова походил по комнате, затем взял со стола листок, на котором Николай записал, какие комнаты открывались аудиторами.
