Андрей Троицкий - Амнистия
– Это Онежское озеро.
В сантиметре от дефектного рака вывел кружок, подписал «Медвежьегорск».
– Вот в этот городишко, – Журавлев ткнул острием ручки в кружок, – мы завтра прибываем. Бывал в этих местах?
– Бывал пару раз. Там прямо возле станции гора Медвежья. Эта гора дала название городу. Склоны ровные, покатые. Зимой там хорошо кататься на лыжах.
– У тебя прямо энциклопедические знания, – усмехнулся Журавлев. – Но в этом прекрасном городе мы долго не задержимся. И на лыжах кататься не будем, не сезон. Не забывай: мы едем не в сентиментальное путешествие по местам вашей юности, а в деловую поездку. Завтра же автобусом отправимся по такому маршруту.
Журавлев нарисовал на листке извилистую линию, огибающую клешню рака, то бишь Онежского озера.
– На рейсовом автобусе из Медвежьегорска мы доедем до Повенца. А оттуда рукой подать до поселка Рыбачье. Он расположен на самом берегу озера, вот здесь.
Журавлев нарисовал на самодельной карте ещё один кружок.
– Мой помощник Саша Вилкин рассказывал, это изумительное по красоте место. Множество больших и маленьких островов. Необитаемые острова… Как романтично. На островах растут старые корабельные сосны. Есть песчаные пляжи, совершенно безлюдные. Вода в озере прозрачная, но очень холодная. Водятся щуки и более благородная рыба. Словом, романтика, девственная природа.
– Так мы купаться едем или рыбу ловить?
– Ни то, ни другое. Как ты помнишь, недавно в Москве был убит некто Осипов, бывший боксер. Об этом убийстве тебе рассказал ещё оперативник Руденко. Сам покойный Осипов родом из этих мест. Карельский, как тамошняя береза. Мне удалось узнать вот что. У Осипова есть старший брат Сергей Николаевич, живет он в Рыбачьем и работает истопником в котельной. Это мало примечательной факт, если бы не одно любопытное обстоятельство. Тарасов бесследно исчез более года назад, весной прошлого года. Отец Тарасова инвалид, он хватился сына, пошел в милицию. Его заявление датировано двадцать девятым апреля. По прошествии времени даже возбудили дело в связи с пропажей человека. Возможно даже, милиция искала Тарасова. Но искала не очень активно. Следы Тарасова где-то затерялись.
– Выходит, милиция его не нашла, а вы нашли?
Журавлев открыл о край стола две бутылки пива, вырвал ногу жареной курицы. Он заел мясо помидором и вытер губы куском газеты.
– Я же говорю, милиция не особенно старалась найти, – сказал он. – В то же самое время, когда пропал Тарасов, так же бесследно исчезли два его приятеля. Это некто Борис Алтынов и Роман Яновский. Не слушали о них?
– Возможно, слышал.
– Молодые люди, им нет и тридцати. Спортсмены, перворазрядники по боксу. Оба из благополучных обеспеченных семей. Их родственники также обратились в милицию. И результат тот же, парней искали, но не нашли. Об их судьбе по сей день ничего не известно. Можно только предположить, что ребят нет в живых. Ясно, что между исчезновениями должна быть связь.
– Но какая?
– Пока этот вопрос остается без ответа. Зато все три друга, которых мы преждевременно записали в покойники, появляются в Рыбачьем. С какой целью, мы не знаем. Пока не знаем. Факт, что в поселке они гостили два или три дня. Больше ничего о судьбе Алтынова и Яновского, о том, куда они направились, не известно. А Тарасов спустя год после этих событий вынырнул в Москве.
– Откуда вы все это знаете?
Журавлев щипал курицу, кусал помидоры, запивая еду пивом.
– Это же люди, а не котята. Кто-то что-то видел, запомнил. Первой жертвой Тарасова стал Осипов, старшего брата которого мы, дай Бог, увидим завтра. Вот я и предположил, что это человек информированный. Отправил к нему своего помощника Вилкина. И не ошибся. Возможно, Осипов последний человек, кто видел живыми Алтынова и Яновского. Вилкин кое-что накопал. Но Сергей Николаевич Осипов, истопник, ждет со мной очной встречи. Он готов кое-что рассказать.
– Что-то я после всех этих событий туго соображаю, – Локтев повертел пальцем у виска. – Значит, по-вашему, получается так. Из Петрозаводска одновременно исчезают три человека, знакомых друг с другом. Это Тарасов, Алтынов и Яновский. Следы Алтынова и Яновского теряются в поселке Рыбачий на берегу Онеги. Спустя год Тарасов появляется в Москве. Так?
– Совершенно верно, – кивнул Журавлев.
– Но зачем нам нужны какие-то посторонние люди. Например, Алтынов? Мы ведь ищем Тарасова. Или у вас есть какая-то особая версия?
