Марина Серова - По закону подлости
Рядом со мною на расстоянии шага сидел на корточках уже замеченный мною худющий неформал, не мигая, уставившийся на меня своими круглыми совиными глазками.
Я перевернулась на живот, подставив солнцу спину, и подумала, что заявленное мною равнодушие должно объяснить кретину, что дама не желает с ним знакомиться.
Я закрыла глаза, но прислушивалась на всякий случай.
Сопение, обозначающее присутствие неформала, продолжалось. Больше никаких признаков его существования не ощущалось, и я попыталась смириться с происходящим.
А что, может быть, этот йог-твою-мать почувствовал какие-то положительные флюиды, исходившие от меня, и сейчас подзаряжается? Вампи?рит, так сказать, в астральном плане?
Да ради бога, лишь бы руками не трогал!
Через несколько минут я все-таки не выдержала, и первая, приоткрыв глаза, покосилась на этого придурка.
Он продолжал посматривать на меня, причем так откровенно, что мне стало не по себе и очень сильно захотелось встать, протянуть руку, приподнять его за лохмы и дать по морде.
А что? Метод простой и действенный. Мало кто может предотвратить прямой удар кулаком в харю, особенно если имеет великолепное телосложение египетской мумии.
Пока я концентрировала свои разложенные по теплому песку силы, этот визуальный насильник подкрался сам, преодолев разделяющие нас дюймы просто и решительно.
Он лег рядом, и его рожа оказалась совсем близко от моего лица.
Пришлось сделать вид, что я его не сразу заметила, а когда заметила, то не обратила внимания.
Но и это не помогло: рамзесообразный хам оказался настырным.
— Привет, подруга, — процедил он и ощерился в широкой улыбке, показав не только недостаток в воспитании, но и еще больший недостаток в зубах.
Вместо ответа я отвернулась в другую сторону и посмотрела на подъехавших на пляж дружным строем уже виденных мною сегодня байкеров во главе с Мандибулей.
Сейчас они были почему-то относительно спокойны — ни бурных припадков, ни нападок на людей, — зато в руках у каждого по бутылке сухого вина.
Байкеры шумно расположились справа от меня и начали играть в нарды, запивая азарт винищем.
Беззубый донжуан не поленился и в какой-то момент, встав и перешагнув через меня, прилег с правой стороны.
— Ну, не надо хамить, малышка, — с обидой сказал он мне, хотя обижаться должна была бы я: он просто ловко спер мою реплику.
Поэтому я промолчала и решила подождать продолжения речи.
— Меня зовут Витя, я здесь бригадир. Даю постоянную работу, детка. Даже без обеда если протянешь, никто не тронет, забираю половину, — вдруг забормотал очевидную чушь неформальный донжуан, и я напряглась, переваривая его слова.
Пристроившись ближе, он дыхнул на меня гнилью из пасти и продолжил:
— Идет, что ли, или как? И учти — без меня здесь работать не удастся. Опасно будет для ливера.
— Какого еще ливера? — не поняла я окончания его бреда, но, в общем, сообразив, что мне предлагается поработать проституткой.
И это как раз во время моего отпуска! Да еще про ливер какой-то этот гад бормочет…
— Какой там ливер? — еще раз переспросила я, хорошо понимая, что дать по морде ему все-таки придется.
— Твоего, красавица, твоего ливера! Сисек, писек и прочего! — просто ответил Витя и снова улыбнулся.
Я зажмурилась, потому что падать было некуда — уже лежала.
— А зубы ты, лапочка, потерял в трудовых подвигах? — вежливо поинтересовалась я и залюбовалась изменением цвета его мерзкой рожи.
— А шутить ты не умеешь, — Витя нес явную чушь и уже более нервно спросил: — Ну, как тебе мое предложение? Согласна или как?
Я покачала головой.
— Днем я не работаю в такую жару, — зевнула я, расслабляясь и снова растекаясь по полотенцу, — и ночью тоже, — тут же добавила, чтобы он отстал, — я отдыхаю. Отвали, малыш.
Витя ошеломленно посопел и хмуро добавил:
— Я тебя предупредил, кошелка. Короче: начнешь пахать по индивидуальному проекту, будет больно об этом вспоминать. Ясно?
— А пошел ты, — лениво отозвалась я и снова отвернулась.
Витя полежал рядом со мною еще несколько минут и на самом деле поднялся и отправился, а я даже и не посмотрела куда.
Чуть позже подошли мои знакомые молодожены, и мы довольно интересно провели время до обеда в общем трепе, а потом разошлись по домикам.
Начинавшаяся жара требовала сиесты. Иными словами, это не приспособленное для жизни время нужно было переспать.
