Алина Егорова - Сапфиры Айседоры Дункан
Откуда в их семье такая дорогая вещь, точно никто не знал, но догадывались, что прошлое у нее черное – ведомство, в котором служил дед, способствовало.
Впервые увидав Каморкина на улице, Вениамин рассматривал его с любопытством. В этом почтенном старике сложно было узнать человека, с чьей помощью скрывались, а порой и совершались тяжкие преступления. Веня не сомневался: смерть деда на совести следователя. Даниил Васильевич очень переживал от неспособности что-либо сделать. И вот теперь он, Каморкин, состарился и утратил прежнее влияние. Веня видел, как он ежедневно борется за свои права, пытаясь доказать миру свое присутствие на этой земле. «Страдает от сознания собственной ничтожности. Как и дед», – невольно пришло на ум Вене сравнение.
Мягкое клацанье открываемого замка прозвучало поминальным звоном. У Вени упало сердце. Он метнулся в прихожую и замер за дверью. Каморкин забыл дома сигареты, и это стоило ему жизни. Старик сразу заподозрил неладное, но ничего предпринять не успел – из темноты, как из тумана, выплыл Веня.
Он увидел его глаза: выцветшие, полные безнадеги. Похоже, Каморкина не пугала смерть, он ее почувствовал еще до того, как Веня схватил канделябр. Обреченным взглядом старик будто подсказал убийце, что делать дальше. Вениамин с ужасом смотрел на обмякшее тело, на окровавленную бронзу канделябра и на собственные руки, на которых ему мерещилась кровь. Веня не собирался его убивать, он засветил канделябром в морщинистый лоб старика под гипнозом немигающих глаз бывшего следователя.
Он едва удержался от порыва немедленно вымыть руки. Хотелось тереть их щетками, чтобы смыть содеянное. Мысли в голове Вени стучали колоколами. Среди них отыскалась дельная: скорее убираться отсюда! Прежде чем скрыться, Веня сообразил стереть следы своего пребывания и оставить чужие. Идя за перстнем, он собирался подбросить прихваченную в доме Агнессы зажигалку Обноскова. Она должна была послужить уликой кражи, а теперь, получалось, что и убийства.
Его посетила очередная умная мысль: сделать так, чтобы Обносков не нарвался на труп. Иначе может сорваться задуманная им комбинация: будет понятно, что старик убит еще до прихода Лени. Он явится в квартиру, обшарит ее, наследит и удалится несолоно хлебавши. Труп разумнее всего спрятать в холодильник, чтобы он не обнаружил себя раньше времени специфическим запахом.
Вениамин покидал дом на Заводской походкой пьяного. Он едва различал дорогу. Ноги не слушались, его подташнивало и знобило. Его выдержка закончилась после того, как он запер дверь на самый простой замок – чтобы Лене легче было проникнуть в квартиру, – тенью мелькнул во дворе и оказался на улице.
В его кармане лежал перстень балерины. Тот самый, настоящий, который по праву принадлежал его семье, а значит, и ему. Но сапфиры не радовали, и на душе было мрачно и гнусно, как в самом поганом болоте.
* * *Конца расследования дела Каморкина – Прохоренко не видать. Подозреваемый один – Обносков, но экспертиза утверждала, что действовали разные люди. Леонид запутался во лжи и все отрицал. Сознался бы хоть в одном из убийств, уже бы сделал следствию неоценимую услугу.
На вопрос следователя, пропало ли что-нибудь в квартире Каморкина, его дочь Маргарита Степановна заявила сразу:
– Перстень исчез, старинный, украшенный сапфирами.
– Вот этот? – Денюшкин положил перед ней фотографию, распечатанную с сайта Агнессы.
– Он самый, – подтвердила дама. – Вы его нашли?
– К сожалению, нет. Как он появился у вашего отца?
– Точно сказать не могу. Впервые я увидела его, когда мне было семнадцать лет. Отец подарил его маме на день рождения. Откуда он взял такую дорогую и редкую вещь, я тогда не спрашивала. Позже услышала объяснение, что перстень был куплен по случаю у какого-то иностранца, который не мог его вывезти за границу, а безвозмездно отдавать государству не хотел. Не знаю, правда ли это – с того времени все быльем поросло. В нашей семье не принято было выяснять подробности, да и не требовалось.
– Опять перстень, и снова старинный и уникальный, – прокомментировал Атаманов итог беседы с Денюшкиным. – Кругом одни драгоценности, куда ни плюнь.
Оперативники молчали – слов ни у кого не нашлось. Свидетели противоречили друг другу: одни утверждали, что видели у Оксаны «великолепные сапфиры, излучающие магическую синеву», другие сомневались в их подлинности.
– У Прохоренко фальшивка, – твердил Костров.
– Ну и где она?