Журавлев приложился к горлышку, пустил в пивную бутылку несколько воздушных пузырей. Оторвавшись, потер ладонью круглый живот.
– Понимаешь ли, год назад эта троица появилась в Рыбачьем не случайно. У них была своя цель. А моя версия такова. Незадолго до всех этих событий в Ленинградской области ограбили инкассаторскую машину. Были убиты двое охранников, деньги исчезли. Преступление не раскрыто до сих пор.
– А грабители?
– Они остались с хорошим уловом. В переводе на доллары получается около миллиона. Так вот, я предполагаю, что действовали наши персонажи. Затем они приехали в Рыбачий, чтобы временно лечь на дно или спрятать деньги. Возможно, и то и другое. Но в поселке что-то пошло не по их сценарию, случилось что-то непредвиденное.
– Тарасов убил своих подельников? – предположил Локтев. – И оставил себе всю добычу.
– Возможно, – кивнул Журавлев. – Но, скорее всего, произошло нечто другое. Иначе для чего Тарасову целый год скрываться неизвестно где, затем вдруг объявляться в Москве и убивать направо и налево? Тарасов с кем-то сводит счеты. Это ясно. Но какое отношение его теперешние жертвы имеют к событиям годичной давности? Если мы ответим на этот вопрос, то сможем узнать: кто на очереди у Тарасова. Узнать и устроить ему ловушку. Усек?
– А как вы, собственно, построили свою версию? На чем она основана?
– Можно сказать, на песке, – вздохнул Журавлев. – Немного фактов и много интуиции. И ещё мой собачий нюх.
– А почему этот истопник Сергей Николаевич должен вести с ними откровенные беседы? Какой у него интерес?
– Материальный. Сугубо материальный. Человек он, мягко говоря, не богатый. Получает какие-то гроши, а с них ещё алименты выдирают. Осипов рад лишней копейке. И, мне кажется, готов нам многое раскрыть. Так сказать, приподнять завесу. Мой помощник подготовил Осипова к нашему приезду. Истопник нас встретит на автобусной остановке.
– Я ещё хотел спросить…
– Все, остальные вопросы позже. Сейчас ешь, пей и набирайся сил.
Журавлев показал пальцем на жареную курицу, от которой осталась лишь половина.
Глава шестнадцатая
– Откройте, милиция.
Максим Субботин прикоснулся рукой к замку, но отдернул руку, отошел от двери. Он бросился к телефону, хотел набрать номер отца, но вспомнил, что того сейчас нет на месте. Так сказал его охранник, этот, как там его черта? А, Седов. Так что же делать?
А в дверь уже барабанили кулаками. Стучите, стучите, мать вашу. Барабаньте, если у вас кулаки из нержавейки, дверь-то стальная, она выдержит.
– Открывайте, милиция.
Даша растеряно стояла в коридоре.
– Что делать, Максим?
– Иди в комнату. Сядь и сиди. Какой-то алкаш ошибся дверью.
Но Даша осталась стоять, где стояла. Максим вернулся к двери, глянул в глазок. В этот момент ему не было страшно. Такую дверь не возьмут даже пули семь шестьдесят два Калашникова. Мужчина в милицейской фуражке выглядел возбужденным, он раскраснелся лицом, стал похож на циркового клоуна.
Как все это глупо, как похоже на бездарную пародию
– Немедленно откройте, милиция.
– Что вам надо?
– Откройте.
Мужик с удвоенной силой застучал в дверь кулаком. Но быстро утомился этим занятием, нажал пальцем на кнопку звонка. Надавил на кнопку снова и снова. Максим схватил за ножку табурет, размахнулся, и разнес пластмассовую коробку звонка в мелкие куски.
Звонок жалобно тренькнул и замолчал. Заискрила проводка, пахнуло горелой резиной.
– Открывай дверь, – орал на лестнице мужик в фуражке. – Открывай, иначе будем ломать.
– Если вы из милиции слушайте сюда, – крикнул Максим. – Со мной так не разговаривают. Мой отец большой человек. Он будет этим не доволен. Ты без погон останешься. А теперь убирайся отсюда и мартышек своих прихвати.
В глазок Максим видел, как из-за спины лже милиционера выскочил какой-то мужик в цивильном костюме и раскрыл пасть:
– Трахали мы твоего папашу во все дыры, – заорал мужик. – А ты сейчас сам зад подставишь. Открывай, сука.
Но вперед снова вышел мужик в милицейской форме.
– Откройте, я ваш участковый. Моя фамилия Хомимичев. На лестнице понятые. Это ваши соседи. Посмотрите в глазок. Это соседи.
– Пошли вы к такой матери, – заорал в ответ Максим. – Я тут даже не прописан. Я живу тут три дня. В глаза не видел никаких вонючих соседей.
– Позвоните в отделение милиции, – крикнул Хомичев. – Узнайте там, я ваш участковый инспектор.
