Мария Жукова-Гладкова - Джентльмены неудачи
– Ничего, в темноте сойдет… – заметила хозяйка. – И кто такие игрушки только придумал? – Она покачала головой.
Мы решили, что для временного пользования все это в самом деле сойдет, а когда вернемся в Питер, купим парочку футбольных мячей про запас. Тут проснулся Пашка и выполз в кухню. Ему дали другой травяной настой – для страдающих с похмелья, потом мы спросили у Пашки, что он помнит. Как и следовало ожидать, его воспоминания заканчивались пивом на кухне «того дома».
– Где же Светка? – переглянулись мы с Татьяной.
Мы решили, что опять должны сходить в злосчастную деревню, где провели вчера практически целый день, и выяснить обстановку на месте. Если Светку все-таки опять взял Ящер, она не может не орать, и ее вопли уже слышала Полина Александровна. В таком случае, ночью нам придется повторить вылазку. Но теперь-то уж и я поучаствую в изнасиловании. Мало Косте досталось!
* * *Пашку мы оставили у Анфисы Васильевны. В крайнем случае, я за ним приеду на велосипеде. А так его с собой тащить – намаешься. Нам же с Татьяной прогулка по свежему воздуху будет полезна. На всякий случай мы прихватили с собой несколько «ужастиков», включая голову.
По пути я рассказала соседке про свой эротический сон – или явь. С ней, по ее словам, ничего такого не происходило. Она сама проснулась в доме Анфисы Васильевны, не представляя, как там очутилась.
– Подозреваю, нам придется рыскать по всем окрестным деревням, – вздохнула Татьяна. – Если еще и Вадим здесь…
– Что же они все ищут?
– Ты меня спрашиваешь?
Полина Александровна встретила нас, как родных, и сообщила новость. Сегодня с утра к ней заявились двое из проживающих в доме у леса – ну, конечно, в их понимании утра, в деревне к этому времени уже все успевают кучу дел переделать. Спрашивали насчет молодых баб.
– И много баб им требовалось? – уточнила я.
– Не знаю. Подробно меня расспрашивали, где тут у нас поблизости живут молодухи, причем почему-то с велосипедом.
«Значит, вчера они не поняли, я то была или не я?» – мелькнула мысль. С другой стороны, Костя-то не мог меня не узнать! Я же его еще и привет просила передать соратникам. Или Костя помер?!
– А криков женских из дома больше не доносилось? – спросила Татьяна.
– Врать не буду. Криков не было.
Мы опять пошли в лес.
– Юль, – посмотрела на меня Татьяна, – надо бы им позвонить. Ну, как-то я себя после вчерашнего чувствую… Светка, конечно, оторва, но мужик-то раненый был. И ведь у него повязка кровью пропиталась. Я еще думала об этом, когда мы уходили… Юль, неуютно мне. Ты Костин телефон помнишь? Или Ящера?
Телефон Ящера я никогда и не знала, Серегина трубка была неизвестно где, а Костя мне свой номер в свое время оставлял, и я даже ввела его в память аппарата. Тут и воспользовалась.
– Слушаю вас, – сказал низкий хрипловатый голос.
– Слава? – робко пискнула я.
– Кто это говорит?
– Юля. Юля Смирнова.
Ящер выматерился, причем, как я поняла, материл он не меня, а «Иван-царевича».
– Слав, Светка у вас? – мне надоело слушать эти выражения.
– Светка сбежала, – заявил Ящер. – Эта дрянь еще почище тебя будет! Если такое, конечно, возможно.
– А Костя жив?!
Ящер на мгновение замолчал, потом спросил вкрадчиво:
– А почему это тебя волнует? Или совесть мучает? Ты стреляла, стерва?!
– У меня даже оружия нет! – заорала я.
– Нечего перед ним оправдываться, – прошипела мне в ухо Татьяна. – Дай мне трубку!
Она вырвала у меня аппарат, высказала Ящеру все, что она о нем думает, как, впрочем и о его соратниках, потом спокойно сказала, что у нас два вопроса: знает ли он, где сейчас находится Светка Ковальчук, и жив ли Костя. Первый вопрос нас волнует гораздо больше второго.
Ящер повторил, что Светка сбежала, Костя жив и жаждет отмщения. Татьяна отключила связь.
– Юль, я думаю, Костя с охранником не стали рассказывать остальным, что с ними приключилось. Ты себя попробуй на место мужиков поставить… Позор ведь. Но где Светка?!
Я предложила наведаться к охотничьим домикам Ивана Захаровича. Если ничего не выясним там, следует просить местных нарисовать карту окрестностей и прочесывать уже все деревни подряд. Мóлодцы вполне определенной наружности не могли не привлечь внимания, если тут где-то и в самом деле обитают Вадим с приятелями. Не один же он тут разместился? И не один он нас по головам бил.
Правда, вначале мы позвонили Ковальчуку-папе и сказали, что Светку мы нашли и опять потеряли. Он расстроился и, в свою очередь, сообщил нам, что от Светки сведений не поступало, как и от каких-либо похитителей.
