Элли Гриффитс - Переправа
Рут с минуту взвешивает на ладони тяжелый золотой предмет.
И тут раздается поучительный голос:
— Думаю, примерно семидесятый год до нашей эры. Времена икенов[12].
Это голос Эрика.
Глава двадцать шестая
Рут оборачивается с колотящимся сердцем. И в этот момент на дом обрушивается сильный порыв ветра. Шторм начался.
— Бурная ночь, — непринужденно бросает Эрик. На нем черный плащ, в руке зонт — очевидно, только что раскрытый. Он отбрасывает его в сторону и с улыбкой делает шаг вперед.
— Эрик, — тупо произносит она.
— Привет, Рут, — говорит Эрик. — Думала, я уеду не попрощавшись?
И подходит еще на шаг. Он по-прежнему улыбается, но его голубые глаза холодны. Как Северное море.
— Тебя ищет полиция, — сообщает Рут.
— Знаю, — улыбается он. — Но здесь полицейские искать не станут.
«Почему Нельсон не подумал об охране дома?» — в отчаянии думает Рут. — Он считает, будто она благополучно едет к родителям. Помочь ей некому. Она начинает пятиться к двери.
— В чем дело, Рути? Ты не доверяешь мне?
— Нет.
— Но я не убивал их. — Эрик берет торк и пристально рассматривает. — Не убивал этих девочек. Я не злой морской дух. Я просто Эрик.
Голос у него, как всегда, гипнотический. Рут трясет головой, чтобы привести мысли в порядок. Нельзя поддаваться на обман.
— Ты написал те письма. По ним я поняла, где искать Скарлетт.
— Чепуха, — отмахивается Эрик. — Ты подогнала факты под свою теорию, как делают все ученые.
— А ты разве не ученый?
— Я? — улыбается Эрик. — Нет, я рассказчик историй. Сочинитель детективов.
И Рут внезапно понимает, что он совершенно безумен.
Она медленно движется к выходу. Касается дверной ручки. Тут Флинт, поняв, что останется в кошачьей переноске, издает истошный вой. Эрик вздрагивает и бросается к Рут. Она не знает, что у него на уме, но, взглянув в глаза, принимает решение и выскакивает в ночь.
Ветер так силен, что едва не валит ее с ног. Он дует с моря, несется над болотами, пригибая к земле все на своем пути. Дождь бьет ее по лицу, заставляя вернуться к Эрику, но она упорно идет вперед, к своей машине. К своему старому, ржавому «рено». И отчаянно пытается открыть дверцу.
— Ищешь их?
Рут оборачивается и видит Эрика, держащего ключи от ее машины. Он все еще улыбается. С прилипшими к черепу мокрыми белыми волосами он похож на волшебника. Но не на безобидного Гарри Поттера. На существо из ветра и дождя. Порождение стихий.
Рут бежит. Пересекает новую дорогу, перепрыгивает канаву — уже полную стремительно несущейся воды, — ведущую к болотам, и устремляется в темноту.
— Рут!
Она слышит топот Эрика позади. Он тоже перепрыгнул канаву и теперь спотыкается о грубую траву и низкие кусты. Рут тоже спотыкается, грузно падает на грязную землю, царапает руки о камни. Но вскакивает и продолжает бежать, тяжело дыша, петляя между карликовыми деревьями, неизвестно куда, лишь бы спастись от Эрика. Она знает, что Эрик убьет ее. Убьет, как этих девочек. Безо всякой причины. Просто потому, что безумен.
Эрик не отстает: несмотря на возраст, он в гораздо лучшей форме, чем она. Но отчаяние гонит ее вперед. Она падает в мелкую протоку и понимает, что находится у приливных соленых болот. Ветер воет все громче, дождь хлещет в лицо. Она останавливается. Где Эрик? Теперь она не слышит ничего, кроме ветра.
Обессиленная, Рут опускается на землю. Земля мягкая, стебли камыша трутся о ее лицо. Где море? Нельзя забрести на заливаемый приливом берег — это конец. Дэвид сказал, что прилив надвигается со скоростью скачущей галопом лошади. Легко представить неистовый топот копыт в шуме ветра, белых лошадей, волнами несущихся по болотам. Она сидит в камышах, стараясь собраться с мыслями. Нужно позвонить Нельсону, вызвать помощь, но она вспоминает, что положила мобильный в чемодан. Вокруг воет ветер, но она слышит и другой, более зловещий шум. Ревущий, стремительный, неослабный.
Она заблудилась на Солончаке, и надвигается прилив.
Глава двадцать седьмая
Нельсон гонит машину к участку, настроение у него скверное. Так называемые полученные сведения оказались полнейшей чушью. В одной из пивных в Кингс-Линн был замечен человек, похожий на Эрика Андерсена. Но, приехав в эту пивную, Нельсон обнаружил там вечер народной музыки — следовательно, под описанную внешность подходил каждый мужчина: седая косичка, самоуверенное выражение лица и так далее.