Моя сиеста затянулась, и когда я протерла глазки, уже стемнело.
Было так обидно из-за бездарно пропавшего целого дня, и я немножко даже расстроилась, решив посоветоваться с косточками. Может быть, хоть они меня успокоят?
Выложив их на диване перед собой, я только вздохнула:
25+11+17! «Предельно обидное разочарование».
Сложив аккуратно моих паршивцев в мешочек, я засунула этот мешочек на самое дно сумки и поклялась самой себе больше не доставать их никогда-никогда, по крайней мере до завтрашнего утра.
Я вышла из домика и, увидев, что у Валерок нет света, искренне пожелала им успехов, направившись в шашлычную.
Там я еще не побывала, да и немного уже хотелось есть, если честно признаться.
Проходя мимо зарослей местных кустов-переростков, я заметила две тени и, приглядевшись, почти сразу узнала Валерия с Витей-сутенером. Они о чем-то совещались!
Мне как-то сразу стало обидно за весь наш женский род. Ну, сволочь же он, этот Валерий, честное слово! Обязательно, что ли, во время путешествия с женой надо начинать заниматься этой гадостью?
Можно было бы потерпеть и до возвращения: здесь же, в кемпинге, все равно что в мешке, где ни фига не утаишь — никакого шила.
Не собираясь больше скрываться, чтобы этот мерзавец-кобель, изменяющий жене, понял, что я его вижу, я прошла, намеренно производя больше шума.
— Татьяна! — внезапно окликнул меня Валерий. — Ты по шашлычкам решила приударить?
— Ну да, как же без этого?! — ответила я, немного озадаченная тем, что Валерий, оказывается, и не думал скрываться.
— Мы сейчас тоже подойдем с женой, — сказал Валерий, пожал Вите руку и побежал к себе.
Я посмотрела ему вслед немного удивленная: создавалось впечатление, что я ошиблась в своих предположениях, а это всегда переживать неприятно.
Валерки догнали меня уже около самого входа в шашлычную, так что зашли мы вместе, весело обсуждая, что провести первый же вечер отдыха на юге без шашлыков и без вина было бы непростительным извращением.
С этим согласились все.
Так как сегодня мы уже испытали прелести морского купания, а кое-кто только позагорал и на большее не решился, мы рискнули попробовать плоды местной кухни.
Нас встретили три мангала, бар с великолепным набором напитков от местной минералки до грузинского коньяка «Варцихе» и несколько чернявых продавцов.
Прямо при входе в шашлычную Валерий подал руку своей супруге, и она радостно потянулась к нему, и они снова поцеловались.
На моей памяти это случилось по крайней мере уже в десятый раз. Одно слово — молодожены, смотреть противно.
Этих придурков-молодоженов в любой толпе сразу заметно. Они все почему-то думают, что стоит им только расписаться в госучреждении — и все трудности окажутся позади, а впереди только прямая дорога к счастью. Ну да это не у всех даже и сказочных персонажей бывает.
А в жизни мне еще никто не признавался, что с регистрацией что-то в жизни начинается. Вот что-то кончается — это точно, причем довольно-таки быстро.
Мы зашли в шашлычную, заняли крайний столик, и Валерий побежал делать заказы.
Он предложил взять по порции шашлыка и две бутылки красного вина, хотя по такой жаре я предпочла бы белое, но, снова решив не отставать от компании, я и здесь поддержала ее, предложив взять три бутылки.
А какой смысл мелочиться? Отдыхать, так с размахом!
Пока Валерий бегал с шампурами, мы с Валерией закурили и, успев обсудить погоду и настроение, осмотрелись.
Народу набралось предостаточно.
Несколько молодых пар сидели за столиками справа, две мужские компании расположились слева от нас.
Одной из них оказались уже порядком поднадоевшие мне сегодня рокеры-байкеры; зато за другим столиком сидели «чисто» наши простецкие гоблинские ребятки: от них и мата слышалось больше, чем от патлатых байкеров, и рюмки их звякали чаще.
Среди гоблинов возвышался и здоровяк, которого я сегодня уже встречала, снова полупьяный, и было заметно, что чувствовал он себя в этом состоянии очень уютно.
Громкий голос Блендамеда, наверное, был слышен в каждом углу шашлычной. Сейчас он замысловато жаловался одному из своих дружков на то, какое гадкое место этот кемпинг, и что даже если захочешь, то все равно не найдешь здесь ни «герыча», ни «лошадки», ни вообще никакой полезной «дури». А без этого и праздник не в праздник. Товарищи его дружно поддерживали и активнее звенели стаканами.
