Анастасия Валеева - Дорогая находка
Мокрый потянулся к столу. Руденко сразу хотел его остановить, но тот сказал:
– Попью! – и взял бутылку минералки, открыл ее зубами и залпом ополовинил.
В эти мгновенья он не переставал думать о своем, и Милославская легко читала его мысли. «А я ведь за бешеные деньги купил у этого чертова кладоискателя карту-схему, – проносилось в них. – Вот осел! Надо было сначала добиться результата, а потом деньги платить. Но ведь он так говорил убедительно: богатый помещик там некогда зарыл кувшин с деньгами… Кощея злато ослепило! И на черта я дом этот купил втридорога?! Все равно все перерыл, но ничего, кроме карабина, не нашел. Вот бабка, вот лихачка! Или это дед ее такой был? Фиг с ними. Однако находка не оправдала моих затрат…»
Мокрый поставил бутылку на место и взял сигару, начав мять ее пальцами. «Но этот козел сполна заплатил мне за промашку! – думал он. – Он увидел, что значит Мокрый в гневе. Но ведь борзый какой! Заявил, что я просто не так расшифровал карту-схему. Ублюдок! Надо, видите ли, было работать с соседним домом, домом Ермаковой, а я ошибся. Идиот! Такие бабки! Такие бабки! Мало было ему мозги вышибить, надо было и правда его расчленить и скормить собакам! Смерть он из того самого карабина и принял… Разорить меня вздумал? Но я тратиться на покупку еще одного дома и не собирался. Тихонько избавился от старухи, и все. Ее сыновья-то – простые колхозники. Один при жилье, а второй – синяк. Ничего, спустя месяц-два я с этим синим легко и просто решу вопрос с раскопкой того двора и обыском дома. А эта дура – ха! – пусть себе убийство кладоискателя расследует».
– Долго еще? – зло спросил Мокрый, прикурив.
– Нет, почему же? – ответила ему Милославская спокойно и медлительно, приходя постепенно в себя. – Хотя это будет зависеть от того, как быстро вы во всем сознаетесь.
– Хм, а гаданье ваше, что же, не помогло?
– Ну, я же вам сразу сказала: казенный дом. Карты именно это и подтвердили.
– Ой, какие страсти!
– Не хотите говорить? Тогда послушайте, – строго сказала Милославская. – Вы в детстве обожали приключения. Страсть к ним не покинула вас и сейчас, хотя никто из вашего окружения ее не понимал и не поддерживал вас особенно. Ваша давняя мечта неожиданно сбылась: вы познакомились с известным в городе удачливым кладоискателем, который по вашей просьбе продал вам за бешеные деньги карту-схему местности, где якобы некий богатый помещик некогда зарыл кувшин с золотыми монетами.
– Боже мой! – Мокрый рассмеялся. – Вы сказочница?
Яна игнорировала высказывание Мокрого и уверенно продолжала в том же тоне:
– Вы, ослепленный сумасшедшей идеей, руководствуясь указаниями карты-схемы, втридорога купили дом в селе Багаевка у пожилой одинокой женщины, которая и не собиралась его продавать, но, подкупленная предложенной вами высокой ценой, согласилась.
Мокрый перестал смеяться, подернул бровью и с издевкой произнес:
– Ну-ну.
– Далее, – продолжала гадалка. – Вы наняли технику, организовали своих ребят и на всякий случай, чтобы избежать каких-либо стычек с местным населением, пригласили представителя органов, который давно уже работал на вашу преступную группировку. Всей этой компанией вы отправились в Багаевку и принялись разрушать, иначе я это не могу назвать, купленный дом. Однако вам не повезло: все перерыли, но ничего не нашли, никакого золота. Правда, попался, наверное, в качестве утешения, старинный карабин. Ваши ребята обрадовались, а вы – нет, потому что находка не оправдывала затрат.
Мокрый кашлянул и начал нервно подергивать ногой. Джемма напряглась, готовая броситься на него. Яна же, нисколько не меняя голоса, снова продолжила:
– Так что следствие, как видите, зашло довольно далеко. Может быть, дальше вы сами расскажете? Чистосердечное признание, как вы знаете…
– О чем вы говорите?! Какое еще признание?! Я ничего не понимаю! – воскликнул хозяин офиса.
– Хорошо. Тогда буду говорить я. Но знайте: нам известно все. Ваши люди далеко не все так вам верны, как вы предполагаете…
В глазах Мокрого с новой силой сверкнула злоба.
– Вы, разъяренный, пошли на встречу с кладоискателем, – сказала гадалка, – но тот совершенно спокойно заявил, что вы всего-навсего не так расшифровали карту-схему. Надо было работать с соседним домом, домом Евдокии Ермаковой. Это он вам и посоветовал. То есть предпринять еще одну попытку и взяться за другой дом. На это вы отреагировали резко: прикончили его на месте из того самого карабина. Вам не столько были дороги напрасно потраченные деньги, сколько нанесенная вашему больному самолюбию обида. Хотя и тратиться на покупку еще одного дома вы не собирались: решили просто избавиться от старухи, которую повесить вам не составило труда. Вы намеревались «договориться» о доме с ее сыновьями, которые, на ваш взгляд, ничего из себя не представляли. Особенно Леня, выпивающий и даже спившийся, на которого вы и возлагали главную надежду, не зная, что дом завещан другому сыну. Однако напрасно вы думали, что в самоубийство Ермаковой кто-нибудь поверит…
Мокрый вдруг сорвался с места и бросился на Милославскую. Джемма прыгнула на него и зубами вцепилась ему в плечо, от чего тот дико взвыл и упал на пол лицом вниз.
– Мрази! – завопил он.
Овчарка наступила на него передними лапами и громко залаяла.
– Умница! – сказала, поднявшись, Милославская. – Ну, Семен Семеныч, вызывай оперов. Вот он, преступник, готовенький. Этим своим рывком он вину свою и признал, – Яна указала на Мокрого.
– Да, признал, – процедил тот, – но у меня хорошие адвокаты.
– Боюсь, они вам не помогут, – парировала гадалка, – на вас два убийства.
Милославская достала из сумки сотовый, который «похитила» у охранника, и протянула его Руденко. Тот быстро набрал знакомый номер и, широко улыбаясь, гаркнул в трубку:
– Вперед, ребята!
Следом Три Семерки назвал адрес и, похлопав Яну по плечу, произнес:
– Ты гений.
В этот миг с пола раздалось:
– Если бы меня не предали, этот гений никогда не распутал бы этот клубок…
Милославская ничего не ответила и только ухмыльнулась в ответ.
* * *– Ну, – выразительно произнес Федотов, – высоко подняв фужер с шампанским, – за Яну Борисовну!
– За Яну, – ответил ему Витька Ермаков и, приложив свой бокал к губам, осушил его до дна.
