Светлана Эст - Браслет раджи

Когда они вышли вдвоем в общую комнату, Денис отметил, что обстановка стала накаляться: хмурый Петр Васильевич с ненавистью смотрел на телефон, решив, по-видимому, все же вызвать милицию, а Галина и Саша отговаривали его, поэтому следовало поспешить.

— Я вычислил, где находится браслет, — просто сказал Денис. — Отбой воздушной тревоги!

— Ты не шутишь? — тугим напряженным голосом прогудел Борода.

— Нет. Мне только необходимо задать вам всем по вопросу для уточнения. Так что прошу вас, Петр Васильевич, в ваш кабинет.

— По второму кругу уже идем, — заметил Саша.

— Лишь бы не по этапу, — с невозмутимым лицом отозвался Кабаров.

Вернувшись в кабинет заведующего с Бородой и подождав, пока тот не займет свое законное место, Денис спросил:

— Почему этот браслет называется «браслетом раджи»? Нелогично. Он ведь женский.

— По правде говоря, я не в курсе дела, — с некоторой растерянностью ответил Петр Васильевич. — Он поступил в музей еще до революции, и с тех пор его так и называют.

— Ребята, идите сюда, — позвал Денис практикантов.

— Чего тебе, старче? — показался в дверном проеме Вильницкий, галантно пропускающий вперед девушку.

— Как ты думаешь, Александр, амазонки — вымысел греческого поэта Гомера или они реально существовали?

Вильницкий в свою очередь спросил десятиклассника:

— А какое это имеет значение?

— Да никакого. Просто интересно.

— Где браслет? — почти уже взвыл Борода.

— У вас в портфеле, — сказал Денис. — Володя, посмотри-ка там в портфеле у Петра Васильевича. Ищи среди гранок. …Понимаете, я проверил, у всех есть двойное или тройное алиби, значит, никто браслета не брал; весь отдел мы тщательно обыскали, следовательно, браслет в совершенно неожиданном месте, которое не осматривали. …Допустим, в портфеле.

— Есть!!! — заорал Кабаров, подкладывая браслет в листы с корректурой, так, как не кричали матросы Колумба, открыв Америку.

— Фу, черт! Как меня угораздило. Вынимал сегодня гранки и клал их обратно несколько раз, и машинально переложил и браслет. Извините! — покаянно сказал Борода.

— Не извиняйтесь, Петр Васильевич — всем нам случается ошибаться, — сказал Володя. — На обед пора. Можем мы идти, Денис?

— Конечно. Петр Васильевич, а вы как думаете, мог ведь Гомер, когда писал об амазонках, искренне считать, что они существуют?

— По-моему, он просто пошутил: так сказать, гомерический хохот.

— Не скажите! Допустим, что, занимаясь систематической контрабандой золотого руна, кто-то из путешественников Древней Греции имел контакты с кочевниками южнорусских степей, и отсюда родилось утверждение, что есть народность, состоящая из одних женщин.

— «Ехал грека через реку…» Чтобы ушлый грека да не смог отличить раков от креветок и Аполлонов от Афродит? Это сколько выпить-то нужно? — сказал Новокрещенных и повел глазами по углам, пересчитывая древнегреческие амфоры на современные поллитровки, так как от пережитого с золотым браслетом его тянуло хотя бы поговорить на эту тему.

— Среднестатистический кочевник выглядел так: бороды нет, или вся она укладывается в пять волосинок; голос звонкий — из-за тщедушного сложения тела, потому что на кобыльем молоке животов не нарастить; длинные волосы заплетены в косу. К тому же одевался он в «унисекс», то есть халат. А если сюда же прибавить смутные представления греков о матриархате, то можно делать вывод: за амазонок они приняли кочевников.

— Нам татарам все равно. Но ты силен! Сам додумался?

— У Гомера вычитал. Я и «Одиссею», и «Эллиаду» полностью проштудировал: хотел понять, как рассуждал Шлиман, когда отыскивал Трою.

— На истфак поступать будешь?

— Да, но это через год, — ответил Денис.

— Все равно, к декану завтра сходим, чтобы место застолбить. На всякий случай, пока тебя другие не перехватили. Светлая у тебя голова! …И спасибо, коллега, что выручил с поганым, как выразился Саша, браслетом.