Лариса Соболева - Петля Афродиты
– Вот кому-то достанется жена – не обрадуется, – сделал вывод Прохор. – И шипит, и шипит, и шипит…
– Не нравлюсь? – выпрямилась она. Постукивая веником по ноге, предложила: – А какие проблемы? Отвези меня в город и сдай следователю. Хочу в тюрьму!
– А кто не дает хотеть? Хоти.
– Угу, я так и знала. Не хочешь сдавать. Тогда почему ничего не делаешь? Я не могу больше, я устала, у меня была другая жизнь… яркая, красивая…
– У меня тоже была другая жизнь, – оставался невозмутимым Прохор, – но пришлось переквалифицироваться из инженера-технолога в мастера по ремонтным работам. И, как видишь, отлично себя чувствую, работаю на себя и когда хочу, никто мне плешь не пробивает, кроме тебя.
– А я не хочу быть мастером по ремонтным работам! Делай что-нибудь… ищи убийцу, черт тебя возьми!
– Я выжидаю. Какой смысл заниматься делом, в котором ничего не смыслишь? Это в кино раз – и готово, убийца найден какой-нибудь умной тетенькой в шляпке, все в шоколаде. Нет, пусть эту работу сделают те, кто умеет, а к тому времени, как я приведу дом в относительный порядок, надеюсь, будут известны результаты следствия.
Марьяну возмутила новая тактика Прохора, о которой он не удосужился предупредить, хотя что это изменило бы? Тем не менее, она просто в ярость пришла, рванула к нему и раскричалась, размахивая руками:
– Так какого черта держишь меня здесь? Я тебе что – игрушка? Следствия ведутся иногда годами! Десятилетиями! Ты что же, собираешься и меня продержать в рабстве десять лет?
– Запросто, – кивнул изверг. – Твой отец отнял мою любимую сестру навсегда, почему я не могу забрать у него навсегда любимую дочь? Это бартер.
– Что?!! – осатанела Марьяна. – Навсегда?!! Меня?!. Я бартер?!
– Ага. Но Инны-то нет в живых, а ты жива и здорова, на свежем воздухе вон как отъелась, на человека стала похожа. Так что цени мою доброту.
– Доброту?!. Вот тебе! Псих! Ненормальный! Придурок!
Марьяна ударила его веником раз, другой, третий… Прохор отмахивался, да все равно веник попадал по нему, и вдруг:
– Вы что, опять ссоритесь? И чего вам не живется…
По лестнице поднималась бабушка. Прохор схватил Марьяну за рубашку, мигом переставил девушку к стене, прижал телом и… впился в ее губы. Бабушка задержалась в дверях, тихо ойкнув, потом так же тихо развернулась и ушла.
Неловкая пауза… Прохор отпустил Марьяну, постоял несколько секунд, затем отошел в угол, сел на пол, поставил локти на колени и свесил кисти рук. Но главное, стал другим, незнакомым, этого Прохора Марьяна уже не боялась, хотя он и поглядывал на нее из своего угла исподлобья, хмуря брови. Наверное, чувствовал себя предателем. Да и Марьяна несколько потерялась, не зная, как реагировать на смачный поцелуй, ведь можно было обойтись без этой душещипательной сцены. Собственно, а что такого случилось? Да ничего. Или все-таки произошел некий сбой между двумя враждующими станами? Марьяна подошла к Прохору, присела рядом на сложенные стопкой кирпичи, стоявшие у стены, заговорила через паузу тоже она, потому что внезапно решила рассказать всю правду:
– В ту ночь я была там… у твоей сестры. В то воскресенье, примерно в четыре часа дня, она прислала сообщение, где было написано: «Марьяна, сегодня жду тебя у себя в 22.00, не раньше. Приезжай одна. Это очень важно. Для тебя важно. Иначе всем будет плохо».
– Похоже на провокацию, – сказал Прохор.
– Я так не подумала. Но меня напугало ее сообщение, оно таило угрозу. Конечно, я боялась ехать, но, в конце концов, что мне могла сделать Инна?..
Марьяна вызвала такси и к назначенному часу подъехала к арке. В сущности, десять часов вечера – детское время. Вот если бы Инна пригласила ее к часу ночи, стоило бы хорошенько подумать, прежде чем ехать. Марьяна прошла арку, и с ней ничего не случилось. Очутившись во дворе, девушка огляделась, как огляделся бы любой человек на ее месте. Все же в мозгу надежно укоренилось недоверие к подобного рода запискам, тем более, когда их присылает любовница отца, облитая вином почти черного цвета на глазах у всего ресторана. Вот-вот, об отце и матери подумала Марьяна, ей казалось, Инна имела в виду их, написав: «Иначе всем будет плохо». Вторым планом в эсэмэске читалась просьба о помощи, в общем, Марьяна приехала, и раздумывать уже не имело смысла.
