Руслан Белов - Крайняя маза
- Ты? Ты же в палате должна быть?.. - нашел Смирнов Юлию глазами. Она сидела на скамейке в своем теплом домашнем халате. В глазах ее смешались радость встречи с ним и темень не пережитого.
- Да, должна... - ответила Юлия, с удовольствием разглядывая любовника. - Но я уже в норме...
Евгений Александрович присел рядом, придвинулся, взял руку женщины в свою, нашел губами губы.
К приятному запаху желанного тела примешивался мертвящий запах больницы.
Запах формалина.
Хлорки.
Надежды и безнадежности
- Расскажи, как сюда попала, - попросил он, нацеловавшись.
- Очень просто. Истерика была после того, как этот тип почудился... ответила Юлия беззаботно - так, как будто рассказывала о купленной накануне кофточке. И, взъерошив Смирнову волосы, заулыбалась:
- И когда ты только подстрижешься? Опять у тебя стрижка в бюджете на следующий год?
Евгений Александрович пропустил замечание мимо ушей.
- А может, не почудился? - спросил он, пригладив свои казацкие вихры.
- А может, и не почудился.
Он взял ее руки. Они помолчали, глядя под ноги.
- Я взял месячный отпуск, - смущенно улыбнулся Смирнов, обратив к женщине лицо.
- Зачем?
- Ты же знаешь.
- Мне кажется, что тебе не стоит заниматься этим делом. Ты ведь меня по-прежнему любишь, да?
- Я инертен, как в покое, так и движении, тебе это известно. И если я сдвинулся с места, то меня не остановишь. Расскажи лучше о своих знакомых. О тех, у которых могли быть мотивы...
- Да нет таких, я же говорила.
- А Михаил Борисович? Помнишь, с какими словами ты пришла ко мне в тот вечер? Ты раздраженно сказала, что он тебя достал.
- Не Михаил Борисович, а Борис Михайлович. Нет, он из другого теста... А его знакомые - люди осторожные, они сразу убивают...
- Так чем он тебя тогда достал?
- Ничем.
- Ну, расскажи, не упрямься!
- Ну ладно, слушай, ты сам этого хотел, - синие глаза Юлии стали инквизиторскими. - Борис Михайлович сказал, что нашел мне жениха с хорошим калымом в виде посреднической фирмы, весьма неплохо вписывающейся в структуру "Северного Ветра". Англичанина, кстати, то ли пэра, то ли мэра. И сказал вовсе не в шутку.
- И ты его оскорбила...
- Нет, что ты! Я - девочка воспитанная. Я сказала, что у меня, в свою очередь, есть на примете негр из Зимбабве, который...
- Так кто же все-таки мог заказать тебя? - перебил Смирнов, чувствуя, что Юлия не прочь сменить тему разговора.
- Не знаю. Послушай, давай забудем об этом, а? Ты знаешь, сегодня ночью я видела сон...
- Какой сон?
- Мы с тобой женились... Я - в белом свадебном платье, кругом - гости, много подарков в больших коробках, перевязанных разноцветными лентами. В самом начале банкета Борис Михайлович подошел к нам и пообещал подарить к рождению сына свой двухэтажный коттедж. С бассейном и подземным гаражом.
- И кладбищем на задворках?
- Дурачок. Ну, так как? Не побрезгуешь бедной, опороченной девушкой? Возьмешь в жены?
Счастливый Смирнов вплотную занялся губами Юлии. Груди женщины вжались в него потвердевшими сосками.
- Постыдились бы... - разнял их шамкающий старушечий голос.
- А чего стыдиться? - засмеялся Смирнов, рассматривая худую нервноликую старуху в больничном халате мышиного цвета с дырой на правой поле. - Эта очаровательная женщина сделала мне предложение, вы не подумайте, брачное предложение, и я склонен его принять.
- Да вы же прямо сейчас, на скамейке, блудом займетесь!
Оловянные глаза старухи блеснули злорадным интересом.
- А что, это идея! - прыснула Юлия, проказливо посмотрев на Смирнова.
Тот обнял ее, повалил на скамейку. Теплые груди притягивали магнитом.
Старуха, плюнув в сторону, пошла прочь, бормоча себе под нос сентенции о всеобщем падении нравов.
4. Все остальное - это сыпь.
Было тепло, небо голубело по-прежнему ярко, и у входа в метро Смирнов решил попить пива. Усевшись под фирменным зонтом "Балтики" с кружкой "Останкинского", он задумался.
"Это сейчас, поняв, что не стала мне противной, она не ждет от меня отмщения. А потом, после полутора лет брачной жизни, в ссорах станет упрекать в трусости и неблагородстве. "Ты - не мужчина!" И мне нечем будет ответить. Мне сорок два, и я хочу, чтобы этот мой брак был последним. Хочется растить детей от их рождения и до совершеннолетия. Факультативно, а не как прежде, преимущественно заочно.
И потому я должен найти этого Шурика.
Есть еще другая причина его найти и кастрировать.