На справедливый вопрос шефа Миша ответить не мог. Перстень, что был у Оксаны, нигде обнаружить не удалось.
Костров кое-что накопал в Интернете. На одном из британских сайтов он нашел любопытную информацию. Перстень с роскошными сапфирами существовал. Он был сделан в семнадцатом веке английским ювелиром. Его заказал не кто иной, как сам король Карл Второй для своей возлюбленной.
След перстня терялся в двадцатых годах прошлого столетия. Он был ввезен в Россию и в ней сгинул, растворившись в веренице лихих событий.
1650 г. Шотландия
Весть о грядущей свадьбе короля Карла Второго и маркизы Макковаль разлетелась мгновенно. Эту новость все дни обсуждали торговки на рыночной площади, о ней говорили молочницы, пастушки, а уж придворным дамам посудачить о предстоящей свадьбе сам бог велел.
Во дворе, где жил король, это волнительное событие обсуждалось особенно интенсивно. Предстоял большой праздник с рыцарскими турнирами и роскошным балом, где соберется весь высший свет. Дамы готовили наряды настолько богатые, насколько это было позволительно строгими пуританскими нравами. Не все, далеко не все были рады свадьбе Карла. Одной из самых ярых противницей была герцогиня Луиза Граудорф. У нее на то имелись особые причины. Во-первых, Луиза страстно желала стать королевой. Пусть Карл – король без престола, но он все-таки король. Во-вторых, она ждала от него ребенка. Карл об этом знал, но это обстоятельство не было для него значимым. Он готов был пожаловать будущему отпрыску титул, одарить доступными для него благами и на этом свое участие считал достаточным.
Луиза крепко возненавидела Изабель. Она знала о множестве любовниц Карла, но ни на одной из них он не собирался жениться. Ее бесило не столько то, что леди Макковаль стала избранницей короля, а то, что Карл предпочел ей, герцогине, какую-то маркизу – девушку менее благородного происхождения, чем она.
Долго Луиза вынашивала свой коварный план. Ей все было никак не придумать, как поизящнее устранить соперницу. И вот, когда до свадьбы остались считаные дни, наконец сложились удачные обстоятельства, которые сами подсказали, как действовать.
Изабель с утра сияла, как солнце. Она стояла у пруда с кувшинками и ивами и расчесывала свои золотистые кудри, любуясь собой в резное карманное зеркальце. Их роман с Карлом был восхитительным. Мало того что жених был именит, он еще оказался невероятно обаятельным и умным, даже его некрасивое лицо теперь воспринималось как вполне симпатичное. Девушка и сама не заметила, как влюбилась, хотя раньше всего лишь играла с Карлом, а замуж согласилась выйти из-за расчета и по велению отца.
Ближе к полудню должен был приехать Карл. Он обещал сделать какой-то сюрприз. Изабель обожала сюрпризы и поэтому с нетерпением ждала назначенного времени. Может, он преподнесет подвеску или серьги с сапфирами, которые составят вместе с перстнем прекрасный гарнитур? Они будут такими же великолепными, как перстень, – мечтательно любовалась она синими камнями на своем изящном пальчике.
– Мисс Изабель, – неожиданно позвали ее ангельским голосом. Она обернулась, чуть не уронив зеркало в воду. – Мисс Изабель, вам просили передать, чтобы вы немедленно спешили во дворец, там вас ждет нечто невероятное, – сообщил юноша. Изабель его знала – это был паж со двора, в котором жил Карл.
– Благодарю, вас, – сказала девушка. Ее глаза засияли еще ярче. Карл! Это Карл приготовил сюрприз!
Изабель ворвалась во двор, как весенний ветер врывается на спящие после зимы городские улицы. Прическа ее слегка растрепалась, щеки зарумянились, глаза блестели, и вся она была такой счастливой, спеша на встречу к любимому.
– Его величество просили не беспокоить, – робко предупредила горничная, когда девушка дошла до королевской почивальни, но Изабель уже было не остановить.
– Ступай, – велела она и распахнула двери.
То, что она увидела в следующее мгновение, сделало ее самой несчастной на свете. Изабель побагровела от стыда и от досады. Голова закружилась, стало вдруг не хватать воздуха, и она повалилась на пол.
Карл испугался, как нашкодивший юнец. Обнаженная девица, которая лежала подле него, ахнула, прикрываясь шерстяным одеялом.
– Какого черта?! – взревел король. – Мари, неси скорей воды! А ты пошла прочь! – приказал он девице.
Горничная Мари появилась немедленно. У нее уже был наготове кувшин с ключевой водой. Мари щедро окатила водицей маркизу, лишенную чувств. Изабель открыла глаза и тихо застонала. Карл приподнял ее за плечи, но девушка слабо, насколько ей хватило сил, отстранилась.
