Мертвый сезон. Мертвая река - Джек Кетчам
Одной из отличительных особенностей этой комнаты были проходившие под самым потолком массивные, вручную отесанные деревянные балки. Если верить словам агента по недвижимости, дом этот был построен не менее ста лет назад, и догадаться об этом можно было в первую очередь именно по этим стропилам – крепким, из красивого темного дерева. На них так и подмывало вырезать собственные инициалы, на добрую столетнюю (ну, или сколько еще просуществует этот дом) память, но это уже форменный вандализм. «Особенно атмосферным этот потолок станет в каминных отсветах, – подумала Карла, – когда сверху на меня заберется один красивый молодой киноактер». Мысли и пришедшие за ними на ум образы пробудили приятное волнение внизу живота.
«Стыд и срам, дорогуша».
И все же она надеялась, что камин в рабочем состоянии. В противном случае они с Джимом замерзнут тут к чертям. Конечно, можно оставить чердачную дверь открытой, и накопившееся за день тепло несколько смягчило бы стылость. Но… что-то не хочется. Что-то в этом старом чердаке было жуткое – пусть себе стоит закрытым. Нужно просто уже, в конце-то концов, прибраться – и сесть за растопку.
К двум часам в гостиной стало достаточно чисто, и Карла вернула большую часть мебели обратно. Она устала. Но день, по ее ощущениям, вполне себе удался, и она была рада, что решила покинуть мотель достаточно рано, чтобы закончить с уборкой сегодня. В противном случае гости застали бы ее за этим делом.
Где-то в глубине души Карле хотелось, чтобы гости уже уехали обратно, ибо сейчас, спася дом от наслоений пыли и грязи, она почувствовала его почти что своим. Нахлынуло приятное предчувствие того, что и правка рукописи пройдет как по маслу. Кухонный стол станет прекрасным рабочим местом. Более того, если раздвинуть его на полную длину, он окажется самым большим рабочим столом за всю ее карьеру. Всяко не та фанерная дощечка в три четверти дюйма толщиной из ее нью-йоркской квартиры и не офисный стол, извечно заваленный корреспонденцией и договорами. На этот – хоть ноги закидывай. За таким-то столом за месяц можно достигнуть большего, чем за два – в прежней домашней обстановке. Еще и тишь такая волшебная кругом, и мысли сами рвутся в долгий полет. Никаких баров, отвлекающих внимание по вечерам, никаких похмелий с утра, а с отъездом Джима – еще и никаких мужчин, только усложняющих ее жизнь.
Впрочем, временами ей будет все же не хватать крепкой мужской ласки, и на секунду она даже представила себе, какие парни могут водиться в этой местности. Скорее всего, самые обычные фермеры и рыбаки. А что, это может оказаться даже занятным. Интересно, а нормальный культурный бар в этой глуши тоже имеется? Надо как-нибудь забраться во взятый напрокат «Пинто», лично все обследовать. Но не более чем один-единственный раз. И никаких увлечений – ради бога, ничего даже отдаленно похожего на романы. Она здесь, чтобы продолжить работу над книгой о рок-н-ролле пятидесятых годов; у нее – контракт, и должна получиться хорошая книга, которая сделает Карлу известной… или хотя бы ее кто-нибудь да рассмотрит на должность полноправного редактора. Большие деньги и радужные перспективы, вот что ей нужно. Вот что ей важно.
Через пять дней гости съедут, и она сможет приступить к работе. Долгие одинокие прогулки по морю и восемь часов в день за машинкой. Звучало как рай. Книга получится солидной, полностью профессиональной и захватывающей. Мечта редактора. Ее начальник предоставил ей две дополнительные недели к отпуску при том понимании, что, когда она вернется в город, рукопись будет завершена. Конечно, будет! Вот только закончит она ее уже через неделю, причем работая не на износ, в свободном графике, а все остальное время посвятит отдыху, побудет немножко одна. Карла понимала, что слегка жульничает, получая полный оклад на таких условиях, но она очень усердно работала – значит, заслужила этот отгул, эту прибавку к отпуску.
Но, раз уж хочется нормально отдохнуть, надо сперва разобраться с чердаком.
Она туда уже поднималась. Довольно грязное оказалось местечко. Старая привычка к чистоте и порядку вынуждала ее провести там хотя бы поверхностную уборку. Ну что ж, раз надо, значит надо, но первым делом следовало завершить наиболее неотложные дела. Сначала надо проверить, можно ли вообще пользоваться печкой.
Карла вышла наружу, заглянула в сарай, набрала там немного щепы для растопки и взяла несколько увесистых поленьев. Затем вынула из лежащей неподалеку газеты листы со спортивной сводкой, сделала из них крупный ком, посыпала его сверху мелкой щепой и в это «гнездо» уложила три полена. Проверила, открыта ли заслонка вытяжки, запалила спичку и бросила ее в бумагу. Ввысь потянулась струйка густого белого дыма, и скоро на ее глазах уже плясало веселое и яркое пламя.
Рядом с ней на подставке лежали кочерга, щипцы и лопатка; она подправила дрова кочергой, доложила сверху еще два полена. Присев на корточки, она какое-то время просто наслаждалась игрой огня. Вскоре, почувствовав на себе волны приятного тепла, она занесла с крыльца последнее кресло и поняла, что дальше тянуть просто нет смысла: либо чердак будет почищен сейчас, либо вообще никогда. Карла решительно распахнула дверь и стала взбираться по лестнице.
Разумеется, ступени отчаянно скрипели, хотя казались вполне надежными. Наверху имелась еще одна дверь – Карла открыла ее, ступила за порог и потянулась к выключателю.
Убирать особого смысла не было. Здесь царил беспорядок. Пол свидетельствовал о наличии целых колоний мышей, построивших здесь самый настоящий город из дерьма. Может, мыши были тут не только обычные, но и летучие – в сельских домах такое сплошь и рядом. Надо будет ночью посмотреть, оправдаются ее догадки или она все же ошибалась. Короче говоря, о генеральной уборке Карла сразу решила забыть напрочь. Собравшаяся на чердаке грязь лежала буквально слоями – не хватило бы
