Стивен Ван Дайн - Маска смерти
— Как вам кажется, это письмо могло быть напечатано на вашей машинке?
— Вполне возможно, — согласилась девушка. — Тот же шрифт, та же лента. Хотя таких машинок ведь довольно много… Я, конечно, могу кое-кого подозревать, но не собираюсь это озвучивать. — Амелия решительно открыла дверь и вышла из комнаты.
— Прямо филиал машбюро, — усмехнулся сержант Хитс.
— Но кое-что я все-таки узнал, — удовлетворенно проговорил Вэнс. — Лично я совершенно уверен, что оба преступления совершил один человек. Кроме того, человек, написавший мне письмо. Одну минуту… — Он подошел к столику с телефоном и, отодвинув аппарат, вынул из-под него небольшой листок бумаги. — Я заметил его, когда звонил в больницу. — И Вэнс, развернув листок, начал читать:
«Дорогой Линн! Я не могу дать тебе счастья, и, видит Бог, никто в этом доме не пытается сделать счастливой меня. Единственный человек, относящийся ко мне более или менее нормально, — дядя Дик. Я здесь совершенно чужая, и хочу уйти из жизни, приняв яд.
Прощай, и пусть твоя новая система для рулетки принесет тебе счастье, раз уж это единственное, чего ты так сильно желаешь. Вирджиния».
— Что ж, это несколько упрощает дело, — вздохнул Маркхейм.
— Эх, дорогие мои друзья, — изрек Вэнс. — Не упрощает, а еще больше запутывает и усложняет…
Глава 5
В этот момент на пороге появился медэксперт, доктор Доремус, невысокий худощавый человек, внешне похожий на бизнесмена и одетый в твидовое пальто и серую фетровую шляпу.
Поздоровавшись с присутствующими, он оглядел комнату и подошел к кровати.
— Ага, молодая леди. От чего она умерла?
— Это вы нам должны сказать, — заметил Хитс.
Доремус приступил к осмотру тела. Делал он это скрупулезно и профессионально, недаром считался лучшим медэкспертом Нью-Йорка.
Вэнс подошел к ночному столику, на котором стоял поднос с таким же графином и стаканами, какие мы видели в казино в кабинете Кинкайда, и осмотрел стаканы — оба были сухими, графин тоже оказался пустым. Затем он направился в ванную комнату, и я последовал за ним.
Вэнс открыл дверцу шкафчика-аптечки — лосьон для лица, крем для рук, туалетная вода, дезодорант, тюбик зубной пасты, термометр. А также традиционный набор медикаментов — йод, аспирин, сода, камфара, глицерин, нюхательная соль…
Он долго и подробно изучал каждый флакон и тюбик, наконец, остановил свое внимание на небольшом коричневом пузырьке с печатной этикеткой, изучил надпись и опустил пузырек в карман, после чего закрыл шкафчик и вышел из ванной.
Доктор Доремус накрыл тело простыней и обратился к сержанту Хитсу:
— Она мертва уже около двух часов. Её отравили. Любому начинающему медику ясно, что отравили её препаратом группы белладонны. На это указывают выпученные глаза, расширенные зрачки, следы конвульсий и асфиксии…
— Все так, доктор, — вмешался Вэнс и, протягивая пузырек, взятый в ванной комнате, спросил: — Её могли отравить вот этим?
Доктор внимательно прочел этикетку.
— Средство против ринита. Состав: жидкий экстракт корня белладонны, сульфат хинина… Да, несомненно, если взять достаточное количество.
— Пузырек пустой, а в нем должно быть, судя по этикетке, сто таблеток, — заметил Вэнс.
— Сто раз по четверть дозы будет двадцать пять доз… Достаточное количество белладонны для того, чтобы умертвить человека. — Доктор вернул пузырек Вэнсу. — Все ясно. И зачем будить меня среди ночи, если у вас все доказательства на руках?
— У нас нет никаких доказательств, — парировал Вэнс. — Мы лишь бродим в потемках.
Тут подал голос Маркхейм.
— Когда мы можем получить результаты вскрытия, доктор?
— Завтра — суббота… Думаю, часов в одиннадцать. Устроит?
— Вполне.
— Тогда я пойду домой, и прошу до девяти утра меня не беспокоить. Общий привет! — Доремус взмахнул рукой и вышел.
— Ты нашел этот флакон в ванной, Вэнс? — спросил Маркхейм.
— Да. Это единственный препарат, который имеет отношение к ядам.
— Тогда, в совокупности с предсмертной запиской, он вполне проясняет дело, — заключил окружной прокурор.
