Татьяна Устинова - Отель последней надежды
— Вы же знаете, почему дверь на чердак была открыта! Я увидел это по вашему лицу. Вы знаете, да? У вас тогда позвонил телефон, и я не стал спрашивать, но, если бы я спросил, вы бы ответили. Вы очень плохо врете. Надежда.
— Я стараюсь врать поменьше, — пробормотала она.
Откуда он узнал про чердак?! Она никому не говорила! Она только у Лидочки спросила, а та ответила…
Надежда поднялась и стала собирать со стола тарелки, которых было много. Даже сыр был в особой фарфоровой штучке. Надежда любила красивую посуду и любила, чтобы у нее на столе всегда было красиво.
— Так что насчет кофе?
— А что насчет чердака?
— Я не знаю, что вам сказать, Дэн.
— Скажите правду, да и конец делу!
— Да и дело с концом! Где вы учились русскому языку?
Он посмотрел на нее:
— На работе.
— Понятно.
— Почему вы не хотите говорить?
— Потому что вы все равно не поверите, а у человека будут неприятности! — пробормотала Надежда.
— У госпожи Лидии Арсентьевой?
Надежда поставила поднос, который уже было понесла к двери, на стол и воззрилась на него с изумлением:
— Откуда вы знаете?!
— А за кого вы меня принимаете?! — весело спросил он по-английски. — Я же собирал на вас досье! Там все написано. Там сказано, что вы получили работу благодаря госпоже Арсентьевой. И именно госпожа Арсентьева так ратовала за вас, когда был конкурс на должность начальника службы, и именно она вас продвигала, а вы всегда ей помогали! В гостинице нет больше человека, к которому вы были бы так искренне привязаны. И вы испугались, когда обнаружили, что дверь открыта! За кого вы могли испугаться? Вы сами сказали, что ключи от чердака есть только у господина Кторова и у ремонтных служб. Ремонтные службы к вам не имеют никакого отношения, да и господин Кторов тоже!
— Тогда зачем вы спрашиваете? Вы и сами все знаете!
— Зачем госпоже Арсентьевой понадобилось на чердак?
Надежда вздохнула и переставила на подносе тарелки. Потом еще раз вздохнула.
— Она кормит ворону.
Уолш молчал и смотрел на нее.
— Да, да, — заторопилась Надежда, — это на самом деле так, и не думайте, что мы сумасшедшие! На чердаке живет ворона, и Лидочка ее кормит. Эльвира Александровна из кондитерского цеха собирает ей мисочку с гречневой кашей и печенкой, и Лидочка относит ее на чердак для вороны.
— Мисочку? — переспросил полковник службы безопасности.
— Да подождите вы, я же говорю вам, что мы не сумасшедшие! Ну, понимаете, у Лидочки была мама, Варвара Тимофеевна. Чудесный человек, редкий! Она уже умерла. Она всегда заходила за Лидочкой в гостиницу, в конце рабочего дня. Она так привыкла, и ей нравилось думать, что у нее дочь еще как будто маленькая девочка!.. Она сидела в скверике, который прямо напротив «Англии», ждала Лидочку и кормила птиц. И к ней случайно прибилась ворона. Она не могла далеко летать, что-то у нее с крылом! Взлетит на дерево, поскачет там, а потом спустится к Варваре Тимофеевне на лавочку и сидит с ней. А когда Варвара Тимофеевна умерла, Лидочка ворону отнесла на чердак. Иначе бы ее кошки съели или замерзла бы зимой!
— Откуда у вашей Лидочки ключи от чердака?
Надежда помолчала.
— Вряд ли вы это поймете, Дэн, но она проработала в «Англии» всю жизнь, как и швейцар, который отдал на склад колеса! Для них не существует никаких.., инструкций. Конечно, у нее не должно быть ключей, но они у нее есть.
— Понятно.
Они еще посидели молча.
— Значит, пистолет на склад тоже могла принести госпожа Арсентьева. Или господин швейцар. Или господин Саньков. У вас ни для кого не существует никаких инструкций! Это чудесно, особенно когда планируется государственный визит и все правила должны соблюдаться совершенно четко!
— А может, это американцы принесли на склад пистолет! — запальчиво сказала Надежда. — Почему Саньков или Пейсахович?!
— Потому что это русский пистолет, а не американский, и называется он пистолет Стечкина. Потому что все американцы, заехавшие в отель, прошли жесткую проверку. Потому что тащить пистолет через границу невозможно без разрешения, а ни у кого из гражданских такого разрешения нет. Потому что мы четко соблюдаем инструкции!
— Для чего Пейсаховичу пистолет в шине?!
