Хуан Мадрид - Прощай, принцесса
Драпер сел в кресло и сразу углубился в изучение моего финансового отчета. Я убивал время, разглядывая стену за его спиной. Там в красивой рамке висела лицензия частного детектива. Рядом он планировал повесить адвокатский диплом своего сына Херардина, которому было около девятнадцати лет и который должен был принадлежать уже к третьему или четвертому поколению правоведов в их династии.
— Тебе звонил Кристино Матос, адвокат? — спросил я Драпера.
Тот поднял взгляд от бумаг:
— Звонил вчера вечером. Он сильно меня удивил. Выспрашивал о тебе. Я сказал, что ты занимаешься одним делом в Эстремадуре, и дал номер твоего мобильного.
— Да, он мне это сказал. Но… как он узнал, что я работаю сейчас на тебя?
Драпер пожал плечами:
— Да мало ли, об этом многие знают. Может, он в комиссариат звонил, и его там проинформировали.
— Брось, Драпер, в комиссариате уже никого не осталось, кто бы нас помнил.
— Я рассылаю визитки и буклеты своей конторы во все комиссариаты, какие только есть в Мадриде, Тони. Через них мы получаем большую часть клиентов.
Тем временем я прикончил вторую чашку кофе, и Драпер вручил мне чек на сто пятьдесят тысяч песет. Это был мой первый заработок в этом месяце.
Проклятый Драпер!
Вот уже двадцать пять лет, как я обитаю в доме номер шесть на улице Эспартерос в центре Мадрида, в нескольких шагах от площади Пуэрта-дель-Соль. Когда я только въехал в эту квартиру, рента по тем временам была очень высока — двадцать тысяч песет, но я согласился, так как мой новый дом находился в двух шагах от старого здания Секретариата государственной безопасности, где я работал в отделе криминальных расследований. Сейчас там размещается городская администрация. Позже меня перевели в незадолго до того созданный комиссариат Центрального округа на улице Луна. Примерно тогда же начали подниматься цены на съемное жилье. Но только не для меня. Нет, они, конечно, пытались, но не тут-то было! Эта квартира сдается нелегально, равно как и еще три на моем этаже. Когда-то все они представляли собой единое помещение площадью более двухсот квадратных метров, которое владеющая им риэлторская контора разделила перегородками на четыре самостоятельные квартиры. Правда, была одна маленькая загвоздка — перестройка нигде не была задекларирована. Так что я уже долгие годы сижу себе припеваючи в этом замечательном месте, платя смехотворную ныне сумму — чуть более пятнадцати тысяч песет в месяц.
Я быстро поднялся по лестнице, размышляя о только что полученном гонораре, и остановился на площадке четвертого этажа. Потом достал ключ и сунул его в замок. Я жил в квартире «В». Соседнюю, обозначенную буквой «А», занимал мой приятель Хуан Дельфоро, а в «С» обитали три сестры, владеющие маленькой пекарней, где изготавливали пончики. В «D» не было постоянных обитателей, ее через объявление в газетах сдавали случайным парочкам за почасовую оплату. За временем, проведенным пылкими любовниками в блаженном уединении, следил консьерж, некий Гумерсиндо Асебес.
Прежде чем я успел открыть свою дверь, из квартиры напротив выскочила Ангустиас, старшая из сестер — владелиц пекарни «Сестры Абриль», прилепившейся на задворках Министерства иностранных дел. Там подавали потрясающие пончики.
Она выглядела довольно элегантно в своем жакете.
— Эй! — воскликнула соседка. — Вы только посмотрите, кто явился! Я хотела зайти вчера, но, разумеется, не застала тебя дома.
Ангустиас была, в общем-то, неплохой женщиной, правда тяжеловатой в общении. Мы были почти ровесниками, но у нее никогда не было мужа. Вся ее фигура казалась похожей на платяной шкаф — одинаковой ширины и в бедрах, и в талии, и в плечах. Она почему-то вбила себе в голову, что нас с ней что-то объединяет.
— Я работал, Ангус. Только что вернулся из поездки.
— Да я, собственно, всего лишь хотела сообщить, что тебя разыскивал какой-то полицейский. Такой красавчик, но очень деловой.
— Правда? А он представился?
— Не знаю… Мне вообще-то сестры рассказали, это было несколько дней назад. Кажется, он и раньше пару раз приходил. Послушай, а у тебя не найдется сегодня свободной минутки для нашего дела?