Всю жизнь я спорил, искал месторождения, читал умные труды, писал научные статьи и приключенческие книжки, короче, всю жизнь витал в надуманном мире. И потому, оказавшись в безапелляционно капиталистическом, крепко-накрепко сел на мель, то есть на свой несчастный прожиточный минимум. И вот появился шанс сняться с этой крайне неприятной мели. Если я докажу себе, что могу делать земные, трудные и невыдуманные дела, опасные дела, то я смогу сделать так, что и для Юлии этот брак будет последним.
То есть единственным.
Если я найду этого негодяя и накажу его, то стану в ее глазах мужчиной, мужчиной, а не мужчинкой... Мужчиной, к которому прислушиваются, мужчиной, которому повинуются и пекут пирожки с капустой и дарят на дни рождения сердечные подарки. Так что путь у меня один, это путь к горлу этого Шурика...
А Юля, судя по всему, уже не хочет, чтобы я этим занимался. Сейчас не хочет. Боится, что в фирме узнают... И потому ничего не рассказывает.
Что же делать?..
Как что? Недавно она взяла на работу двоюродного брата. На две с половиной тысячи баксов. Меня еще тогда покоробило, что взяла не меня. Протирать штаны за компьютером, я умею намного лучше его. Не успеваю новые брюки покупать. Правильно сделала, что не взяла. Любовник в подчиненных это подрыв авторитета.
Значит, двоюродный брат... Как же его зовут? Забыл... Кажется, на "В". Виталий? Нет... Владимир? Нет. Владик? Да, Владислав. Владик Остроградский. Пижон, каждый день меняющий галстуки, и каждые полгода - машины. Поеду-ка я к нему в "Северный Ветер"... Хотя зачем туда ехать? Терпеть не могу эти пальмово-аквариумные офисы с механическим населением. Позвоню, телефон есть в записной книжке, встретимся где-нибудь в кабаке поблизости, хотя бы на тех же самых Чистых прудах".
Допив пиво и подавив желание взять вторую кружку, Смирнов позвонил с ближайшего телефона-автомата. Остроградский, не задавая вопросов, на встречу согласился.
Пожали они друг другу руки в маленьком кафе недалеко у "Тургеньевской". Заказали пива с креветками и по бифштексу.
- Дело серьезное, и ты должен поклясться мне, что никому ничего не расскажешь. Ни свату, ни брату, ни даже любимому начальнику, - потребовал Смирнов, думая, не заказать ли еще по сто пятьдесят водки. Ведь пиво без беленькой - деньги на ветер, это каждый знает.
Владислав поклялся молчать. Смирнов заказал по сто пятьдесят и рассказал о визите Шурика в его квартиру. Когда он говорил об изнасиловании Юлии, Остроградский сидел безучастно.
- Ты уверен, что все это придумано и поставлено руководством нашей фирмы? - спросил он кисло, когда Евгений закончил.
- Нет, конечно, - потупился Смирнов. - Просто во всех детективах расследования начинают с изучения моральной обстановки в семье и на работе пострадавшего. Вот я и начал с тебя.
- Понятно... - усмехнулся Владислав. - Ну что мне тебе сказать? Борис Михайлович? Да, есть у него с Юлей нестыковки. Она смелее его. Грамотнее экономически. Смотрит дальше, хочет большего. И в уме у нее, скажу прямо, далеко идущие планы. А Борис Михайлович все время говорит: "Тише едешь дальше будешь". Если и решится на серьезный шаг, то трижды подумает. Нет, вряд ли он заказал изнасилование. Он умный мужик, знает, что всему нужен противовес, в том числе и его собственной персоне...
- Значит, не он?
- Вряд ли... Нет, не он.
- А кто же?
- Не знаю...
- Не может быть, чтобы не знали. Что-то вы с сестричкой темните.
- Это точно. Скажу тебе по секрету, что перед твоим звонком я разговаривал с ней. И она попросила ничего не рассказывать ни о фирме, ни конкурентах и общих знакомых.
- Чем аргументировала?
- Тем, что ты, в конце концов, наделаешь глупостей, и всем нам троим в разной степени не поздоровится. Я тебе также советую успокоиться и подумать о более серьезных делах.
- Значит, вы оба не хотите ничего выяснять...
- Конечно, не хотим, - холодно посмотрел Остроградский. - Юлия, находясь в состоянии сильного душевного волнения, тебя с панталыка сбила, под влиянием момента сбила, и ты завертелся. Представляешь, сколько всего ты можешь накрутить со своим дилетантским расследованием? Начнешь совать свой нос в дела фирмы. И, в конце концов, получится скандал с газетной трепотней и сплетнями, и меня с Юлией просто уничтожат. Естественно, после того, как ты получишь в своем подъезде пулю в живот и умрешь в муках под мусоропроводом. И еще...
- Послушай, дорогой! - остановил его изумленный Смирнов. - Ты что, не понял, что твою сестру изнасиловали? И изнасиловали дважды? И обещали прийти еще и трахнуть в задницу?
