Танец со смертью - Марина Серова
– Я понимаю. Тогда я уже еду к тебе, – сообщила я.
– Хорошо, жду тебя, – сказал Владимир.
Я нажала на «отбой» и поехала в Управление полиции.
– Уф, успела, – сказала я, входя в кабинет Кирьянова.
– Да, успела меня застать на месте, – кивнул Владимир. – Однако ты, Тань, успела, насколько я понял, и встрять в очередное расследование. Я угадал?
– Как всегда.
– А кто-то говорил, что собирается максимально расслабиться после недавно завершенного дела. Или это была не ты?
– Я, я это была. Но, видишь ли, в чем дело. Если сразу же после одного расследования появляется новый клиент, то я не могу позволить себе проигнорировать просьбу помочь и отправиться на отдых. Потому что потом следующего заказчика расследования, возможно, придется ждать неизвестно сколько времени.
– Да, ты права, Тань. Частный сыск – он такой непредсказуемый… – задумчиво изрек Кирьянов.
– Да, все так, – согласилась я. – Но давай я уже перейду к делу.
– Давай.
– Володь, совсем недавно мне позвонила Людмила Анатольевна Таратутина и попросила найти убийцу ее дочери. Она сказала, что Кристину Владимировну Веретенникову утопили в ванне в ее собственном коттедже в поселке «Юбилейный», – начала я.
– И эта Таратутина, конечно же, обвинила полицию в бездействии, в том, что расследование продвигается недопустимо медленно, – продолжил Владимир.
– Да нет в общем-то, – пожала я плечами. – Напротив, посочувствовала: у вас тут, мол, расследований выше крыши. Вот она и попросила меня помочь ей.
– Понятно, – кивнул Владимир.
– Так что уже известно по этому делу, Володь? – спросила я. – Поделишься? Или, если у тебя со временем туго, можешь дело дать пролистать. Сам знаешь, никому не скажу.
– Кристину Владимировну Веретенникову нашли вчера утром. Ее утопили в ванне, – начал рассказывать Владимир.
– Постой, Володь, а почему считается, что ее утопили? Может быть, женщине стало плохо, когда она принимала ванну, она потеряла сознание и захлебнулась, – высказала я свое предположение.
– Тань, ну так наш судмедэксперт осмотрел тело, на котором были следы чужих пальцев. В перчатках, естественно. Так что следы не следует понимать буквально, это не отпечатки пальцев. Нет, Кристину Веретенникову именно утопили, – продолжил Владимир.
– Значит, несчастный случай отпадает? – Я вопросительно посмотрела на Кирьянова.
– Абсолютно.
– Ну ладно, продолжай, Володь, – попросила я.
– Так вот, Кристину Веретенникову обнаружила ее помощница по хозяйству Алевтина Александровна Рахматуллина. Женщина возвращалась из города рано утром, примерно около шести часов. Она сказала, что была на свадьбе у своей племянницы и поэтому осталась ночевать в доме брата. В доме все было перевернуто вверх дном, ящики шкафов, тумбочек и комодов выдвинуты, их содержимое выброшено на пол. Скорее всего, убийца искал что-то важное для него. Это была первоначальная версия. Мы попросили Алевтину Александровну проверить, исчезли ли из коттеджа какие-нибудь вещи. При беглом осмотре все в основном осталось на своих местах. Не было только телефона Кристины Веретенниковой и некоторой суммы денег в ее сумке. Сумку мы изъяли для проведения экспертизы, с ней сейчас занимается специалист. Домработница обещала сообщить, если обнаружится какая-либо крупная пропажа. Так что напрашивается вывод, что бардак был специально устроен для того, чтобы имитировать ограбление. Как оказалось, что, помимо убийства хозяйки коттеджа, случилось еще кое-что: из дома исчезла ее приемная дочь Екатерина Серебрякова-Веретенникова. Ее телефона в коттедже тоже не было. Девушке недавно исполнилось шестнадцать лет. Веретенниковы удочерили Екатерину пять лет назад, когда умерла их родная дочь Клементина. А до этого Екатерина воспитывалась в детском доме, поскольку ее родители погибли в автокатастрофе, а старшая сестра отца девочки, которая оформила над ней опеку, лишь ненадолго пережила их, – сказал Владимир.
– И как поиски? – уточнила я, недоумевая: почему, спрашивается, Таратутина мне ничего о приемной внучке не рассказала?
– Тань, сама знаешь как. В розыск девушку объявили, разумеется. Но пока результатов – ноль.
– Странно, что Людмила Анатольевна ничего не сказала о том, что супруги Веретенниковы удочерили воспитанницу детского дома. Таратутина говорила только о дочери Веретенниковых – Клементине. Которая погибла как раз пять лет назад, – сказала я.
– Ну, возможно, Таратутина не считала удочеренную девочку своей внучкой, поэтому не сочла нужным рассказать о ней, – предположил Владимир.
– Да, ты прав, Володь, скорее всего, так и было. К тому же у Людмилы Анатольевны с дочерью были довольно непростые отношения. И та и другая – дамы авторитарные, друг другу не уступали. Возможно, что Таратутина даже была против удочерения ребенка из детского дома. Но Кристина поступила по-своему, – предположила я и спросила: – Да, кстати, а что по поводу причастности Екатерины к убийству ее приемной матери? – спросила я.
– Ну, пока на этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Дело в том, что, как оказалось, Екатерина отправила своей бывшей воспитательнице по детскому дому Веронике Георгиевне Стародубкиной эсэмэску, в которой был призыв о помощи. Она написала буквально следующее: «Она ее утопила, помогите». Я уже дал поручение специалистам определить местонахождение этого телефона и заодно сделать распечатку звонков, – сказал Владимир.
– Тогда что же это получается? Значит, убийца увел девушку с собой? А она успела послать сигнал? – задала я сразу несколько вопросов.
– Тань, тут может быть такой вариант. Екатерина могла поспособствовать убийству своей приемной матери, но не по своей воле. Возможно, убийце удалось запугать девушку и у нее не оставалось выбора, кроме как подчиниться ему. Или же Екатерина пошла на такой шаг осознанно, – высказал предположение Владимир.
– А что с камерами видеонаблюдения? Они в коттедже имелись? – задала я следующий вопрос.
– Да, несколько камер в коттедже работало. Только толку от них никакого. Наши спецы говорят, что камеры выбирались простенькие, угол обзора там паршивый.
– Но хотя бы частично можно увидеть, что происходило в комнатах? – со вздохом спросила я.
– Это – да, – кивнул Владимир.
– А запись уже посмотрели? – спросила я.
– Пока еще нет, с ней сейчас занимается наш эксперт. Главное, чтобы камеры не были отключены, – озабоченно проговорил Кирьянов.
– А на входной двери в коттедж камера была? Ну, я имею в виду вход на территорию коттеджа, – пояснила я.
– А вот тут все гораздо сложнее, Тань, – со вздохом произнес Владимир. – Из наружной камеры видеонаблюдения преступник вырвал кабель.
– И? Посмотреть ничего не удастся? – спросила я.
– Пока неизвестно. Видеокарта, правда, в целости и сохранности. Ее тоже смотрят специалисты, – объяснил Кирьянов.
– Володь, а почему Екатерина в эсэмэске написала своей бывшей воспитательнице, что «она» утопила Кристину? Значит, убийца была женщиной? – спросила я.
– Ну наверное. Хотя… девушка, возможно, была в состоянии стресса, вот и приписала лишнюю букву, – высказал свое предположение Кирьянов.
– Да что ты говоришь, – фыркнула я насмешливо. «Она» и «утопила» – опечатки? Целых две на коротенькое
