Бретт Холлидей - Порочнее ада
- Рути, вставай.
Он провел рукой по её телу. Девушка пошевелилась, замурлыкав, перевернулась на спину, и вдруг быстро открыла глаза и уставилась на Форбса. Ему стало ясно, что у неё нет ни малейшего представления, кто он такой. Кожа у девушки была чудесного золотистого оттенка, лицо блестело от какого-то крема - видно, намазалась перед сном. В лучах солнца её выгоревшие волосы казались золотыми. На лице не было ни морщинки, и если они и впрямь появляются от переживаний, то Форбс был убежден, что лицо девушки и в шестьдесят лет останется совершенно гладким.
- Ну, вспомнила? - поинтересовался он, убирая руку.
- Вспомнила. А руку верни на то же место.
- Рути...
Она сдернула простыню. Спала она без ночной рубашки или пижамы.
- Интересно, а что ты собираешься делать во всей этой одежде?
- Рут, уже пять часов. Спать сейчас не время. Не говоря уж о том, что я еле-еле вырвался из офиса на каких-нибудь десять секунд, только чтобы тебя увидеть. - А я выпила таблетку, а то и две. А может даже - целую пригоршню. Я люблю тебя.
- И я люблю тебя.
- Пять часов, говоришь? Нечего меня пугать. И вообще важно не это, а какой сегодня день?
Форбс рассмеялся:
- Вроде - пятница. - Ну, если все ещё пятница... Она снова потянула его за одежду.
- Не будь занудой. Ложись со мной. Я же с утра тебя не видела.
Форбс скинул туфли, но раздеваться не стал, а залез под простыню прямо в одежде и обнял девушку.
- Хочешь узнать, зачем я так рано сорвался из конторы и примчался сюда, рискуя опоздать на самолет нашей фирмы?
- Зачем же?
- Я хочу выяснить наконец, что ты решила. - Я никогда ничего не решаю, - ответила она, пристально глядя на него. - У меня все само решается. Он слегка встряхнул её.
- Ну почему ты не хочешь выйти за меня замуж, Рути?
- Потому что ты всегда один и тот же, если тебе так важна причина.
Он опять рассмеялся:
- Я могу изменяться. - Да, но не очень. И, во-вторых, ты весь в работе. - Но я ненавижу свою работу, - мягко возразил он. - Нет, ты только думаешь, что ненавидишь. И вообще, давай займемся любовью. Хотя мне это не очень хочется. Собственно, я бы с большим удовольствием посмотрела мультики по телевизору. Но согласна даже на секс, лишь бы сменить эту тему!
- Рути, ну не надо, - сказал он, пытаясь помешать ей расстегнуть его рубашку. - Через час мне надо быть в аэропорту Опа-Лока, иначе отец накостыляет мне по шее. Он любит, чтобы все являлись вовремя.
Рут сдвинула за собой две подушки вместе и, откинувшись на спинку кровати, метнула на него рассерженный взгляд.
- Поверишь ли - я совершенно забыла, что ты уезжаешь! Ну, теперь ты согласишься, что я не гожусь в жены чиновнику с блестящей карьерой. Понимаешь, я ведь уже успела проболтаться Фредди и Адриану, что мы поедем в Палм-Бич.
- Куда?
- Фредди познакомился с одной дамой, которая жертвует миллионы для оперного театра. У неё есть несколько замечательных картин Пикассо, Фредди собирается убедить её отдать ему одну из них.
- Какой дурак отдаст Пикассо твоему Фредди!
- Он уже придумал, как это сделать. Уверена, через неделю Пикассо будет у него. И потом я обещала, что мы вернемся вовремя, чтобы поспеть на "праздник души" в Стэнвиче. Там будут какие-то уникальные чудики.
- Какое счастье, что я не пойду туда.
- Ну и свинство же это с твоей стороны! - проворчала Рут. - Бросаешь меня на произвол судьбы. Дай сигаретку.
Пока Форбс рылся в поисках сигарет и спичек, она не отрывала от него глаз.
- Кажется, я начинаю все вспоминать. Вечно ты что-то мне рассказываешь, когда у меня котелок не варит. Ведь в этот уик-энд ты встречаешься с Майклом Шейном.
- Вот видишь? С твоей памятью все в порядке.
Он поднес к её сигарете зажженную спичку. Рут выпустила колечко дыма и посмотрела на молодого человека. - Послушай, Форбс, а не попал ли ты в какой-нибудь переплет, о котором я ничего не знаю?
Тряхнув головой, он отбросил со лба длинные волосы.
- Я же рассказываю тебе о всех своих злоключениях. - Да, в три-четыре часа утра, когда я не в состоянии что-либо воспринимать. Я спросила кое-кого об этом Майкле Шейне, и вот что мне сказали. Слушай. Прежде всего запомни, что он - хитрющий пройдоха, но не такой, как другие. Он может быть не только изворотливым, но и опасным. Но тем-то он и отличается от обычных сорвиголов, что умеет ловчить. Не понимаешь? Это из-за того, что я ещё не в форме - перед завтраком. Вывод вот какой - если у тебя есть что-нибудь, что тебе было бы желательно скрыть от Шейна, не смотри ему в глаза.
- Мы с Шейном играем за одну команду. И пусть враг трепещет.