Нельсон злится на дождь, затерявшись в потоке машин воскресного вечера. Потом думает: «Черт с ним», — и включает сирену. Ему начинают уступать дорогу, и это уже совсем другое дело.
Господи, он надеется, что с Рут ничего не случилось. Она должна сейчас спокойно ехать в Лондон. Вряд ли Эрик попытается с ней связаться. Втайне он уверен, что тот уже покинул Англию, сел вчера ночью на поздний самолет и летит в… как называется этот город в Норвегии? Да, Осло. И, сидя в каком-нибудь кафе в Осло, пьет свои норвежские напитки и смеется от души.
Дежурный сержант сообщает Нельсону, что Рут забрала свою машину час назад. Нельсон хмурится. Слишком поздно, это ему не нравится. Чем она занималась весь день? Он разговаривал с ней в обеденное время, она должна была сразу выехать.
У двери в кабинет его останавливает женщина-полицейский. Нельсон не знает ее имени, но заставляет себя улыбнуться. Женщина молодая (они становятся все моложе), вид у нее нервозный.
— Э… старший детектив-инспектор, у вас посетитель.
— Да? — произносит ободряюще Нельсон.
— Он у вас в кабинете. Своего имени не назвал.
«Какого черта его не остановили внизу?» — раздраженно думает Нельсон. Распахивает дверь и видит полу пурпурного плаща.
На его стуле непринужденно сидит Катбад. Ноги в грязных кроссовках покоятся на столешнице. Нельсон замечает грязь на своем девственно-чистом перечне неотложных дел.
— Уберите ноги с моего стола! — рявкает он.
— Надо сдерживать гнев, старший детектив-инспектор, — говорит Катбад. — Вы наверняка потревожили созвездие Овна.
Однако ноги со стола убирает.
— Теперь слезайте с моего стула, — командует Нельсон, тяжело дыша.
— Нам ничто не принадлежит в этом мире, — возражает Катбад, но поспешно вскакивает.
— Приехали сюда, чтобы нести ньюэйджерскую чушь?
— Нет, — спокойно произносит Катбад. — Чтобы сообщить вам кое-что об Эрике Андерсене. Хотел лично известить вас об этом, потому ускользнул, когда двое ваших… э… стражей были заняты другим делом.
При мысли о полицейских, отправленных следить за Катбадом, Нельсон сжимает кулаки. Тоже мне наблюдатели. Чем, черт возьми, они занимались? Небось сидели в машине, лишь бы не мерзнуть на морском берегу в Блэкени. Болваны!
— Что именно сообщить? Если о вечере народной музыки, то зря теряешь время.
Катбад пропускает это мимо ушей.
— Эрик звонил мне час назад. Сказал, что собирается повидать Рут Гэллоуэй.
Сердце Нельсона начинает биться чаще, но он заставляет себя сохранять спокойствие.
— С чего это вы вдруг захотели помогать полиции?
— Полицию я недолюбливаю, — надменно говорит Катбад, — но терпеть не могу любые формы насилия. Голос Эрика звучал ожесточенно. Думаю, ваша приятельница доктор Гэллоуэй в опасности.
Рут лежит в камышах, прислушиваясь к реву прилива, к вою ветра, и думает: «Черт возьми, что мне теперь делать?» Вернуться в дом она не может, и с каждой секундой опасность на Солончаке нарастает. Скоро сюда дойдет прилив. Но Рут не собирается прятаться в грязи и ждать смерти. Нужно найти выход; бежать в любом случае лучше, чем дожидаться, пока ее схватит Эрик. Она начинает пробираться через камыши, склонив голову от ветра.
Сильный раскат грома едва не валит ее с ног. Звук такой оглушительный, словно столкнулись два экспресса. Молния тут же окрашивает небо в белый цвет. Господи, гроза, должно быть, прямо над ее головой. Не ударит ее молнией? Еще один раскат грома заставляет ее инстинктивно броситься на землю, закрыв голову руками. Она лежит в мелком потоке. Это опасно. Вода проводит электричество, так ведь? Она даже не может вспомнить, резиновые ли у нее подошвы. И ползет на животе. Так она представляет Первую мировую войну: лежишь лицом в грязи, над тобой рвутся минометные мины. А это, разумеется, ничейная земля. Собравшись с силами, она медленно продвигается вперед.
Нельсон, стиснув челюсти, как сумасшедший гонит машину к Солончаку. Рядом с ним, что-то мурлыча себе под нос, сидит Катбад. Не самое приятное соседство, но существуют две важные причины, по которым он занимает пассажирское место в «мерседесе» Нельсона. Во-первых, Катбад утверждает, что знает Солончак «как свои пять пальцев», во-вторых, Нельсон не хочет терять его из виду ни на секунду.