Ну вот, опять это «наше дело». Она принялась доставать меня еще в прошлом месяце. Началось все с какого-то идиотского ток-шоу, в котором всерьез обсуждалось, что девственность создает лишние проблемы. Сестры Абриль долго мусолили эту животрепещущую тему. Они пришли к мысли, что выносить на общий суд подобные вопросы неприлично, противоестественно и пагубно для общественной морали в целом. Посему соседки решили обратиться ко мне за консультацией. По их мнению, как человек с большим жизненным опытом и как бывший полицейский, я наверняка должен в подобных вещах разбираться. Я постарался достойно им ответить. Если бы я только знал, к чему это приведет, то без лишних слов выставил бы всех троих за дверь. Когда сестры ушли в пекарню, Ангус, смущаясь, призналась мне, что она все еще девушка. Должен сказать, она застала меня несколько врасплох.
С того момента она все чаще и чаще приставала ко мне с нескромными разговорами, пока в один «прекрасный» день прямо не попросила, чтобы я лишил ее девственности. Она, видите ли, очень хорошо все обдумала и пришла к выводу: я подходящий человек для такого деликатного дела, хоть и не отношусь к ее типу мужчин.
— Ангус, сегодня я не могу тебе помочь, понимаешь? Кроме того, я выехал из Сафры в три часа ночи и все еще не спал. Не приставай ко мне!
— Да ладно, ну что тебе стоит! Это и займет-то каких-нибудь десять-пятнадцать минут. А все ради моего жениха, ясно тебе? Я собираюсь замуж и не хочу, чтобы мой будущий муж узнал, что у меня еще не было мужчины. Неужели тебе так трудно оказать мне маленькую услугу! Мы же давние соседи, правда? А для чего еще нужны соседи, как не для того, чтобы оказывать друг другу услуги! Если ты мне поможешь сейчас, я тебе потом тоже в чем-нибудь помогу. Уверяю, ты не прогадаешь!
— Да, Ангус, мы соседи и должны друг друга поддерживать. Но подобные вопросы так не решаются, можешь ты это понять? Почему бы тебе просто не пойти в любой бар и не подцепить там кого-нибудь?
— Да я ходила уже много раз, но в этих заведениях очень скучно, к тому же выпивка там дрянная. А еще у меня голова идет кругом от тамошней громкой музыки. Не понимаю, почему ты отказываешься лишить меня девственности? Это ведь отнюдь не то же самое, что потерять ее с незнакомцем, я ведь девушка скромная и буду стесняться. Неужели я тебе противна, скажи!
— Да не в этом дело, Ангус! Мне кажется, ты должна все честно рассказать своему жениху. Будет лучше, если ты ему признаешься. Такое доверие лишь делает двоих людей ближе друг к другу, понимаешь?! Он тебя еще поблагодарит за честность.
— Ты просто не знаком с Бальдомео, моим парнем, он ведь служит… какой-то там офицер или сержант, не знаю точно. Он вдовец, и я уже рассказала ему, что… ну, понимаешь, что у меня было несколько мужчин. Немного… несколько… нормально так! И как я ему теперь в глаза буду смотреть, если он узнает, что все мои рассказы были ложью? Тони, я серьезно тебе говорю — давай по-быстрому, десять минут — и все дело! Ну что тебе стоит?!
— Ангус…
— Ладно, как хочешь: в следующий раз так в следующий раз. Тем более что сейчас ты и вправду устал. Слушай, я завтра вернусь домой после девяти. А потом пойду ужинать с Бальдомео… если хочешь, встретимся позже. В любом случае увидимся, мы же соседи. Ладненько… пока, милый. — Она повернулась было к своей двери, но задержалась, чтобы добавить: — И помни: соседи должны оказывать друг другу услуги.
Ночью «Охотничий клуб» превращается в нелегальный игорный дом, где собираются любители покера. Я понятия не имею, что там происходит днем, а вот о ночной жизни заведения осведомлен прекрасно, так как несколько лет проработал там администратором. Нынче им заправляет один тип по кличке Антонио-Молекула, под таким именем он даже проходил в комиссариате. Когда я работал в этом притоне, им владела некая Маруха Гарридо. Сейчас она отбывает срок по обвинению в убийстве Датилеса, одного из лучших домушников, каких когда-либо знал Мадрид.
Быть администратором в подобном месте — работа легкая, чистая и крайне приятная, но в ней, как и в любом другом занятии, есть свои минусы. Худшее — это то, что ты постоянно сталкиваешься с мошенниками, аферистами, карточными шулерами и карманниками, в подпольных игорных клубах подобной публики обычно больше, чем деревьев в лесу.
Одной из основных моих обязанностей было не пускать карманников на порог заведения. Эти люди компрометируют клуб и подрывают его престиж, так что таких визитеров следует вышвыривать немедленно. То же самое с любителями подраться и пьяными клиентами. Без сомнения, самым трудным было выколачивать деньги из должников. Маруха Гарридо придерживалась правила: давать в долг не больше пятидесяти тысяч песет, да и то только проверенным завсегдатаям. Потом, если они оказывались в проигрыше, приходилось вытряхивать из них деньги, и вот тут-то обычно начинались проблемы. Именно поэтому, увы, и расстался с жизнью Датилес.
