Светлана Алешина - Дешевле только даром
Сама Татьяна Петровна, видимо, спала на старом диванчике, располагавшемся по другую сторону от шкафа. Здесь же стоял большой телевизор старой модели. Больше ничего в комнате не было, если не считать книжной полки с несколькими затрепанными детективами и кипой глянцевых журналов с бронзо-вокожими атлетами на обложках.
— Вы посидите пока, — предложила Татьяна Петровна. — Я только Игорю поесть соберу… Сами знаете, как сейчас в больницах кормят. А он, представьте себе, все время есть просит, — с неловким смешком призналась она. — И возраст такой, и атлетика эта, будь она неладна! Ну да куда денешься? Все лучше, чем по улицам шататься…
Я не стала садиться, а последовала за Татьяной Петровной на кухню. Тут было так же чисто и так же аскетично, как в комнате. Наблюдая, как хозяйка укладывает в сумку продукты, я спросила:
— Простите, Татьяна Петровна, вы не замужем? Не прерывая своего занятия, Чижова сказала будничным тоном:
— Мы развелись. Это было давно. Игорю было тогда шесть лет. — Она оглянулась по сторонам, опасаясь что-нибудь забыть.
— Муж поддерживает с вами отношения? — задала я следующий вопрос.
— Слава богу, нет, — сказала Чижова. — Я считаю, это ни к чему, да мы и живем довольно далеко друг от друга. Он остался в Горьком, то есть теперь в Нижнем Новгороде…
— Но он выплачивает сыну алименты? — уточнила я.
Татьяна Петровна пристально посмотрела на меня и ответила твердо:
— Ни алиментов, ни писем, ни открыток ко дню рождения! Мы расстались раз и навсегда. Если ты не хочешь делить с человеком невзгоды и радости, тем более некрасиво делить его деньги — я так считаю!
— Возможно, вы правы, — сказала я. — Просто я подумала: не могли ли последние события быть отражением вашего с мужем конфликта?
— Да что вы! — устало заметила Чижова. — Это сугубо мирный, безвольный человек. Инженер по измерительной аппаратуре. Рыбалка, пиво, футбол. Сейчас он, наверное, толстый, лысый и апатичный. Если, конечно, не спился. Это единственное, что он мог совершить в своей жизни эксцентричного…
— Вы, кажется, очень сердиты на мужа, Татьяна Петровна, — заметила я.
— Наверное, — хмуро кивнула Чижова. — Хотя правильнее сказать, что я сердита на саму себя. За совершенную ошибку…
— Мы не можем прожить жизнь без ошибок, — напомнила я.
— Это верно. Только некоторые даже не догадываются о своих ошибках, — с горечью произнесла Чижова. — Меня же, можно сказать, просто ткнули в нее носом… Но давайте не будем об этом. Все это уже быльем поросло… Вы не раздумали ехать со мной в больницу?
— Нет, конечно, — ответила я. — Только, к сожалению, я не сообразила позаботиться о гостинцах. Будет, пожалуй, неудобно…
— Не беспокойтесь! — махнула рукой Чижова. — Игорь терпеть не может подарков от чужих людей. Он максималист.
— Наверное, это ваша черта, — с улыбкой сказала я.
— Ну что вы! В моем положении основной чертой является искусство компромисса, — возразила Чижова. — Максимум — это привилегия юности. Только не подумайте, что я считаю это достоинством. Я вот заранее боюсь, что вы с Игорем не найдете общего языка…
— Ничего страшного, — сказала я. — Мне нужно задать ему, всего лишь два-три вопроса. Надеюсь, он не будет возражать.
— Я постараюсь ему все объяснить, — пообещала Чижова. — А теперь, наверное, можно отправляться? Мы как раз успеем к концу тихого часа…
— Да, пожалуй, пора, — согласилась я. — Только еще один вопрос, Татьяна Петровна. Квартиру вашу, конечно, завидной не назовешь, но, возможно, все-таки кто-то имеет на нее виды?
— Ну, подумайте сами, кто позарится на эту халупу? — презрительно сказала Чижова. — Дом старый, крыша протекает, неделями не бывает воды… И потом, это же не комната в коммуналке, которую можно присоединить к своей жилплощади. Сын, разумеется, здесь прописан. Выходит, нужно убивать нас обоих? Нет, как хотите, это, по-моему, полный абсурд!
— Возможно, вы правы, — согласилась я. — Но, может быть, вы вспомнили что-нибудь о соседях? Какая-нибудь личная неприязнь?
— Исключено, — покачала головой Чижова, заметив со сдержанной гордостью:
— Мы поддерживаем со всеми соседями ровные, дружеские отношения. Насколько я знаю, даже у Игоря ни с кем из них не было конфликтов, а это все-таки необычно в его возрасте. И соседи нас не обижают… Вот свежий пример:
Валентин из квартиры напротив сразу же врезал нам замок и не взял никаких денег за это… Нет-нет, никакой личной вражды, можете быть уверены!..
