Элементарно, Холмс! (сборник) - Уилсон Гаан
– Понятия не имею. Послушай, мне шестьдесят лет, и мое чувство равновесия уже не то, что раньше…
– Я повторяю, это не обычный симптом старения. Обычно ДППГ обусловлено инфекцией внутреннего уха. Тебя оба раза повело вправо, поэтому я полагаю, что проблема с правым ухом. Хочешь, я на него взгляну? У меня есть с собой отоскоп.
– Та самая штука, которую ты засовываешь в уши мертвецов? Нет, благодарю.
– Тогда тебе следует обратиться к своему врачу. И не тяни с этим делом.
– Ладно, ладно, я так и сделаю. А теперь мы можем вернуться к работе?
– Конечно.
Дойл указал своим алюминиевым костылем в сторону двустворчатых дверей, и они направились туда. Затем принялись вдвоем рассматривать осколки стекла, словно прорицатели чайную гущу.
– Итак… – начал Босх. – Ты думаешь, что парень вошел с этой стороны?
– Синяки на костяшках пальцев убеждают нас в том, что он нанес удар по плоской поверхности, – напомнил Дойл.
– Ты хочешь сказать, что он находился снаружи и сначала попытался разбить стекло ударом левой руки.
– Именно так. А потом камнем.
Правым ботинком Дойл указал на камень.
– Бить кулаком по стеклу – не самый умный поступок, – заметил Босх.
– Если бы он его разбил, то рассек бы руку до локтя, – заметил Дойл.
– Он плохо соображал, – сказал Босх.
– Он вообще не соображал, – уточнил Дойл.
– Коньяк, – сказал Босх.
– Вероятно, он был очень пьян, – добавил Дойл.
– И в ярости – здесь находился человек, который его изрядно разозлил, – сказал Босх.
– Человек, который запер дверь, чтобы сбежать от него, – отметил Дойл.
– Он не смог взломать входную дверь, поэтому вошел через двор, – сказал Босх. – Он думал, что сможет разбить стекло.
– А оно с усиленной защитой, – сказал Дойл. – И он разбил руку.
– Тогда он поднял камень, – предположил Босх.
– И разбил стекло.
– Просунул в отверстие руку и открыл дверь, – продолжал Босх.
– И вошел, – сказал Дойл.
Они быстро обменивались репликами, объединив усилия и стараясь воссоздать события прошедшего вечера.
Босх вернулся от двери к телу и посмотрел вниз на Джеймса Барклая. Его глаза были открыты, и в них застыло удивление.
– Убийца уже поджидал мистера Барклая, – сказал Босх.
– Именно, – кивнул Дойл.
– Вероятно, она выключила свет, – сказал Босх. – И ударила его кочергой, когда он вошел в комнату.
– Она? – спросил Дойл.
– Статистика, – ответил Босх. – Большинство домашних убийств есть результат семейных ссор.
– Элементарно, – сказал Дойл.
– Только не надо этого дерьма, – проворчал Босх и огляделся по сторонам, но не обнаружил ничего подозрительного.
– Остается лишь найти кочергу, – сказал он. – Она оставила его здесь на целую ночь. За это время доедешь до Тихого океана и обратно.
– Но кочерга могла все это время оставаться в доме, – заявил Дойл.
Босх посмотрел на него. Да, Дойл наверняка что-то знает – или сумел догадаться.
– Что? – нетерпеливо сказал он. – Говори.
По губам Дойла скользнула быстрая улыбка, и он выставил резиновый наконечник своего костыля в сторону полки, пока тот не коснулся царапины на полу – дуги в четверть окружности.
– Какой вывод можно сделать, глядя на такую отметку? – спросил Дойл.
Босх подошел и внимательно оглядел царапину.
– Я не знаю, – признался он. – И какой же?
Дойл потянул еще пять секунд, но потом решил не играть с огнем.
– Быть может, это дверь? – сказал он.
Тогда Босх понял и посмотрел на полки. Секция была заполнена томами в кожаных переплетах, такими же старыми, как Дойл. Босх подошел ближе и принялся изучать рамы полок. Однако ему не удалось разглядеть ничего подозрительного. Из-за его спины заговорил Дойл:
– На дверь, которая открывается наружу, часто следует надавить.