Мы отправились в деревню, где остановились, чтобы немного отдохнуть (мы так пока и не отошли после вчерашней вылазки) и ближе к вечеру двинуть в вотчину Ивана Захаровича.
– Я сейчас сам для тебя лягушку поймаю! – орал Ящер Сергею.
Опять этот пьяный в хлам Татаринов предложил Славику поцеловать зеленую тварь, если он хочет добраться до Юльки. Лягушки в этом лесу имеют склонность превращаться в Юльку. Пусть Ящер попробует совершить магическое действие! Славик только что выразил желание сказать Юльке пару ласковых и свернуть ей шею. Серега и попытался схохмить.
Разъяренный Ящер выскочил из дома и зарысил по прилегающей к дому территории, потом слегка углубился в лес. Лягушку он поймал, хотя и с трудом.
Вернувшись в дом, он сунул зеленую тварь под нос пьяному Сергею.
– Целуй! У тебя это здорово получается. А мы посмотрим, как они тут в Смирнову превращаются. Маг ты наш великий! Иван-царевич долбаный! Держите его! – рявкнул Славик охранникам.
Те схватили Сергея. Серега ворочал головой, стараясь увернуться от руки Ящера с зажатой в ней лягушкой. Ящер совсем озверел, вспомнил про заткнутый за пояс пистолет, выхватил его и потряс перед Серегиным носом.
– Или целуешь жабу, или я сейчас тебе колено прострелю! – Ящер брызгал слюной. Страсти в доме накалялись с каждым днем. И еще эта рыжая тварь умудрилась каким-то образом сбежать!
Сергей поцеловал лягушку.
– Еще раз! Страсть вложи в поцелуй! Представь, что ты Смирнову лобзаешь.
В этот момент зазвонила Костина трубка. Все застыли на своих местах. Потом Ящер бросил лягушку на пол, она тут же попыталась скрыться от людей, а Славик нажал на нужную кнопочку на аппарате.
– Юля? Смирнова? – переспросил он в полном неверии, потом повернулся к Сергею и тихо выматерил Иван-царевича.
* * *– Что там происходит?! – не поверил своим ушам Вадим, слушая сообщение давящегося от хохота дозорного. – Вот до чего доводит неумеренное потребление спиртных напитков! И отсутствие женщин.
Потом Вадим вздохнул. Ребята пытались справиться с рыжей. Может, в том доме у мужиков крыша поехала после общения со Светочкой? Неудивительно. И как таких тварей только земля носит?
Светочка уже оставила отметины на лицах почти у всех его ребят – тех, кто пытался к ней приблизиться. А какие она концерты устраивала… То грозила им всеми карами небесными, то материлась, как сапожник, то пела. Репертуар у нее был несколько странный. Начала рыжая с «Хотят ли русские войны», потом исполнила «Шумел камыш», затем пару любовных песенок из репертуара Артура Небосклонова, за ними последовал гимн Советского Союза, причем после каждого куплета Светка орала: «Встать, уроды! Гимн пою, сволочи!» – и продолжала сольное выступление.
Одного из парней Светка затащила к себе, вернее, попыталась. Она держала его за ногу, остальные тащили его к себе за туловище. Парень истошно вопил. В общем, Светка им заскучать не давала. А дозорный по двадцать пятому разу рассказывал, как она насиловала мужиков в доме у Ящера.
Вадим вспоминал Юльку… Какая она была податливая после удара по голове. Может, всех баб надо вначале по башке лупить, чтобы они послушными становились? Юлька, конечно, уступает Светке, но тоже могла бы концерт закатить. Хотя зачем ее-то лупить? С ней договориться можно.
А не слишком ли сильно ребята Юлю ударили? Он им уже сделал «вливание». Как бы узнать, как Юля себя чувствует?
* * *– Американец приперся?! – взревел Иван Захарович, хотя сам его и приглашал, только забыл об этом в связи с последним развитием событий. Не до американца ему было.
Потом Сухоруков швырнул в стену очередным телефоном. И зверя упустили, идиоты! Вот ведь сотруднички пошли! Всех упустили.
Вообще Иван Захарович американцев терпеть не мог, как и их фильмы. Что в них происходит? Американский хороший парень, показав чудеса владения холодным и стрелковым оружием, а также приемами из всевозможных видов единоборств, смешанных в одну кучу, восстанавливает справедливость – которая совсем и не справедливость, если судить по понятиям. Обнимая грудастую белокурую красотку, он пускает слезы умиления, причем на свой звездно-полосатый флаг, как и спасенные им (непонятно от чего) лица. Симпатии Ивана Захаровича в таких фильмах всегда были на стороне злодея, которого в конце бравые американские полицейские доставляют «куда следует». В этой Америке благородные герои почему-то всегда действуют в рамках закона и в сотрудничестве с ним. Иван Захарович не понимал, как положительные герои могут быть такими придурками, как, впрочем, и создатели фильмов, явно не имеющие ни малейшего представления о психологии человека, тесно общавшегося с органами.