На какое-то мгновенье она запнулась и обвела стены тревожным взглядом. Потом, вздохнув, произнесла с отчаяньем:
— Только подумать — они здесь были! И ждали нас ночью! Какой ужас!
— Почему вы думаете, что теперь это были они, а не он? — поинтересовалась я.
— Мне так кажется, — сказала Чижова. — Один с нами не справится. Но решил в ту же ночь поправить дело. Поэтому наверняка он прихватил с собой дружков. Они ждали нас обоих…
— Все-таки напрасно вы не обратились в милицию, — заметила я.
— Что она может, эта милиция? — сказала Татьяна Петровна. — Милиция теперь служит тем, у кого есть деньги. Мы, нищие, им не интересны. Может быть, когда на сцене появится труп…
— Тьфу-тьфу-тьфу! — сердито сказала я. — Что вы такое говорите!
— А что мне остается говорить? — безнадежно отозвалась Татьяна Петровна. — Конечно, я тоже надеюсь, что это какая-то ошибка… Но… — она только махнула рукой, — ладно, пойдемте! Все равно мы здесь ничего не высидим!
Покинув квартиру, мы вышли на улицу. Теперь в компании Чижовой я невольно обращала внимание на каждую мелочь: на приоткрытую дверь чужой квартиры, на одинокого прохожего, застывшего на краю тротуара, на вывернувшуюся из-за угла автомашину. Татьяна Петровна казалась ко всему равнодушной, мысли ее были где-то далеко, — возможно, она думала о сыне. Но для человека, которого намереваются убить, она выглядела чересчур рассеянной. Я не удержалась, чтобы не сообщить ей об этом.
— Вы думаете, они могут напасть вот так, среди бела дня? — удивилась Чижова. — Я как-то не задумывалась об этом… Наверное, вы правы, и мне следует быть осторожнее. Но только я ужасная трусиха! Если я каждую минуту буду ждать нападения — я и шагу не смогу ступить!
— Вы не производите впечатления ужасной трусихи, — заметила я. — Пожалуй, даже наоборот. В вашей ситуации следует быть внимательнее. Желательно бы подмечать каждую мелочь, каждое новое лицо, каждое подозрительное слово…
— Знаете, сейчас мне каждое слово кажется подозрительным, — невесело усмехнулась Чижова. — Собственно, я потому к вам и пришла — сыщик из меня никудышный!
— Я тоже не Шерлок Холмс, — заявила я. — Ваш случай слишком необычен. По тем фактам, что вы сообщили, трудно сделать какие-то выводы. Мне позарез нужна информация. Поэтому я и призываю вас не забывать про мелочи. Они могут оказаться решающими.
— Я понимаю, — покорно сказала Чижова. — Но что же делать? Я постаралась быть внимательнее.
Впрочем, и после этого обещания поведение ее мало изменилось. Пока мы добирались до остановки, а потом ехали в трамвае, Татьяна Петровна сосредоточенно молчала, погруженная в свои мысли. Я опять попыталась ее разговорить.
— Итак, насколько я поняла, вы приехали в Тарасов из Нижнего Новгорода, — сказала я. — Родственников у вас здесь нет, с соседями вы живете душа в душу. Может быть, что-то на работе?
Чижова невольно рассмеялась.
— Простите, — смущенно сказала она. — Вы, наверное, плохо представляете, что такое коллектив детского дома… Женщины, разрывающиеся между семьей и неблагодарным, бесконечным трудом. Горшки, сопли, детские утренники… Многие вынуждены подрабатывать, потому что денег, которые платят, никогда не хватает… Здесь неизбежны обиды, сплетни, зависть. Но все это настолько банально! Есть люди, которых я могу назвать своими недоброжелателями, но даже они в роли заказчиков моего убийства… Нет, это просто смешно! Да и чем они будут расплачиваться с киллером — теми грошами, которые выплачивают с двухмесячной задержкой? Нет, это просто нелепо!
— Почему же нелепо? — возразила я. — Известны случаи, когда убийца выполнял свое черное дело за бутылку самогона. Цена человеческой жизни падает…
— Все равно, это не укладывается в голове, — промолвила Чижова. — Может быть, вы правы. Но мне трудно представить, чтобы наши дамы водили компанию с уголовниками. Если бы вы видели того типа! Он явился ко мне совсем из другого мира…
— И все-таки, если не возражаете, мне хотелось бы поговорить с вашими коллегами по работе, — сказала я. — Лучше всего — с недоброжелателями…
— Да ради бога! — спокойно ответила Татьяна Петровна. — Только не совсем ясно, как я вас им представлю…
— Меня не нужно представлять, — успокоила я ее. — Сама что-нибудь придумаю. Но сначала попробую поговорить с вашим сыном…