- Хм.
- Рути, ты всегда так обо мне беспокоишься?
- Я? Беспокоюсь о тебе? Ты, может, не красавец, но зато богатый, образованный, талантливый писатель, у тебя замечательная машина, куча шикарных шмоток, и ещё чудесный, хотя и черствый, как позавчерашний хлеб, папочка. Она смолкла, а потом добавила:
- А удалось тебе все-таки добыть те деньги?
- Рути, это было сто лет назад. А теперь все улетело, как дым. Можешь ты уразуметь, что раз ты волнуешься за меня и за мои деньги, тебе стоит выйти за меня? Вообще это принято - что жены беспокоятся за мужей. Вот девочкам - тем наплевать на своих дружков.
- Ну как я могу за тебя выйти, Форбс? Я же на пять лет старше.
- Я тебя догоню.
- А кроме того, твой отец платит мне еженедельно до тех пор, пока мы не женаты.
Улыбка сбежала у Форбса с лица. Он схватил её за голую руку выше локтя.
- Это правда?
Она с минуту молча смотрела на него, затем покачала головой:
- Нет. Он отпустил её.
- Вообще для меня все твои денежные дела - тайна за семью печатями, но и это не объяснило бы, откуда ты берешь деньги. Мой старик - отчаянный скряга. Ведь все свое состояние он сколотил сам. - Не дождавшись ответа, он сказал: - Ну, ладно, мне пора.
- Нет, постой!
- Нет нет, а да, черт побери, если я хочу сохранить эту работу, - и мы с тобой миллион раз обсуждали это. Если бы я мог не есть, я легко прожил бы на свои писательские гонорары. Три рассказика в полгода - пожалуйста, двести двадцать пять долларов.
- Ты забыл про старый компьютер, - добавила она, постучав пальчиками по его лбу. - Если ты едешь в Опа-Лока на машине, тебе уже давно пора бежать. Если же полетишь на вертолете, то здесь в пяти минутах хода вертодром.
Форбс посмотрел ей в глаза, затем взгляд его скользнул по часам.
- Видишь? - повторила она. - Звони на вертодром. Она сбросила простыню и распростерлась на кровати, не сводя с него глаз.
Форбс выкрикнул "Ура!" и схватил телефон, одновременно другой рукой расстегивая рубашку.
Глава 2
А на следующее утро, на рассвете, в утиной засидке посреди соленого болота в штате Джорджия, Форбс Холлэм-младший угощал дымящимся кофе высокого рыжеволосого частного сыщика, которого звали Майкл Шейн.
Шейн устроился перед входом в засидку, облокотившись на деревянный столик и держа на изгибе левой руки двенадцатизарядную полуавтоматическую винтовку. Поза его была обманчива. Он, словно профессиональный спортсмен, обладал способностью казаться полностью расслабленным, а в следующий миг вдруг резко взрывался. На скамейке в углу засидки покоилась окровавленная тушка селезня, которого Шейн метко подстрелил с первого же выстрела, едва забрезжил рассвет.
- Хотите кофе? - предложил Форбс.
Сыщик взял чашку, поставил на столик и добавил в неё немного бренди из плоской бутылки. Потом протянул бутылку юному Холлэму, который сидел на скамейке, вытянув перед собой ноги. Его дробовик стоял рядом. Форбс ещё не стрелял.
- Может, передумаете и выпьете бренди? - спросил Шейн.
Молодой человек сокрушенно помотал головой.
- Нет, лучше подожду немного. Стыдно признаться, но вчера я перебрал виски.
- И не один вы. Форбс рассмеялся:
- Да, на Бегли просто жутко смотреть! В жизни не видел, чтобы кто-то так быстро пьянел.
Шейн выпрямился. Глаза его сузились. С юго-востока приближалась стая уток. Шейн достал небольшой тонкий манок, приладил его и секунду спустя послышался характерный призывный клич. Стая свернула и начала снижаться. Черный ньюфаундленд, привалившийся к колену Шейна, встрепенулся. Шейн подманивал уток все ближе и ближе. Они уже были ярдах в шестидесяти, когда грянул выстрел из соседней засидки. Утки резко взмыли вверх и полетели назад. Шейн выругался.
- Это дядюшка Джос, - сказал Форбс. - Никогда не может рассчитать расстояние.
Закурив сигарету, Шейн произнес:
- Ваш отец сказал, что вы посвятите меня в случившееся. Сейчас, пожалуй, самое время.
- Наверное, - вздохнул Форбс. - Я понял, что он задумал, когда он определил нас с вами в одну засидку. Я только жду, пока аспирин, наконец, подействует. А что он вам рассказал? - Достаточно, чтобы я уже мог задать пару вопросов. Что это за краска - Т-239?
- Название не значит ровным счетом ничего, мистер Шейн. Буква "Т" берет начало от пигмента - диоксида титана. А номер добавлен лишь для отвода глаз, чтобы лучше смотрелось в рекламе и на этикетке. Это алкилированная, водорастворимая эмульсия совершенно отменного качества. Мы даем твердую гарантию на то, что краска не будет шелушиться и облупливаться на деревянной поверхности в течение трех лет после использования согласно приложенной инструкции. Не знаю, много ли вам известно о бытовой краске...