— Я же говорил в самом начале, на совещании, где вы тоже присутствовали. Готовится провокация, и, возможно, пистолет часть этой провокации.
— Что значит «провокация»?! Покушение на вашего президента?! Или на нашего?!
— Или попытка сорвать визит, — неторопливо сказал Уолш.
— Зачем?!
— Требования могут быть любыми.
— Значит, есть некая террористическая организация, члены которой засели в нашем отеле и засунули пистолет в шину Пейсаховича, чтобы пальнуть из него в самый неподходящий момент?! И убить президента?!
Кажется, Уолш забавлялся.
— Цель любой подобной акции не всегда убить, Надежда. Бывает гораздо проще — запугать, испортить отношения, обратить на себя внимание! Представьте, что перед самым визитом вдруг происходит нечто, из-за чего президент не может приехать. Разразится скандал на весь мир. В это время некие «Красные дьяволы» или «Черные мстители» также на весь мир объявляют, что это именно они сорвали визит президента одной сверхдержавы в другую, и подробно, в эфире СNN объясняют, как они это сделали и как все проморгали обе разведки!
— Зачем это «Красным дьяволам» или «Черным мстителям»?
— Для того, чтобы получить деньги.
Надежда взялась рукой за голову.
— О господи. Какие деньги, Дэн?!
— В мире есть несколько крупных денежных потоков, из которых получают финансирование боевики и террористы. Чаще всего они идут с Ближнего Востока, но есть и европейские, и американские каналы. Теперь представьте себе, что вы боевик. Вы отвоевали свое в Афганистане, потом переместились в Боснию, потом в Ирак. Просто так воевать вам надоело и хочется чего-нибудь покрупнее. О вас никто не знает, потому что вы умеете только убивать, зато у вас есть несколько человек, которые тоже отлично умеют убивать. Вы не идейный террорист — их все знают и по именам, и в лицо, и, как правило, знают, кто из них на что способен! А вы просто хотите сделать экстремизм своим бизнесом. Никто не поручит вам серьезной работы, не заплатит денег, пока вы не зарекомендуете себя. Для того чтобы зарекомендовать, нужно нашуметь. Для того чтобы нашуметь, нужно попытаться сделать невозможное. Убить президента, например. Угнать самолет, расстрелять школу, заминировать вокзал — все это было, все это банально, все это не так.., громко.
— Это ужасно, — сказала Надежда.
— Да, — согласился Уолш. — В этом случае и требования могут быть любыми и сколь угодно невыполнимыми, именно потому, что дело вовсе не в них! Например, свернуть американскую ядерную программу и уничтожить все боеголовки до одной! Или вернуть индейцев на их исконные земли! Это просто демонстрация, показательные выступления, которые непременно должны увидеть те, кому адресованы выступления. Кто будет давать деньги.
— И кто это?
Дэн Уолш улыбнулся. Она задавала конкретные вопросы и хотела конкретных ответов!
— Плохие парни на Ближнем Востоке, в Мюнхене или Пакистане! Как я могу еще сказать, кто это?!. И только в том случае, если «Красные дьяволы» или «Черные мстители» сумеют убедить плохих парней в том, что способны на все, профессиональны и их трудно остановить, они получат свои вожделенные деньги и станут еще одной «террористической группировкой», как мы это называем, или войдут в состав уже существующих.
— Это ужасно, — повторила Надежда.
— Вот поэтому, когда меня отправят на пенсию, я буду парижским таксистом. И у меня будет бульдог, синий берет и трубка!..
— Но у нас в отеле нет никаких боевиков, мечтающих сделать своим бизнесом захват школ и минирование вокзалов!
— Есть, — отрезал Дэн Уолш. — Вы обещали мне кофе.
— Нет, Дэн, скажите! Вы кого-то подозреваете?!
— Да, конечно. Я не был бы нужен, если бы никого не подозревал.
— Скажите мне!
— Надя, это невозможно.
— Но вы уже так много рассказали!
— То, что я рассказал вам, известно даже младенцу, — заявил Уолш и при слове «младенец» потрогал свои штаны. — Все остальное невозможно.
Она взяла со стола поднос и опять остановилась у двери.
— А.., я? — спросила она дрогнувшим голосом. — У меня в квартире тоже боевики и террористы?
— Надеюсь, что нет.
— А что мне делать?! Переехать к Лидочке?!
— Я подумаю.
Телефон зазвонил так неожиданно, что они оба вздрогнули, как заговорщики, и посмотрели друг на Друга.
Уолш взглянул на часы — половина пятого. Самое время для приятных сюрпризов!
— Полковник Уолш слушает.
— Сэр, наши камеры зафиксировали передвижения на третьем этаже. Там никого не должно быть, этаж предназначен для первого лица и его сопровождающих.