Босх положил руку на вертикальную планку секции длиной в три фута, перед которой он стоял, затем надавил на, казалось бы, неподвижную конструкцию, и она сдвинулась на дюйм. Сработало устройство на пружине: он отпустил планку, и вся секция отошла вперед на несколько дюймов, после чего Босх сумел повернуть нечто вроде двери в фут толщиной. Когда дверь перемещалась, он услышал, как она негромко царапает пол. Четверть дуги окружности.
Свет включился автоматически, и они увидели потайную комнату, находившуюся по другую сторону полок. Босх шагнул вперед и обнаружил, что это маленькое помещение – едва ли больше, чем комната для допросов или одиночная камера в центральной городской тюрьме. В комнате оказалось очень много коробок. Некоторые оставались открытыми, так что можно было увидеть книги – либо от них собирались избавиться, либо, наоборот, расставить по полкам. Кроме того, здесь стояло несколько деревянных ящиков с наклейками – в них перевозили вино.
– Ну? – спросил сзади Дойл.
Босх вошел. Воздух в комнатке был затхлым.
– Похоже, просто кладовая.
Гарри заметил на белой стене над стопкой из пяти коробок черное пятно, похожее на запекшуюся кровь. Он приподнял верхнюю коробку, чтобы получше разглядеть пятно, и тут же услышал, как что-то тяжелое упало на пол. Он наклонился вперед и начал быстро снимать коробки и ставить их рядом. Убрав последнюю, Босх увидел каминную кочергу, лежавшую возле стены.
– Нашел, – сказал он.
Босх вышел из кладовой и попросил фотографа заснять кочергу в том положении, в котором она лежала на полу. После этого он вернулся, взял железную кочергу за середину, чтобы не касаться рукояти или конца, покрытого чем-то похожим на запекшуюся кровь и волосы. Затем перешел из потайной комнаты в библиотеку, где криминалисты закрыли пластиковыми пакетами рукоять и конец кочерги и тщательно перевязали их.
– Итак, детектив, – осведомился Дойл, – вы получили то, что хотели?
Босх на мгновение задумался, а потом кивнул.
– Думаю, да, – сказал он.
– Это убийство? – спросил Дойл.
Босх вновь немного помедлил с ответом.
– Мне кажется, она могла бы свести дело к самообороне. Однако она должна изложить свою версию событий. Если адвокат хорош, он позволит ей со мной поговорить. Тогда мы сможем все завершить здесь и сейчас.
– Удачи тебе, – сказал Дойл.
Босх поблагодарил его и направился к двери.
– И не забудь, детектив Босх, – сказал ему вслед Дойл.
Босх обернулся.
– О чем?
– Сходить к врачу и проверить ухо.
Дойл улыбнулся, и Босх улыбнулся в ответ.
– Так и сделаю, – обещал детектив.
У двери в библиотеку Босх остановился, словно ему пришла в голову какая-то мысль. В конце концов он решил, что желание узнать ответ перевешивает желание не потакать Дойлу.
– Ладно, и как ты узнал? – спросил он.
Дойл сделал вид, что он не понимает, о чем речь.
– Что узнал? – спросил он.
– Что сегодня утром я оставил женщину в своей постели.
– О, это просто. Когда ты присел на корточки возле тела, детектив, у тебя слегка задрались брюки. И я увидел, что один из твоих носков черный, а другой – синий.
Босх с трудом удержался от того, чтобы проверить слова Дойла – ему ужасно хотелось взглянуть на свои носки.
– И что с того? – спросил Босх.
– Элементарно, – ответил Дойл. – Это лишь подтвердило, что ты рано встал и одевался до рассвета. Ты допустил ошибку – значит, не стал включать свет. А так мужчина может поступить, только если не хочет разбудить спящую подругу.
Босх кивнул, но потом ему в голову пришла еще одна мысль.
– Ты сказал, что в моей постели осталась женщина. Откуда ты знал, что не мужчина?
Тут Босх довольно улыбнулся – он поймал Дойла.
Однако тот не утратил присутствия духа.
– Детектив, ты отец и был женат на существе женского пола. А я способен улавливать не только запах коньяка. Когда ты вошел, я сразу уловил аромат белого мускуса. И понял, что ты провел ночь с женщиной. А носки лишь подтвердили предположение.
По губам Дойла пробежала самодовольная улыбка.