Сжимая в кармане маленький пистолет (классный пугач, им даже серьезно ранить нельзя), она пересекла двор, кстати, заметила в темных углах молодежь, и страха как не бывало. Марьяна вошла в подъезд, поднялась на пятый этаж, нажала на кнопку звонка… а он не работал. В таких случаях стучат костяшками пальцев, но вспомнив планировку квартиры (пару раз она была в гостях у Инны, еще не зная, что та стала любовницей отца), подумала: а ведь хозяйка может не услышать стука. Ни один человек не уйдет, не попробовав дернуть за дверную ручку, это автоматизм, срабатывает сам по себе. И Марьяна, решившая позвонить Инне по телефону, достав его, машинально дернула ручку двери… Та была открыта. Она заглянула в прихожую, там было темно.
– Инна! – крикнула Марьяна, зайдя в квартиру. – Это я!
Никто не ответил. Но стоило пересечь прихожую, она услышала какой-то странный звук – то ли хрип, то ли хохот, то ли стон – возможно, в порыве страсти во время интимных занятий. Марьяну просто окатило кипятком – неужели эта дура пригласила ее, чтобы доченька взглянула на голый зад папочки в момент сексуальных оргий? Ну, это слишком. Это цинизм, какого поискать.
– Ладно, я доставлю вам истинное удовольствие!
Марьяна пошла на звуки – странно, что они доносились из кухни, но у каждого свои предпочтения в сексе. И там было темно. Марьяна шарила ладонью по стене, пытаясь найти выключатель, и не находила. Кстати, последний писк моды – выключатели ставят на уровне бедер. И точно. Свет загорелся по всему периметру потолка… а у Марьяны в глазах потемнело от ужаса.
На полу лежала Инна в крови и корчилась. В это трудно было поверить, но и размышлять на тему, откуда кровь и так далее, – тем более не было времени. Марьяна кинула сумку прямо на пол и бросилась к Инне, став на колени.
– О боже! – растерянно произнесла Марьяна, ее трясло. – Что же делать… Инна… Инна, что с тобой?.. Как тебе помочь?..
Глупейшие вопросы – она поняла это в ту же секунду. А Инна смотрела на нее такими страшными глазами… В них была мольба, ужас, боль… Она всхлипывала… или таким образом вдыхала. И держала ладонь на шее, а сквозь пальцы выплескивалась кровь…
– «Скорая»! – вспомнила Марьяна и поползла на четвереньках к сумке за телефоном. – Конечно, «Скорая»… Так. Господи, а как же вызвать…
Набрала 03, как учили когда-то в школе, а в ответ:
– Неправильно набран номер.
– Черт! Надо через код города… я не помню кода… Инна, у тебя есть простой телефон?..
Что могла ей ответить умирающая Инна? Марьяна кинулась в комнаты, сразу же попала в белую гостиную, увидела на вычурном столике а ля Помпадур телефон в стиле ретро. Он не работал! Вообще без гудков стоял.
Марьяна прибежала в кухню, поискала чистые полотенца в шкафах, чтобы перевязать рану, а потом думала позвонить отцу, пусть бы он позаботился о докторах. Жаль, не сообразила это сделать раньше! Но она так растерялась… А когда присела у тела Инны, в квартиру кто-то вошел… Марьяна жутко испугалась. В такие моменты думаешь только о своей жизни, которая в опасности. Спрятаться негде, сбежать невозможно – пятый этаж.
Слыша шаги по квартире, Марьяна поднялась на ноги и попятилась от двери. Вскоре она уперлась в кухонный стол, а там лежал нож. Разумеется, она взяла его в руки, сжалась от страха, решив защищать свою жизнь во что бы то ни стало. И вдруг – вот чего не ожидала – в кухню вошла Надежда Алексеевна.
– Мама?!
Марьяна непроизвольно вскрикнула, в этом возгласе была и радость, и облегчение, и отчаяние. Мать тоже вздрогнула от неожиданности, наверняка испугавшись, но перед ней стояла дочь, сжимавшая кухонный нож, а в следующий миг Надежда Алексеевна увидела Инну на полу.
– Ты что наделала?! – закричала на дочь мать.
– Я? – растерялась Марьяна. – Но я не… Мама, ты что подумала?
– Она жива? – Надежда Алексеевна уже стояла на коленях, прощупывая пульс любовницы мужа. – Вызывай «Скорую»!
– Не вызывается, – хлюпала носом Марьяна. – Я пробовала.
– Дура! МЧС вызывай!.. Подожди!
Инна не подавала признаков жизни. Надежда Алексеевна наклонилась и приставила ухо к груди, потом поднесла тыльную сторону ладони к носу, потом к полуоткрытым губам… И поднялась на ноги, она уже не спешила.
– Все. Умерла.
– Мама, ты не ошиблась?
– Я-то не ошиблась, а вот ты! С ума сошла? Зачем ты убила ее?
– Но это не я! – расплакалась Марьяна. – Как ты могла подумать! Может, ее еще можно… оживить?
– Хватит врать! У нее потеря крови, в этих случаях не оживляют, а несут на кладбище! Все. Потом разберемся, почему ты здесь. Живо убираемся отсюда… И перестань реветь! Идем… только тихо…