— Очень в этом сомневаюсь, Маркхейм, — мрачно произнес Вэнс. — Применительно к смерти этой женщины — еще куда ни шло, но как быть с нашим приятелем в больнице? Причина его недуга вовсе не белладонна, и покончить с собой он не собирался. Он играл и намеревался выиграть, его система успешно работала. И вот в разгаре игры он падает… Нет, нет. Пустой пузырек из-под таблеток против ринита — это слишком просто. Вполне возможно, что он подложен специально для нас. Что ж, завтра утром мы узнаем больше, когда Доремус выдаст свое заключение. А сейчас мне нужно уточнить некоторые детали у доктора Кейна.
— Он внизу. Пойдемте.
Доктор Кейн мерил шагами гостиную на первом этаже.
— Эксперт полностью подтвердил ваши предположения, доктор, — заговорил Вэнс. — Результаты вскрытия он обещал выдать утром. Между прочим, вы были семейным врачом Левлиннов?
— Я бы так не сказал. Они редко болеют, и вообще, очень здоровые люди. Иногда советовались со мной по части мелких недугов, я им рекомендовал препараты, но это скорее по-дружески, чем в качестве семейного врача.
— Скажите, доктор, — вмешался в разговор Маркхейм. — Были ли у Линна Левлинна какие-либо хронические заболевания, которые могли привести к коллапсу под действием стресса или сильных эмоций?
— Нет, что вы. Правда, иногда повышалось давление, как результат занятий спортом в юности, и еще небольшая гипертрофия сердца…
— Стенокардия?
— Нет, не настолько серьезно…
— В последнее время вы ему что-нибудь предписывали?
— Примерно год назад я выписывал ему нитроглицерин в таблетках — две сотые грана. Это все.
— А его жене вы что-нибудь выписывали? — поинтересовался Вэнс.
— Да, пару раз. У нее были проблемы с глазами, и я выписывал ей капли. Несколько месяцев назад образовалась эритема на руке, и я выписал мазь. А на прошлой неделе начался сильный ринит, она буквально задыхалась, и я выписал таблетки от ринита. Пожалуй, это все.
— А какую дозу вы ей назначили?
— Обычную — одну-две таблетки каждые два часа.
— Но, как вам известно, они содержат белладонну.
— Разумеется, известно. — Доктор Кейн замолчал, глаза его округлились, и он уставился на Вэнса. — Но ведь… вы…
— Мы нашли пустой пузырек из-под таблеток в аптечке в ванной, а, как вы заметили ранее, миссис Левлинн умерла от отравления белладонной.
Кейн сильно побледнел.
— Этого не может быть… Она не могла этого сделать! Я же четко объяснил, она все поняла…
— Вас никто не обвиняет, доктор, — продолжал Вэнс. — Скажите, миссис Левлинн была послушной пациенткой?
— Даже очень. Она всегда точно следовала моим предписаниям.
— Тогда с вами все. Я вас больше не задерживаю.
Кейн глубоко вздохнул и направился к двери.
— Спокойной ночи, джентльмены. Если понадоблюсь, позвоните мне. — Он открыл дверь и, сделав шаг, обернулся: — Буду вам очень признателен, если сообщите мне результаты вскрытия.
— Непременно, доктор, — заверил Вэнс. — И простите нас за то, что задержали вас.
После ухода Кейна Вэнс обратился к дворецкому:
— Попросите мисс Левлинн зайти к нам, она должна быть в своей комнате.
Дворецкий направился к лестнице, а Вэнс объяснил Маркхейму:
— Нужно уточнить еще пару моментов, прежде чем мы покинем сей гостеприимный дом. Ни разу еще я не сталкивался с ощущением присутствия какого-то дьявольского персонажа, с самого начала строящего вокруг нас козни. Он подставляет нам улики, которые вроде бы проясняют дело, но я уверен — они приведут нас к ложным выводам.
Послышались шаги, и в дверях гостиной появилась Амелия Левлинн.
Глава 6
Амелия сменила халат на шелковую пижаму, на ее лице были видны следы косметики, в руке она держала зажженную сигарету, вставленную в янтарный мундштук.
— Явилась по вашему зову, — произнесла она. — Мне продолжать стоять или можно присесть?
— Разумеется, присядьте, мисс Левлинн, — сказал Вэнс, придвигая стул и садясь напротив. — Как вы думаете, жена вашего брата была склонна к суициду?
— Нет! — вполне искренне воскликнула девушка. — Скорее, кто-то из нас нашел бы повод для суицида, чем она. Кроме того, что она материально вполне обеспечена, Вирджиния была ужасной трусихой и побоялась бы наложить на себя руки. Вдобавок, слишком тщеславной, занятой только собой.
— Вы не слишком добры к ней. А если я скажу, что мы нашли посмертную записку?
— Я вам не поверю, — отрезала девушка.
— Придется поверить, мисс Левлинн, — убедительно произнес Вэнс и продолжил: — Вы можете что-либо рассказать об отношении вашего дяди, мистера Кинкайда, к вашей невестке? В той самой посмертной записке сказано, что он к ней хорошо относился.
